нас тут такое дело…
Взгляд сотника снова упал на лежавшую на столе книгу… Книга… Боярин Аникей… А не тот ли это Аникей, книжник, про которого говорил греческий купец? Скорее всего, так и есть. Значит – что? Значит, надо начать с того, что человеку приятно, а уже потом переходить к более важным делам.
– Книжицы важные ищу, Аникей Федорович, – открыто улыбнулся Михайла. – Думаю, у вас совета спросить.
– Книжицы? – Вот тут уж видно стало, какая у боярина обаятельная и дружелюбная улыбка! – Что за книжицы? Да ты садись, сотник, не стой.
Начальник княжеской канцелярии кивнул на лавку для посетителей.
– А слуга твой пусть там, в сенях присядет, подождет.
– То не слуга, господине – ратник.
– Все одно… Так что за книжицы ищешь? Думаю, в этом тебе помогу.
Ага! Заинтересовался. Вон как глаза-то блеснули.
– Мне бы по агрономии чего, по трехполью… Ну, агри-культура…
– Агри-культура, говоришь?
Поднявшись на ноги, Аникей Федорович азартно потер руки и принялся расхаживать по горнице, разговаривая будто бы сам с собою:
– Это тебе Колумелла нужен… Или Теренций Варрон, Катон Старший… У меня таких книжиц нет… Одначе знаю, у кого есть… Нет, продать-то – не продадут, да у тебя и денег таких нет. Но на переписку дадут – договорюсь. Сыщутся у вас в Ратном писцы грамотные?
– Сыщутся, Аникей Федорович! Уж не знаю, как и благодарить.
– Потом благодарить будешь!
Боярин махнул рукой и пристально посмотрел на Мишу:
– Вижу, еще у тебя что-то есть! Давай, не стесняйся, выкладывай, что за дело?
Пожав плечами, сотник поднялся с лавки и покосился на писцов…
Аникей Федорович взгляд его понял правильно:
– Ну-ка, отроцы, погуляйте. А мы тут пока поговорим…
Вот тут Миша и рассказал: и о пропавших девах, и о странных убийствах, и об аресте своего «верного ратника» Велимудра.
Аникей Федорович стал вдруг сама серьезность. Вздохнул, уселся на лавку рядом с Михайлой:
– Видишь ли, Миша… У нас ведь в Турове то же самое происходит. Девицы пропадают – светленькие, стройные… Полсорока случаев уже. Дело сие поручено человеку знающему, верному… Сейчас с ним и поговорим.
Боярин выглянул в сени:
– Эй, кто там есть? Живо кликните мне Артемия Лукича!
– Ермил, – с разрешения Аникей Федоровича сотник вышел в сени. – Это точно Артемия Лукича люди были? Ты откуда узнал?
– Так люди и сказали. Там, у корчмы…
– Артемий Лукич у нас человек известный, – хохотнул в бороду боярин. – Да вот и он идет.
Затопали по крыльцу сапоги, вошедший быстро миновал сени, поклонился с порога:
– Звали, Аникей Федорович?
– Звал, Артемий, звал.
Сотник исподволь разглядывал рядовича. Стройный, подтянутый, еще довольно молодой – вряд ли старше тридцати. По здешним меркам – в самом расцвете. Лицо простецкое, круглое, светлая борода, волосы подстрижены в кружок… А взгляд непрост, ох непрост – пристальный такой, цепкий. Одет, как все небедные горожане – длинная (ниже колен) туника по византийской моде, светло-зеленого цвета, с оплечьем и кожаным поясом. На поясе – кожаная сумочка – калита – и кинжал в красных сафьяновых ножнах, на ногах – легкие башмаки – поршни.
– Давай, Артемий Лукич, садись да рассказывай, кого ты сегодня поймал? – боярин гостеприимно кивнул на лавку и представил Мишу.
– А, Михаил, сотник из Ратного? – Артемий Лукич протянул руку. – Так я тебя помню – у князя как-то видал. Так, значит, рыжий – твой человек?
– Мой, Артемий Лукич.
– Да можно без «Лукича», просто Артемий, – отмахнулся рядович. – А я думал – врет. Именем твоим прикрывается. Ишь ты, про сгинувших дев выспрашивал. С чего бы? Мне мои люди сразу и донесли. Так я его имать велел да на дыбу!
– Как на дыбу? – ахнув, Михаил подскочил на лавке.
– Да ничего такого, только что вздернули. Еще и не начинали допрос… – глянув на Мишу, Артемий Лукич усмехнулся и предложил пройти в пыточную – «рыжего освободить».
– Заодно, господин сотник, мне все и расскажешь. Что там у вас с девами произошло?
Голый по пояс, рыжий Велька уже висел под сводчатым потолком низенького полутемного подвала, мрачного и холодного, как и положено пыточной. Руки подростка были неестественно вывернуты, глаза закатились. Хотя, судя по отсутствию следов на теле – парня еще не били. Однако – уже примеривались, рядом с дыбой прохаживался какой-то мускулистый хмырь с длинным кнутом. Другой хмырь деловито растапливал очаг – калить инструменты для пытки.
– Однако… как тут все у вас устроено, – покачал головой Михаил.
– А ты думал?! Все по-серьезному.
Хлопнув сотника по плечу, рядович кивнул своим людям:
– Давайте, спускайте этого…
Рыжий Велимудр уже пришел в себя и с обожанием глянул на сотника:
– Господине!
– «Господине-е-е»! – передразнил Михайла. – Выручай тут тебя, будто дел других нет. В следующий раз не попадайся!
– Не-а…
Парнишка быстро натянул рубаху, заулыбался, подошел к Ермилу, дружески ткнул кулаком в бок.
– Значит, это – твои верные люди, – Артемий Лукич предложил Михаилу присесть на широченную лавку, всю в каких-то подозрительных пятнах… Как видно – кровь. Может, здесь кого-то пороли…
Впрочем, Миша не брезговал – ради дела можно и потерпеть.
– Говоришь, решили напугать своего выжигу, – продолжая начатый на ходу разговор, рядович уселся рядом и устало вытянул ноги.
– Ну да, так… – сотник взглянул на своих. – Ну, вы идите уже…
– Нет, нет, – неожиданно возразил дознаватель. – Пусть пока тут. Я тебе человечка своего дам. Одного, но верного, умного. А то твоих деревенских в городе, уж извини, за пять верст видать. А человек мой поможет. И здесь, в Турове, и у вас… в дэревнях.
Слово «деревня» рядович произнес через «э» и с крайним презрением. Видать, что-то личное… нехорошее…
– А чем твой человек у нас в деревне поможет?
Артемий Лукич усмехнулся:
– Ты же говорил, черта своего напугать хочешь… А вдруг он в бега податься решит? А тут и мой человек, с лодкой… Да не просто лодка – а торговая ладья! Как такой оказией не воспользоваться? Раз уж так припрет, что деваться некуда? Изгоем в лесу не проживешь, да и в городе любой чужак на виду. И не во всякую артель еще примут!
А ведь дел говорит господин дознаватель, дело! Поймать на живца… Профессионала видно сразу.
– Добро! Давай своего человечка – показывай.
Поднявшись с лавки, рядович высунулся в низенькое подвальное оконце и негромко свистнул – подзывал своих людишек.
– Ну, давайте, ведите. Да смотрите, чтоб никто ничего…
Почти сразу со скрипом отворилась ведущая в подвал дверь… Загрохотали шаги, и двое дюжих тюремщиков ввели в пыточную… бледную растрепанную девицу! Русоволосая, босая, в одной нижней рубашке, тоненькой, не скрывающей почти ничего. Впрочем, облика своего девица ничуть не стеснялась, скорее даже наоборот.
– О, рыжий! Еще плетей не отведал? – увидев Вельку, девица нахально расхохоталась.
– Ах ты, змеища! – дернулся было Велимудр.
– Цыц! – осадив парня, сотник обернулся к рядовичу. – Это твой человек? Верный и умный… Признаюсь – неожиданно.
– Она и есть. Прошу любить и жаловать – Варвара-краса длинная коса, – церемонно представил дознаватель. – А с этими людьми, Варварушка, ты теперь
