германской республики.
Второй завод, который определен для выполнения задания, находился в двух шагах от Московского вокзала и тоже возле кладбища. Что-то мне везет на них! Зато с Литераторскими мостками! Он эвакуации не подлежал, так как кто-то должен был заниматься сложным ремонтом бронетехники. Ремонтировал и выпускал бронетехнику всю войну. Именно его «изделия» подбили три «Тигра», выставленных затем в Москве в 1943-м году, еще до Курского сражения. Во время прорыва блокады Ленинграда, операция «Искра». Эти танки обстреливали зимой 1943-го и убедились в том, что средства борьбы с ними у РККА отсутствуют. Или почти отсутствуют. Фактически – эти средства существовали, но «умные дяди» в военной и полувоенной форме сказали, что они «избыточны» и мешают выполнять им план по выпуску продукции. Немецкие танки, как только артиллеристы и пехотинцы перестали бросать позиции и орудия, услышав отдаленные крики: «Немцы прорвались!», вполне реально уничтожались имеющимися средствами обороны. Но «сумрачный германский гений» установил на танки 100 и 200 миллиметровую броню, которую УСВ и ЗиС-3, не говоря уж о ПТРД и ПТРС, пробить не могли. Кстати, первый «победитель «Тигров»» имел на вооружении авиационную автоматическую пушку «ШВАК», бронепробиваемость которой считалась недостаточной при стрельбе даже по «Юнкерсу» или «Мессершмитту». При этом экипаж танка Т-60 остался жив. Но, наше дело – не довести страну и ее армию до этого. Все-таки, с бронетехникой такого уровня требуется бороться теми средствами, которые могут быстро и более-менее безопасно вывести ее из строя. Стрельба по стволу танка «Т-VI» в расчет браться не должна. Это – цирковое искусство, а не прием боя. Такое орудие существовало, но два года не выпускалось промышленностью. Удалось доказать руководству, что его наличие в полках ИПТАП – вещь нужная и полезная. Есть, правда, одна заморочка, что немцы изменят задание на разработку «Т-VI», и он будет иметь более серьезную броню, но в ущерб подвижности. Переживем! Тем более, что 100-мм Б-34 сорокового года уже была разработана и серийно выпускается, сделать из нее БС-3 относительно просто. В конце концов, просто воткнуть Б-34 в КВ или ИС, если последний успеют сделать. Ну, и комплексы «Шексна», «Бастион» и «Басня» мимо меня не пробегали, а то обстоятельство, что для их реализации требуются лазеры, так ведь они не полупроводниковые, а твердотельные. Делов-то! Я, конечно, утрировал! В отведенное мне время ПТУРС не создать, нереально! Но, кто мне мешает создать «ломики»? Нет вольфрама? Есть! Просто этим никто еще не заморачивался! А в Ставке стало известно, что снабжают меня и авиацией, в умеренных количествах, так что «ломики» будут, пусть и в калибре 57 мм. Да и Ф-22 у нас гораздо больше, чем у немцев. «Образец» мои гвардейцы уже добыли. Через три часа я вылетел в Ленинград, снабженный такой «ксивой» от Верховного, что хоть стой, хоть падай. Кстати, и с Вороновым удалось в машине договориться, что мешать он мне не будет, а помогать – обязался. И не только мне, но и Сталину об этом заявил на полном серьезе. Кстати, если кого и называть: «маршалом Победы», то это его. Он принимал участие в разработке всех операций РККА в той войне. Части, ему подчиненные, нанесли максимальные потери гитлеровцам: 70 % танков уничтожила артиллерия, 68 % самолетов, а уж пехоту можно просто не считать, ее артиллеристы зарывали так, что откопать было невозможно. И в этом споре его можно было понять: я для него – «рядовой и необученный», а артиллерия – математически точная наука.
Дело усугублялось тем обстоятельством, что с незапамятных времен именно ГАУ занималось всем вооружением и снабжением армии боеприпасами, всеми. Еще со времен Ивана III, когда был создан первый такой «орган» – Пушкарский стол. Все, что стреляло, а также огнеприпасы для всего стреляющего, проходили через этот стол. РККА унаследовала эту структуру, которой некоторое время продолжали командовать или руководить выпускники Михайловского или Константиновского училищ, в ранге не ниже генерал-лейтенанта артиллерии. Но переезд в Москву правительства РСФСР несколько отдалил старое ГАУ от нового, власть в котором постепенно перешла совсем к другим людям. После Шнейдемана и Садлуцкого, реально занимавшихся этим сложнейшим делом, туда был направлен вначале матрос Дыбенко, с тремя классами образования, затем небезызвестный Кулик, который дольше всех перед войной «рукой водил» этим управлением. Снят с должности за несколько дней до ее начала. Вместо него был назначен комбриг Яковлев, который сам писал позже об этом назначении: «назначение начальником ГАУ было довольно почетным повышением, но очень уж неожиданным. Ведь всю свою службу до этого я прошел строевым артиллеристом и к вопросам, входящим в круг деятельности ГАУ, почти никакого отношения не имел. Кроме, пожалуй, лишь того, что артиллерийское снабжение округа имело двойное подчинение. С одной стороны, в округе, – мне, как начальнику артиллерии, с другой – ГАУ. Но практически же все указания по вопросам артиллерийского снабжения начальник артснабжения округа получал непосредственно из ГАУ. Они и адресовались-то из Москвы всегда лично ему, начартснабу. И поскольку у начальника артиллерии округа было много и своих, строевых дел, а дела артиллерийского снабжения определялись директивами ГАУ и указаниями штаба округа, то в детали этой службы я вмешивался нечасто». Но в Москву переехала только «снабженческая» часть управления, технический отдел, который как раз и занимался конструкцией, надежностью и ремонтами арттехники и выстрелов к ней, из Ленинграда в Москву не переводился. После испытаний опытные орудия везли в Питер на экспертизу. Сюда же доставляли отказавшие и «аварийные» системы для проведения анализа повреждений и тому подобного. Вот поэтому в Ленинграде и существовала воинская часть, имевшая тот же номер, что и ГАУ РККА, после которого стоял буквенный индекс, говорящий о том, что это – подразделение Главного Артиллерийского Управления, его технический отдел. Во главе этого отдела меня и поставили. Само собой разумеется, что по официальной «биографии» я на эту должность совершенно не подходил. Тем не менее, приказ об этом существует, и определен круг задач, ради которого меня сняли с фронта.
Для решения основной задачи мне требовалось срочно переделать двигатель ГАЗ-51, бывший Dodge D5, у которого наши «умельцы» сняли цепной привод газораспределения и заменили карбюратор. По длине, вместе с коробкой, он был всего 1406 мм, при ширине корпуса САУ в два метра. Так что, дополнительные шестерни отлично вписались в габариты. Главный инженер и исполняющий обязанности директора танкового завода № 174 товарищ Гудков сразу спросил:
– А если у танка так сделать – работать будет?
– Почему нет? Это ж механика, пересчитать на иную выходную мощность, и, вперед и выше.
– Мы тогда два варианта попробуем. Вы не возражаете?
– Да какие могут быть возражения? Вот чертеж, для В-2СН и СФ требуется только пересчитать ширину зубьев на срез. – его заинтересованность в этом вопросе была видна невооруженным взглядом: это же разворот на 90⁰ двигателя в танках, и совершенно другая компоновка, с центральным расположением башни. Обговорили, сразу, и требуемую Сталиным противотанковую тяжелую самоходку. Здесь работы больше, но ненамного. Содействие со стороны ГАУ и ее техотдела я мог гарантировать.
Еще два дня ушло на размещение производства выстрелов ПГ-9 и ОГ-9. Сам гранатомет взялся сделать 755 завод, используя списанные стволы. Оборудование для вальцовки у них было. Я хорошо помню историю: почему так долго изготавливался СПГ в 50-х: пока не установили на гранате поясок, который чистил ствол при выстреле, больше пяти-восьми гранат запустить не удавалось. Вот и стал 70-мм гранатомет 73-миллиметровым. Нам эта ошибка не грозит, чертежи – это дело предусматривают. Через пять дней, все текущие вопросы были решены, я через Воронова запросил перелет в Кызыл. Это – мало того, что далеко, так еще и заграница.
– А туда зачем? – спросил генерал-полковник.
– Со мной тут на Ваське, Васильевском острове, информацией поделились, что там в Кызыле есть большое количество вольфрамовой руды имеется и более 15 тысяч тонн скуттерудита. Просил в Москве и на Урале, не дали.
– Зачем?
– Бронебойку сделать, нам еще в 40-м говорили, что немцы тяжелый танк делают, с противоснарядной броней в 100 и 200 миллиметров.
– Ходила такая байка, не подтвердилась.
– А если подтвердится? Немцы об этом уже поговаривают по рациям. Дескать, пушка 90 мм, скорее всего, 88, у них зенитка такая. Лоб 100, борта 80, лоб башни до двухсот. Весной грозятся Гитлеру показать.
– Почему сразу не доложили?
– Так смотр мне устроили, а там от вас отбиваться пришлось, Николай Николаевич. Так получилось.
– И что ты хочешь сделать? Есть же у нас подкалиберные.
– Они скорость быстро теряют из-за формы, сами знаете. В старые добрые времена англичане на флоте стреляли снарядами с отделяемым поддоном. Метровый дуб пробивали на 400 метрах из ненарезного орудия с дымным
