стал ее визитной карточкой. В одном городке бойцы перепились в подвальчике и начали палить из окошка по ногам прохожих. В какой-то деревне ландскнехты проводили натурные испытания мушкетов на хорошо зафиксированных крестьянах. Бюргеров ради смеха привязывали к лошадиным хвостам и пускались рысью. Сексуальное насилие стало частью повседневной жизни и сопровождалось адскими развлечениями, типа запихивания пороховых зарядов в интимные отверстия и поджигания задниц в буквальном смысле. Крестьяне ненавидели солдат, и, если те попадались малой группой или в одиночку, их жизнь становилась подобна детской рубашке — коротка и изгажена. На этом фоне во многих деревнях старались обзавестись оружием, поэтому рейды за провиантом напоминали небольшие военные операции: в деревеньке можно было наткнуться на что угодно, включая фальконет, спрятанный в амбаре. Понятно, что от организованной роты крестьяне не смогли бы отбиться, но вот маленький отряд мародеров рисковал тем, что порох в задницы запихнут уже им.
Переход под знамена Валленштейна был вынужденный, но давал и легализацию моего будущего полка и пока на тренировочных полигонах в моем имении / да пришлось прикупить имение, иначе не разместить солдатский лагерь/ гоняют новобранцев я с тремя ротами марширую приводить во владение Валленштейна одно из имений выкупленных из состава владений сожженных еретиков. Владельца поместья и земель сожгли как еретика и имущество конфисковали и затем владение было выкуплено Валленштейном, но пара ушлых соседей силой захватили поместье и замок и теперь не допускают управляющего к исполнению обязанностей. захватчики уповают на имперский суд и адвокатов. Они не поняли с кем связались этот хищник судиться не будет и вот мы и маршируем наводить конституционный порядок в отдельно взятом владении. С нами в колонне повозки святой инквизиции — чуют черные поживу и тот самый управляющий, прогнанный из замка.
Три роты — это почти шестьсот человек и по количеству солдат наш отряд больше, чем силы местных фрайхеров позарившихся на землю Альберта. Другое дело, что они могут укрыться в замке и придётся выковыривать этих героев из — за стен замка. Это всегда требует больших жертв и потому осада не самое любимое занятие наемников. Кроме этого, неприятного обстоятельства есть и другие — нельзя грабить крестьян и вообще надо вести себя прилично, мы не на чужой территории.
Роты маршируют за нами тянутся повозки с хлебом, кормами для лошадей и запасы для ведения боевых действий. Надо сделать всё очень быстро и без особых потерь это мое первое крупное сражение в качестве командира большого отряда. До этого все стычки и столкновения не выходили за рамки небольших тактических боев.
Очередной привал после дневного перехода. Дневной переход около пятнадцати километров очень задерживает обоз с этими медленными повозками и телегами. Но без припасов военных действий нельзя вести голодные солдаты начнут грабить окружающую местность что совсем не айс.
Лагерь разбивают капитально с установкой оборонительных заграждений и оградой лагеря. Мы уже близко к цели и возможно экспроприаторы рискнут напасть и помножить на ноль идущих восстановить статус-кво.
На ропот уставших солдат никто не обращает внимание, солдат всегда устал и всегда не хочет заниматься саперными работами, каждый солдат мнит себя равным благородным фрайхеррам и потому недовольство было, есть и всегда будет. Потому вперед с лопатой на перевес. недовольные могут занимать очередь на порку за невыполнение приказа. Именно палки дают лучший результат для поддержания дисциплины на достойном уровне. Вначале я пытался словом внушить почтение к приказам командиров — это было просто бессмысленно, каждый солдат — даже только надевший шлем уверен, что он сам лучше всех может командовать и ему совсем незачем подчинятся кому — либо. Пришлось отменить порядки 21 века и вернуться к хорошо известным методам и приемам воспитания солдат и поддержания дисциплины на достойном уровне. Сейчас порка стало редкостью — большинство солдат уже не рискуют пререкаться или обсуждать приказы командиров. Но всё равно находиться умники и желающие показать себя умнее старшего начальника потом вопят от боли и на некоторое время порядок восстанавливается.
Устройство лагеря скопировано с римского военного лагеря. Те же палатки и ограда вокруг. На территории лагеря по естественным надобностям только в специально отведенные места и это не мелочь как считают некоторые — дизентерия уносит больше жизней чем сражение. Потому у меня в ротах и порют тех, кто пьет из лужи или канавы. Вот только болезней мне не хватало.
Отбой и лагерь затихает. Семьи остались на базе и потому в лагере спокойно. Солдаты опять недовольны из лагеря нагнали местных жриц любви. Но это другая моя крайность — всемерная борьба с сифилисом. Основные переносчики — этого страшного заболевания, которое сейчас не излечивается именно они — проститутки. Попытка лечения сифилиса без антибиотиков вещь не очень перспективная. Сейчас эту болезнь лечат ртутью и конец лечения весьма предсказуем смерть пациента. Как известно ртуть — это яд. Но это известно мне — нынешние эскулапы на основе ртути выделывают множество лекарств и препаратов. Результат гарантирован — жалобщиков нет.
Память штука странная — вот сейчас вспомнил до того, как в СССР появились в промышленных масштабах антибиотики — сифилис лечили инъекциями молока. Инъекция дозы молока подкожно в мягкие ткани ноги и как следствие резкое повышение температуры и вроде бы помогало тем, кто выжил. Но в любом случае такое лечение имело место в советских госпиталях во время Великой Отечественной войны 1941 −1945 годах. Я-то знаю эти способы лечения из своего прошлого — много читал о войне. Здесь такой способ неизвестен. Вернусь на базу надо попробовать — лечение болезненное, но по крайней мере не летальное. Пушек у нас нет. Вещь эта — артиллерия очень дорогое удовольствие и пока у меня будет легкая полковая батарея.
Осадная артиллерия вообще сверхдорогое удовольствие. Легкими же пушками стен замка не пробить, для этого в обозе везут бочки с порохом и несколько заготовок для мин, которыми и будем подрывать стены. Этакая мина из будущего — мина с направленным действием. Железное корыто и заряд пороха. Порох помещается в железное корыто и затем само корыто прибивается к крепостной стене и инициируется подрыв. Должно сработать пока не применяли вот сейчас в этом походе и применим.
Пехота в поле перед кавалерией особенно тяжелой беззащитна, и я всерьез опасаюсь, что эти негодяи, посягнувшие на собственность Альбрехта, попробуют реализовать свое преимущество в тяжелой кавалерии и атакуют нас на марше.
Колонна марширует — сомкнутый строй и в бою может участвовать только с десяток солдат, идущих впереди на линии атаки, остальные не могут принимать участие в сражении и гибнут уже по частям.
Комиссия святой инквизиции уверена, что нас атаковать не будут. Но они свято уверены, что их ждет рай после смерти. Я же совсем не уверен, что рай существует как, собственно, и ад, по-моему, это всё здесь на Земле уже есть и создано руками людей без участия высших сил. Я же после смерти попал опять на Землю правда глубоко в прошлое.
Обсуждать такие вопросы с окружающими не только бессмысленно но и очень вредно для здоровья, потому эти размышления меня с самим собой.
Ночь прошла спокойно и ещё один переход и будет граница спорных земель. так колонна пойдет в другом порядке. Первые пять рядов это пикинёры с длинными пиками шестиметровыми пиками. Они создадут заслон и за ними пойдут арбалетчики погода сырая и мушкетеры с аркебузирами не смогут стрелять порох он слишком впитывает влагу и сырой к стрельбе не пригоден. Вот и пригодились арбалеты — это не простые арбалеты — это реечные арбалеты сила натяжения создает усилие сопоставимое с силой выстрела из мушкета. Сейчас арбалеты выходят из числа используемого оружия больше используют огнестрельное оружие. Только, что делать в такую влажную погоду.
Так колонна и идет впереди десять рядов по пять человек с длинными пиками и за ними десять рядов арбалетчиков и в середине колонны идет пара повозок под плотными тентами там у меня спрятан резерв командования — гренадеры метатели гренад имеют и другое имя гранаты.
Теперь если нас внезапно атакуют на узкой дороге произойдет следующее — пикинёры встают на колено и уперев конец пики в землю останавливают напор тяжелой кавалерии, и следующие за ними арбалетчики начинают обстрел замедленной конницы, гренадеры выскакивают из засады под тентами и резко
