редких зверей разбежалась по лесам и горам. Редкое мясо, которое обычно не достается простолюдинам ни за какие деньги. Но этого зверя мы не будем есть или продавать.
Этого зверя я приручу. Он станет первым камнем в фундаменте центра КМБ.
Шум листвы приближается. Раздается ор, рычание, грохот выстрелов. Бешеная какофония звуков указывает на то, что всё обстоит не совсем по плану. Степан с Гризли и Картежником должны были погнать зверя в нашу сторону, а чтобы он не вильнул в другое направление, периметр держали остальные царские охотники и, в случае надобности, выскакивали и корректировали движение зверя. Да вот только что-то много пальбы!
— Шарик, назад! — рявкаю, когда оскаленный волкомедведь слишком близко подается к передним кустам. — Не мешать!
Поруганный Легавый, пристыженно опустив хвост, отбегает назад. В это время кусты разлетаются в клочья, и с гремящим ревом на поляну шлепается огромный шафрановый тигр, опутанный стальной сетью. Шафрас-говорун. Чертовски опасная кошка. Льва одной лапой прикончит.
Сетка болтается. Тигр ревет и оглядывается, мотая большой головой. Яростно горят желтые глаза.
Царские охотники не удержали зверя. Плохо, черт. Было бы только время его нокаутировать пси-болтами.
— Огонь! — кричу.
Гриша со Светой разряжаются очередями из «калашей». Бронебойные пули вязнут в шафрановой шкуре, а тигр в это время прогрызает стальные ячейки сетки. Оцинкованные прутья ему оказываются на один зуб.
Обрушиваю град пси-разрядов. Зверь взревел. Мускулистая туша падает и бьется о землю. Но почти тут же вскакивает, силясь скинуть сеть. Не проняло, что ожидаемо. Обычный человек бы уже слюни пускал. У шафрасов же мощная и гибкая нервная система. Придется повозиться.
— Шарик, фас! — крик Степана, приглушенный листвой.
Царские охотники с автоматами показываются из-за деревьев. Выстрелов прибавляется в разы. Под градом шального огня зверь распахивает клыкастую пасть и издевательски произносит:
— Шарик, назад! — причем моим голосом. — Не мешать!
Офиге-е-еть! Растерянный волкомедведь удивленно замирает и оборачивается на меня.
Ну дает, блин! Говорун же. Эта кошка любит передразнивать своих жертв и врагов. А еще, кажется она мне, очень умная. Хотя человеческую речь не должна понимать, но, видимо, сообразила, что значит команда.
— Шарик, фас! — снова не терпящий возражений командирский бас Степана.
И Легавый все-таки бросается на кошку.
Сам же Степан наносит точечную огненную атаку — тонкий клин огня — чтобы не поранить приблизившегося к тигру Легавого. Гризли вскидывает на мощное плечо трубу, навроде базуки. Спускает курок, и зверя со спины накрывает еще одна сетка поверх прогрызенной.
Шарик накидывается на спелёнатого врага. Волкомедведь против шафраса! Это стоит видеть! Шарик, конечно, больше, но у кошки прочнейшая шкура, к тому же сил не меньше. И сетка его нисколько не сдерживает. Тигр умудряется разогнуть лапы и прорвать когтями прутья.
Я выхватываю из воздуха пси-клинок. Жалко, еще ножики не готовы. Ах, ладно, шафрас близко, и так сойдет. Размах, бросок, попадание. Фиолетовый гладиус вонзается тигру в спину. Лучше бы в голову, но нервные окончания есть везде, так что в принципе неважно.
В этот раз тигра пробивает. Он падает оземь, и тут мощная лапа волкомедведя отбрасывает его к дереву, как пушинку. Береза, приняв такую подачу, с треском шатается, сыплются чуть пожелтевшие листья. Но тигр тут же встает и нет, не рычит, а издает зловеще:
— Конец связи! — опять моим голосом. Я, похоже, ему понравился.
Царские охотники снова стреляют из автоматов, целясь по лапам. Самое проблемное — нельзя убивать кошку. Мы же задумали построить зоопарк…тьфу ты, учебный центр. А шафрас будет офигенной рекламой. За тренировочные поединки со столь мощным красивым зверем дворяне нехило раскошелятся. А это, в свою очередь, даст допфинансирование центру и так желанную прибыль правительству.
Развоплащаю проекцию пси-клинка и заново материализую его в руке. Это то же самое оружие. Сам конструкт я не трогал, телепатические узлы остались те же, просто перенес его физическое проявление. Еще один плюс псионического оружия — его невозможно потерять.
— Шарик, назад! — гремит моим голосом тигр, но волкомедведь в этот раз не ведется.
Два огромных зверя схватываются. В спину тигру летят молнии и огненные шары. А еще мой пси-клинок. И снова шафраса парализует, и Шарик двумя ударами опрокидывает кошака.
— Рав! — победно рявкает Легавый. Сегодня он заслужил вкусную косточку.
— Пеленайте кошку, — командует Степан, и царские охотники шустро принимаются за дело. Мелькают кандалы, намордник, еще какие-то мудреные скрутки.
Отчим смотрит на меня:
— Как твои?
— В норме, — отвечаю.
— Ну и славно, — выдыхает майор. — Если дойдет всё же до КМБ, эта киска сделает нам неплохой маркетинг. Особенно тебе и твоим способностям, Даня.
— Почему? — удивляюсь.
— Шафрасы-говоруны плохо поддаются дрессировке.
Твою мать! Тогда почему мы выбрали именно эту кошку? Мне теперь же с ней мучаться.
* * *
Когда помылись, переоделись, солнце уже клонится к горизонту. Блин, вечер уже. Мышцы ломит от усталости, мозг тоже. А мне еще работать с шафрановой котярой. Надо наставить зверю ментальных установок, понаблюдать, протестировать закладки. Всё же я не искушен в длительном программировании, не было практики. Придется наверстывать.
Прежде чем приступить к дрессировке, провожаю друзей до парковки. Хочется проветрить мозги перед трудоемкой работой. Первым забирают Гришу, его «Чайка» уже ждала на стоянке. Мы остаемся со Светой вдвоем. Смотрим на закат, думаем каждый о своем, а машины всё нет и нет.
— Даня, — тихо окликает меня девушка и краснеет — Я хотела тебя поблагодарить. Давно хотела, если честно.
— Рано, Свет. Мы с Гришей еще не провели конкурс по отбору твоего будущего мужа. Вот когда найдем тебе суженого…
— Ох, какие вы оба дураки! — вскрикивает она, сложив руки на груди. — Мне никто не нужен кроме вас двоих, и то много будет!
— Какое извращенное признание, Светлана, — угораю я. — Извини, но мжм бывает только в женских романах.
— Что такое «мжм»? — хлопает она глазами, но увидев мою улыбку тут же поднимает ладонь. — Нет, не говори, не хочу даже знать. Вообще… — она неожиданно смущается. — Вообще я серьезно, а ты про всякие «мжм» мне тут, — пауза, в течение которой Светка подходит и вдруг прижимается к моей груди. Ее нежные, но сильные руки сжимают меня. — Спасибо, Даня, что спас моего братика!
Чувствую ее теплые руки на шее. Кожа Светы всегда теплая, почти горячая. Она ведь огневик. Только раз, в астрале, от нее исходил жуткий холод.
— Когда? — только спрашиваю. Никакого братика не помню, но, если обнимают, значит, есть за что.
— Вчера вечером, — мурлычет девушка, не отпуская. — Сработала медикаментозная сыворотка на основе мембраны грута. Братику полегчало. Врачи говорят, его состояние нормализуется.
Ах, вот оно что. Грут. Вот для чего Соколовым требовалось одеревенелое мясо.
— Рад, что всё удалось, — опускаю руки и слегка провожу кончиками пальцев по сексуальным изгибам тела блондинки. Всё же непросто, когда вот этот аппетитный, фигуристый, пышущий здоровьем и спелостью продукт многовековой дворянской селекции прижимается, обнимает, мурлычет под ухом… — Но ты должна понимать, Свет, что я не подарил, а продал мясо твоему дяде. Я получил с этого выгоду…
— Грут очень редкий зверь, и вряд ли бы отец смог достать его сам, — возражает блондинка и снова мурлычет: — Так что ты спас моего двоюродного брата. И прими благодарность, иначе я обижусь.
— Принимаю-принимаю, — моя рука гладит ее по спине. Я поднимаю взгляд на шуршание покрышек у КПП. — Твоя карета, кстати, прибыла.
— Ну вот, — с неохотой девушка отрывается от меня и топает к своей «Чайке». — Пока, Дань.
— Пока.
Я же со вздохом возвращаюсь на базу. Вспоминаю мурлыканье Светы, и улыбка сама собой расползается на губах. Одну киску проводил, время поработать с другой.
В подвале в камере из бронированного стекла лежит спящий тигр. Его шею сжимает толстенный железный ошейник, цепь от которого вколочена в пол.
Усаживаюсь на стул, хрумкаю принесенными для меня вафлями со сгущенкой и ковыряюсь в голове шафраса. Надо бы дать киске имя. А пускай Шархан. Будет данью любимой книжке из детства.
Работа нудная и долгая. Жалко, я пока не освоил пси-инструменты по манипулированию сознанием. Ну ладно, моего накопителя должно хватить. Перекапываю звериную память, вношу установки послушания по отношению к определенным людями — мне и царским охотникам, — а также запрет есть человечину и прочие тонкости дрессировки,
