окна. Естественно, всё это были шутки на грани фола. Хмельные девчонки просто так шутили, а вдруг нет? Он-то почти всерьёз подумал, как это... Положить рядом блондиночку и брюнетку. Голыми. В порнухе часто показывали это. Но в реальной жизни? Ведь тут принцип: ты моя девчонка, я твой пацан. Только так, по традиции.
— Ладно, мне пора, — заявила Валька, позавтракав. — С вами конечно хорошо, но дома лучше. Не буду развращать вас, таких молодых и невинных.
Поцеловала Сахариху в щёку, в шутку приобняла, и поцеловала каменного Жеку, оделась, вызвала такси по телефону, и ушла, накинув на своё откровенное платье тонкое кашемировое пальто.
Сахариха быстро помыла посуду, а потом пришла к Жеке, валявшемуся голым на диване, сбросив полотенце. Залезла рядом, прижавшись всем телом.
— Как погулял? — насмешливо спросила она. — Помнишь хоть чё-то?
— Не, — неловко признался Жека. — В первый раз так напился, ёлы-палы. На радостях, наверное. Вы меня что-ли сюда притащили?
— Ну конечно, мы. Где ж у нас силы, притаранить такую тушу, — рассмеялась Сахариха. — Пацаны постарались. Хоть и сами датые были сильно. А мы помогали. Ничё, Жекич, бывает на радостях.
— И что я говорил?
— Всё подряд, как чукча. Начал с того, что тебя никто не любит, кроме нас всех, и всё в том же духе. Не ссы. Я думаю, это никто не вспомнит. Все почти такие же были.
Жека обнял Сахариху, и поцеловал в пахнущий шампанским нежный ротик. К счастью, весь выходной был впереди, и идти совершенно никуда не надо...
Понедельник начал с того, что первым делом поехал к директору комбината. Полученная от продажи акций сумма жгла карман и просилась в дело. Но Семёныч сидел потерянный и совсем без настроения.
— А... Евгений... Рассказывай... — безучастно пробормотал он.
— Рассказывать нечего, — удивлённо сказал Жека, присаживаясь на стул, и ставя дипломат на пол. — Пришёл за новым контрактом. Вы рассказывайте.
— Да... Что рассказывать... С этим народишком каши не сварить, — пробормотал директор, поднимаясь с кресла и доставая из шкафа бутылку коньяка и две рюмки. — Бастует как раз листостан. Наша вина, конечно, есть, зарплату уже на неделю затянули. Ну нет у меня денег сейчас. Нет! Хоть убей! Сколько раз говорил рабочим на собраниях! Потерпите! Всем тяжело! Если остановимся, всем будет хана! Сядем и помирать будем! Никто нам денег не даст за просто так!
— И что они требуют? — спросил Жека.
— Зарплату. В первую очередь зарплату. И снабжение хоть какое-то. Хоть чем-то.
— Давайте так! — уверенно сказал Жека. — Если заключаем договор по декабрьским ценам, я вам сразу же перевожу деньги. Живые деньги! Только обналичивай, и зарплату плати.
— Мы хотели отпускные цены увеличивать в два раза, до 1000 рублей за тонну на спокойную сталь и до 1500 рублей за упрочнённую! — возразил Семёныч. — Декабрьские цены уже ни в какие рамки! Это же советские цены практически! Мы так вообще в трубу вылетим!
— Вы и так вылетаете! — сказал Жека. — Сколько ещё протянете без работы, в простоях? Работяги же потребуют оплатить им забастовочные, нерабочие часы! И я же не озвучил ещё сколько, и на сколько я у вас чего куплю, и какие дополнительные условия контракта предложу.
— Ну-с, я слушаю, — заинтересовался Семёныч, протягивая Жеке рюмку коньяка.
— Фирму по торговле вашим металлопрокатом я открыл, — Жека осторожно пригубил коньяк и поставил рюмку на стол. — Сейчас пришёл за договором о сотрудничестве. Я становлюсь вашим официальным представителем, как мы и договаривались ранее.
— Всего лишь о сотрудничестве? — Семёныч внимательно посмотрел на Жеку. — Я думал, ты всю нашу продукцию забирать будешь, и сам продавать, раз ты хочешь стать официальным представителем.
— Николааай Семёёныч! — протянул Жека. — Я ж не американский миллиардер. Где я столько денег возьму, чтоб покупать у вас вообще всё? Я лишь мелкий торговец. Не, в перспективе это, конечно, возможно, не спорю... Но не сейчас. Мы заключим договор, по которому я буду лишь вашим официальным представителем, но и вы, естественно, можете свободно продавать свой металл, искать новые рынки. Может быть, даже более эффективно, чем я. Биржа рядом. У меня больше нет места сбыта, кроме неё.
— Тааак... — в раздумьях сказал Семёныч. — Ладно. Говори конкретно. Чё ты вокруг да около...
Жека помолчал, и продолжил, как будто набивая цену.
— Я открыл фирму под названием Сибирская металлургическая компания. Название солидное. На это и расчёт. На счету у неё 22 миллиона рублей.
Тут даже Семёныч присвистнул.
— Ничего себе. Это где ты столько достал?
— Я продал часть акций строительного управления. Московскому банку. Дорого, — небрежно сказал Жека.
Он озвучил директору и так общеизвестный факт, о котором легко можно было узнать в коммерческой и деловой прессе. О том, что примерно половина контрактной суммы добавлена сверхмаржинальной компьютерной торговлей, Жека промолчал. Если директор решит сам крутануться на бирже, получит только большие убытки.
— На эти 22 миллиона я закуплю у вас 27500 тонн листового металлопроката по цене 800 рублей за тонну. Как вам это?
— Без ножа режешь! — вздохнул Семёныч.
— Это будет разовый контракт на такую отпускную цену! — уверил Жека. — Следующий контракт будет скорректирован в соответствии с инфляцией. Но не выше, чем на 30 процентов. Мы же с вами на 800 рублей прошлый раз договаривались. Так что я в соответствии с договорённостями делаю.
— Хорошо, — согласился Семёныч. — Соглашусь. Мне просто деваться некуда. Да и ты, молодец, подловил. Какие дополнительные условия договора?
— Я заключаю с комбинатом контракт на поставку бытовой техники и электроники для реализации рабочим по низким ценам. Видеомагнитофоны, телевизоры, музыкальные центры, микроволновые печи, швейные машинки. Позже, под заказ, ассортимент может быть расширен. Например, мотоблоки, культиваторы почвы, бензопилы и так далее.
— Хм... — задумался Семёныч. — Это ж на какие деньги ты закупишь всё это?
— А это коммерческая тайна, — засмеялся Жека. — Но я ведь не просто так всё это вам привезу. Это будет продаваться рабочим за деньги. И по мировым ценам.
— Так а в чём выгода твоя и моя? — недоумённо спросил Семёныч. — Рабочие то же самое могут купить в коммерческом магазине на любой улице.
— Вроде как да, — согласился Жека. — Но
