меня ударить. Я сказала, что собираюсь вернуться во Францию и начала действовать. Но на запад шел только торговый
караван. Он остановился у пана Мешко и, таким образом, я оказалась здесь.
Мое решение было очевидным.
- Боюсь, тебе придется задержаться здесь некоторое время. Не думаю, что было
совершено преступление. Ты всего лишь себя защищала и не думала о том, что удар мог его
убить. Я не думаю, что у отца Иоанна было право заставлять вернуться тебя назад, потому что
я не думаю, что он был твоим мужем. Замужество должно быть подтверждено.
С другой стороны, человек мертв и граф Ламберт имеет право на Высокий суд.
Я сообщу ему как обстоят дела и посмотрим, что он скажет. Не думаю, что он захочет тебе
навредить - это не в его характере. Но до тех пор, пока я не узнаю его решения, ты должна
оставаться в Трех Стенах. Я не буду сажать тебя под замок, но тебе запрещено выходить
за пределы ворот.
- Могу я продолжить работать?
- Если хочешь. Или я могу где-то найти тебе комнату. Можешь присоединиться к моей
семье, если хочешь.
В Трех Стенах не было тюрьмы. И, на самом деле, было очень мало тюрем во всей
средневековой Польше. Тюремное заклю чение не считалось наказанием, так как в этом случае, многие использовали бы эту возможность, чтобы сидеть, ничего не делать и получать еду.
Человек может быть заключен в тюрьму, если судебное разбирательство не может быть
проведено немедленно, но человек может быть опасен или попытаться убежать. Я видел
множество подобных ситуаций, которые происходили здесь.
- Я буду работать. Через несколько месяцев у меня будет достаточно денег на дорогу
домой.
- Как хочешь. Сейчас тебе нужно поспать. Завтра я поеду в Окойтц. Я сообщу тебе
о решении графа Ламберта как можно скорее.
Официантки проживали вместе в нашей таверне. Она не останется одна.
- Спасибо, мой господин.
Она встала и ушла.
Она все еще немного шаталась, но ее спина была прямой.
Мне понравилось, как она сказала "мой господин"…
36
На следующее утро я позвал каждого из свидетелей и услышал по существу ту же самую
историю от каждого из них. Хозяин таверны сказал правду.
Наташа вела заметки и пока что ее почерк был не настолько привлекателен, как сама
Наташа, но не было никаких вопросов к точности или разборчивости. Я поднял ее на уровень
в статусе и оплате труда. Это все еще было на ступеньку ниже, чем у остальных главных
девушек, но только лишь с целью оставить мотивацию для дальнейшего развития.
Еще до полудня я прибыл в Окойтц, где обнаружил, что главный этаж ткацкой фабрики
был превращен в фабрику по производству воздушных шаров.
Граф Ламберт был сюзерен более чем ста рыцарей, но большинство из них зимой
оставались дома. У него было более чем достаточно ткачих для его фабрики, но они также
отправились домой и по весне будут заменены новыми. Но, помимо этого, непосредственно
в городе жили восемьдесят крестьянских семей, которых и заставили делать шар.
Когда я туда добрался, была закончена плетеная корзина и установлено бронзовое
блюдце. Это был поднос с красивой гравировкой имеющий два ярда в поперечнике, наподобие
тех, на которых выносят главное блюдо на большом празднике. Теперь в нем было пробито
тысяча отверстий, чтобы обеспечить лучший поток воздуха через огонь.
Если бы я знал насколько прекрасно блюдо, то я бы создал другую сетку для огня
и предложил бы ее в обмен. Но такова жизнь с ее многочисленными упущенными
возможностями.
Внутри здания, три десятка дам всех возрастов сшивали вместе длинные матерчатые
лоскуты. Они сидели в большом кругу вокруг стола на козлах с законченным верхом
воздушного шара, который был смят в центре. Граф Ламберт решил, что она раскрасит
свой шар в бело-красные цвета семьи Пястов, которые, позднее, стали цветами всей Польши.
Графа Ламберта я нашел в замке.
- Пан Конрад, вы приехали раньше в этом месяце. Я не ожидал вас увидеть раньше
следующей недели.
- Возникли некоторые проблемы, мой господин. Ваш священник умер.
- Собачья кровь! Что случилось?
Я все ему рассказал.
- Как видите, мой господин, я не думаю, что произошло преступление, но право
на Высокий суд остается за вами.
- Обычно, мне приходиться признать твою правоту, и не думаю, что я смог бы заставить
себя повесить такую прекрасную женщину, даже если бы она была бы виновата. Но в этом
случае ты ошибся. Жена священника убила священника. Ну, хорошо, возможно,
