— под присмотром пары высокомерных самураев проследовала в замок. Вместе со всеми шли и мы и португальские моряки. Я топал последним в сопровождении зевающего во всю глотку Бэнкэя.
По прибытии, толпа едва поместилась во дворе замка. Отдельно стояли самураи во главе с Аримой, поверх дорого кимоно, которого была надета белая накидка с огромными «плечами» вразлет. Грудь дайме украшал большой серебряный крест. Даже больше, чем у священника.
На почетном месте возвышался походный алтарь, вокруг которого хлопотала свита викария. Сам же дон Алессандро в парадной рясе зажигал перед алтарем три длинные восковые свечи. После того, как огоньки разгорелись, он подозвал жестом переводчика и обратился к молчаливой толпе со словами:
— Истинно вам говорю! Бог, царящий здесь — это Бог мудрости, силы и любви! А дом его, в который вы сегодня войдёте — дом Мира. Ибо только с Богом человек пребывает в мире, и мир посылается Богом каждому, кто приходит к Нему. Вы пришли сюда из тьмы предрассудков и суеверий, чтобы получить шанс на жизнь вечную…
В таком же духе дон Алессандро вещал еще где-то четверть часа. Может и дальше. Солнце уже встало, утренний ветерок совсем стих, я опять покрылся липким потом. Вчера времени на баню не хватило — только обмыться из ведра успел. Но и эта гигиена была сильно так себе.
… кто откажется от Святого крещение, тот в эту же тьму обратно и вернется! И после смерти попадет в ад, где познает гнев Божий…
Под конец проповеди иезуит рассказал коротко об Иисусе, о его смерти и воскрешении. По глазам окружающим было видно, что они понимают примерно ничего. Троица, второе пришествие Христа… Еще и переводчик нес такую отсебятину, что захоти японцы разобраться в католическом символе веры — не выйдет.
А потом случилось крещение. К дону Алессандро начали подводить людей, начиная с детей. Тот читал молитву на латыни, окроплял голову японцев водой, накладывал поверх руки. После чего вешал крестик. Новообращенные стояли с неподвижными, можно сказать мертвыми лицами, словно бы не замечая происходящего.
Дошел ход и до меня.
— Ясуфе! — священник выдал длинную тираду на португальском, которую старик-толмач даже не стал переводить. Я послушно стоял рядом с иезуитом, смотрел на него сверху вниз. В речи было много «Йезус Кристас» и прочих Деусов. Про Бога вещает, ясно. Наконец, меня тоже окропили водой, нацепили деревянный крестик. Я не сопротивлялся — толку то… Валиньяно взял меня за руку, показал как креститься. Католики делали это ладонью. Сначала она прикладывается к голове, потом к животу, потом к левому плечу, как к стороне сердца, и в конце к правому.
* * *
Примерно по такому же сценарию происходило крещение в замке Симабара, а потом и в провинции Хиго. Иезуит о чем-то тихо переговаривался с местным дайме или коор-бугё (12), те сгоняли людей из окрестных деревень. Никто никого не спрашивал — князь приказал, вассалы брали под козырек. Местная сельская жизнь отличалась провинциальной нищетой и босотой. В буквальном смысле. Все крестьяне были практически голы. Набедренная повязка и шляпа — вот и вся одежда. Ужасней всего выглядели дети. Ребра торчат наружу, одежды нет вообще никакой, грязные все. Это производило довольно тягостное впечатление. Впрочем, случались в нашем путешествии и хорошие моменты. Нашёлся Ёсио.
Он вышел к нам во время привала, на дороге между замком Хиноэ и Симабарой. Весь ободранный, расцарапанный и какой-то помятый. Со здоровой шишкой на голове. Очень сильно извинялся, что отстал и тем доставил всем беспокойство. Рассказывал, что во время нападения «Соловья — разбойника», испугался и кинулся в лес, кажется за ним погнался кто то из ронинов с явно нехорошими целями. Убегая Ёсио споткнулся, и рухнул на дно заросшего папоротником оврага. Где благополучно треснулся головой — в этом моменте Ёсио потёр шишку на голове — и потерял сознание. Очнулся уже в полной темноте. Вылез из оврага и плутал по лесу до самого рассвета. Только тогда он смог сориентироваться и выйти обратно на дорогу. Где был немедленно схвачен мацукэ даймё Арима. Спасло его знание португальского и то что дон Алессандро не раз упоминал о малолетнем переводчике сгинувшего в ходе стычки с разбойниками. Его развернули в сторону Симабары и дали хорошего направляющего пинка. и вот он здесь. Мальчишке обрадовались все. Даже дон Алессандро выразил удовольствие, что у него вновь появится толковый переводчик. А уж как радовался Бэнкэй, словами не передать. И вот он снова жизнерадостно топает в составе нашей походной колонны, жуя рисовые лепешки, которые насовали ему хасамибако.
Весь этот рассказ вызвал у меня определенные сомнения. Испугался и кинулся в лес? Так заплутался, что пропал на несколько дней? Все звучало, как хорошо заученная легенда.
* * *
Все пошло сильно иначе в Бунго. Город Фунаи был прилично больше тех поселений, которые мы миновали до этого. Тут обитало много жителей, был свой порт, несколько буддийских храмов, мимо которых мы прошли поздним вечером. И уже на стадии «согнать толпу» возникли проблемы. Самураям пришлось прочесывать улицы, выставлять заставы на перекрестках. В дело включились и португальцы. Оцепив площадь, куда сгоняли будущих христиан сталью пик. Они шли, с непокрытыми головами, впереди старейшины, облаченные в длинные белые одеяния с вышитыми спереди красными крестами; следом шли люди, тоже в сорочках, сколько их хватило на такую толпу. Дайме Отомо, высокий и статный мужчина, с жидкой клинообразной бородкой и большими глазами самолично сидел на хорах недавно возведенного храма. Рядом еще шли строительные работы, виднелись ямы и кучи камней, но основная отделка стен уже была завершена.
Церковь была полна народу, в числе зрителей был и я. После проповеди все пошли, посмотреть, как в море будут крестить новообращенных. Крестьяне, подталкиваемые в спину самураями, вошли в воду. Кто-то упирался, послышался женский и детский плач. Но вассалы Отомо жёстко навели порядок. И вот все стоят по колено в воде и викарий ордена Иисуса приступил к таинству обряда. Служил дон Алессандро очень торжественно, и его молитвы на латыни перекрывали шум ветра и моря.
Японцы стояли в воде, выстроившись в ряд, с обнаженными головами и мрачным видом, а его преподобие прямо светился от счастья. Видимо, представлял себе крещение в водах Иордана.
Закончив читать молитву, иезуит приказал на ломанном японском наклонить головы и облил стоявших рядом водой из ковша. Остальных окропили водой монахи из его свиты. Когда крещение свершилось, дон Алессандро благословил ближайших в очереди, возложив на их головы
