практически бартер, поясните, как скоро вы можете поставить продукты по списку?
— Скажите, Сергей Иванович, к чему вы так торопитесь? Это связано с переменой вашей сферы предпринимательской деятельности или…
— Именно. Слухи, которые бродят по Барсуково, один другого нелепее. Я действительно строю дачный посёлок в одной из деревенек, но это, как вы понимаете, мой стартовый капитал для развития будущего туристического бизнеса. Я бы сказал, даже этнографического. Да, подключил кое-какие связи, чтобы выиграть право на строительство. Тут я спорить не буду.
— Мы навели некоторые справки… — представитель покупателя на минуту замялся. — …АЗС — тоже неотъемлемая часть проекта?
— Ну, Виталий Алексеевич, вы же не первый день в бизнесе и должны понимать, что покупатель платит и «заказывает музыку». Любую, если она не противоречит законодательству страны. Есть утверждённый и согласованный проект дачного посёлка…
— Но тендер не проводился, — возразил ему представитель покупателя.
— Естественно, это частный проект. Ко мне обратились, потому что у меня есть опыт возведения дачных домиков.
— Я вас понял, Сергей Иванович. Скажите, а не помешают ли нынешние слухи об эпидемии вашему бизнесу?
— Риски просчитаны, а остальное… бизнес, он как рулетка, сами понимаете.
— Хорошо. Давайте перейдём к делу…
Договор подписали часом позднее — кое-какие документы пришлось переделать по срокам и Мочалов предоставил свой рабочий компьютер для печати нового варианта договора. Представитель покупателя имел при себе доверенность на право подписания договора, а потому и печать, отчего сделка была совершена сразу после урегулирования всех спорных моментов. Через трое суток Мочалов обязался вывезти с территории теперь уже бывшей строительной базы всё своё имущество, а к этому времени покупатель обязывался предоставить все объёмы продовольствия, согласованные договором.
Трое суток и Сергей станет здесь никем. Никем и ничем в том бизнесе, который он создавал несколько лет… Если бы не грядущие перемены, он бы не стал вот так резать по живому то, во что вложил здоровье, бессонные ночи и душу, но теперь отступать поздно, все «мосты сожжены» и Рубикон перейдён…
Мочалов с унылым настроением отправился пообедать домой. Он разделся и прошёл на кухню. Лена без слов налила горячего борща, не забыв положить ложку, хлеб и зубчик чеснока. Сергей удивлённо посмотрел на невестку, обычно жизнерадостную и говорливую, но сейчас та отводила взгляд, словно у них в семье что-то произошло.
— Лена, что случилось? Сегодня ты избегаешь моего взгляда и немногословна.
— Пап, мы тут с Димой новости смотрели. В обед…
— И?
— Пап, эпидемия началась. Уже во всех крупных городах страны есть заражённые и их количество с каждым днём увеличивается. Димка посмотрел пару форумов в интернете, где он зарегистрирован, там тоже пишут о расползании этой заразы. Всё — часики тикают, отсчёт пошёл…
— Я продал фирму, через три дня будут продукты в счёт стоимости помещений. Теперь всё или ничего, дочка, всё или ничего… — в ответ на эти слова, девушка всхлипнула и сзади обняла Мочалова.
— Пап, как же страшно…
— Пока мы с Димой живы, тебе нечего бояться, — он отложил ложку и, повернувшись, встал и обнял невестку по-отечески. — Крепись, худшее ещё впереди.
— Ты ешь, — она отстранилась от него и занялась мытьём посуды. — Когда мы переезжаем в Тополиновку?
— Ещё не вечер. Пока всё запланированное не будет в полной мере выполнено, нам не следует привлекать к себе внимание. Сегодня у меня уже состоялся неприятный разговор… — он поведал Лене об утреннем инциденте с корреспондентом местной газеты и радиоканала.
— Я эту Эмилию знаю ещё по работе в «Скорой». Она если ухватится за что, точно как бульдог. Нас, помню, доставала трижды, когда не довезли пациента. Пока наш дежурный врач не пригрозил ей успокаивающим уколом.
— Вот поэтому нам не следует привлекать внимание. Наверняка она или её подручные будут следить. Относись к этому пока равнодушно. Если, конечно, не станет хамить или наезжать.
— Тогда применю останавливающее средство, — усмехнулась девушка.
— Какое? — удивился Мочалов.
— Перцовый баллончик. Видела парочку в прихожей.
— Точно! Возьми тот, который зелёный — у него не такая концентрация перцовой смеси. Ни к чему нам сейчас ещё разбирательства.
В сенях послышался шум и чуть позже в кухню зашёл Дима.
— Ну, что хорошего расскажешь? — спросил его отец.
— А чё говорить? «Нивы», купленные на прошлой неделе, уже практически готовы. Там у одной люк сверху есть, так я подумал и не стал его заваривать.
— И это правильное решение, — кивнул глава семьи.
— Ты думаешь в ту же сторону? — ухмыльнулся сын. — Чтобы потом было удобно приварить площадку для ручного пулемёта? Только где его достать? Это ж тебе не охотничье ружьё…
— Это не наша с тобой забота, понял? — многозначительно посмотрел на него Сергей. — В нашей команде есть соответствующие люди, которые знают толк в оружии.
— Девятов и Пасечников?
— Не только, но об этом потом. Твоя задача — перегнать ту, что с люком прямиком к нам на дачу, а вторую будем нещадно эксплуатировать. Запчасти, кстати, пришли?
— Не все, но к понедельнику обещают отдать весь заказ. Брал только качественные, без сомнительного ширпотреба. И поставщик проверенный.
— Доверяй, но проверяй, — возразил ему отец. — Потом возможности обменять не будет.
— Лена тебе сказала?
— Да, я в курсе. Через три дня мне отдадут продукты взамен помещения фирмы, и всё — начинаем потихоньку перебазироваться в Тополиновку — нам здесь делать больше нечего… — вздохнул Мочалов.
— Значит, всё или ничего… — задумчиво озвучил мысли вслух Дима. — Только дом наш жалко — обшманают тут всё…
— Если время останется, перевезём его в деревню. Тут работы — на целый световой день, ведь ломать — не строить. И столько же чтобы поставить его там. Может кому пригодится.
19 апреля 2027 года. пгт. Барсуково. Полдень
Пословица «Понедельник — день тяжёлый» придумана не зря. Мочалов собирался съездить в Гортоп, организация ещё как-то выживала только за счёт поставок в некоторые сёла и деревни, и договориться о поставке каменного угля в Тополиновку. Заодно Сергей подвёз до работы и Лену. Директор топливной компании тихо млел, не веря своим ушам — сто пятьдесят тон угля — почти весь качественный остаток с зимы, забирал вот это человек-спаситель.
А невестка этого спасителя меж тем только-только приступала к работе. Как
