- Генералы Корнилов и Духонин, не те люди, которые ради сиюминутной выгоды готовы опозорить своё имя и честь – проговорил генерал Нокс, чем вызвал, кислую гримасу на лице Ллойд-Джорджа
Уже ночью, сэру Хоупу ушла телеграмма, с приказом допустить русскую эскадру на рейд Ла-Валетты и начать эвакуацию гарнизона. Потрясенный известием, комендант запросил подтверждение полученного распоряжения и получил короткий и ясный ответ: «Выполнять!».
Ровно в 9 часов утра, русская эскадра торжественно вошло в извилистую бухточку, и встала на внутреннем рейде, там, где раньше мог стоять только флот Его Величества короля Англии Эдуарда. Пушки береговых батарей покорно молчали, приведенные приказом премьер-министра, а гарнизон, хмуро, сквозь зубы, был вынужден приветствовать появление нового хозяина этих мест. Огонь негодования сжигал души гордым бриттам, но отсутствие собственного флота и грозные пушки русских кораблей, не оставляли им ни единого шанса для оказания сопротивления.
Немедленно на остров был высажен десант, состоящий исключительно из подразделений генерала Свешникова, которые подобно муравьям быстро расползлись по цитадели, занимая все важные узлы сопротивления. При этом русские были спокойны и делали свое дело полностью корректно, что убийственно действовало на англичан, в душе ожидавших увидеть дикие толпы варваров севера.
Прошло ещё два часа, и гордый «Юнион Джек», столько времени украшавший флагшток острова, нехотя сполз вниз, а на его место был поднят российский стяг, вместе со знаменем мальтийских рыцарей. Оно как бы символизировало независимость Мальты, которая с этой минутой находилась под русским протекторатом.
По договоренности с Хоупом, русские не занимали ни британские казармы, ни другие административные здания, оставив их в руках англичан. Они ограничились лишь, снятием замков с пушек и опечаткой дверей арсенала. При этом русские взяли под свой контроль радиостанцию, ставя англичан в полную изоляцию от внешнего мира.
Тем временем в штабе генерала Маркова шли последние приготовления к броску через Одер. Ровно за сутки до начала наступления, к месту предполагаемого прорыва была переброшены саперная бригада генерала Рашевского, чьи понтоны должны были помочь дивизии генерала Яковлева форсировать реку. Одновременно с этим к немецкому плацдарму на восточном берегу Одера в районе Кюстрина, по железной дороге подошли специальные бронепоезда, имевшие на своем вооружении батарей десятидюймовых и двенадцатидюймовых орудий.
К большому сожалению, передний край противника был не достаточно хорошо разведан, и это вынуждало артиллеристов вести огонь лишь по площадям. Обычно после подобного обстрела у противника оставалось множества неподавленных огневых точек, но на этот раз разрушение обороны противника не имело большого значения. Начатый с рассветом 7 декабря многочасовой артобстрел служил только одной цели, отвлечения внимания немцев от участка севернее Франкфурта, где и должен был состояться прорыв обороны противника.
Удар русских по Кюстрину, был, вполне ожидаем немцами, поскольку полностью укладывался в их тактическую концепцию по прорыву обороны. Кюстрин был важным железнодорожным пунктом с мостами через Одер и, по мнению кайзеровских стратегов, именно в нем находился ключ к Берлину. Тщательно анализируя успехи русского наступления летом и осенью этого года, офицеры имперского генерального штаба, пришли к выводу, что на данный момент, из всех тактических новинок противника позволявших ему прорвать немецкую оборону, в распоряжении русских остались лишь бронепоезда. Исходя из этих предпосылок, штабисты рекомендовали при обороне уделять железным дорогам максимум сил и внимания.
Когда русские орудия загрохотали под Кюстрином, туда немедленно выехал командующий Восточным фронтом кронпринц Вильгельм, дабы лично наблюдать за отражением атаки противника. Желая сделать кюстринский плацдарм непреодолимым препятствием на пути врага, немцы сосредоточили здесь массу пулеметов, минометов и полевых орудий, снятых с других участков фронта. Подступы к германским позициям прикрывало шесть рядов колючей проволоки подходы, к которой простреливались из пулеметов.
Вместе с бронепоездами, по немецким позициям ударила полевая артиллерия, внося свою огненную лепту в уничтожение вражеской обороны. Неторопливо и величаво утюжили орудия бронепоездов ближние тылы противника, в то время как полевые батареи четко и методично гвоздили по передней линии немецкой обороны.
Словно огромные снежинки русские снаряды, падали и падали на позиции врага. Чаще всего они разрушали проволочные заграждения, иногда под их накрытие попадали пулеметные гнезда, минометные расчеты или даже полевые батареи. Но большая часть взрывов приходилось на мерзлую, декабрьскую землю, основательно укрытую белым покрывалом.
Все кто был на фронтовом командном пункте, включая самого кронпринца Вильгельма, с завистью в душе глядели, как расточительно расходует своей боезапас их противник. В самом рейхсвере, вот уже месяц как начался настоящий снарядный голод, и отныне германские орудия могли ответить только одним выстрелом на десять выстрелов русских.
Шел уже третий час как войска генерала Маркова, властно охаживали огненным веником весь периметр кюстринского плацдарма. Внимательно наблюдая в стереотрубу, кронпринц ждал дальнейших действий противника. Вся его натура подсказывала, что неприятель в самое ближайшее время должен будет предпринять наступление на германские позиции. С тревогой кронпринц наблюдал за участками обороны Кюстрина, пытаясь угадать, где ударят русские полки, но телефон молчал. Только с рансдорфского участка обороны поступило сообщение, что противник из-за реки, вот уже в течение двадцати минут ведет обстрел немецких позиций. На вопрос кронпринца о силе огня противника, полковнику Кребс ответил, что это вялый обстрел площадей, сосредоточенный исключительно на береговой линии обороны. Кроме этого, в бинокль у русских замечено некоторое движение, но оно имеет исключительно сумбурный характер.
- Это явно отвлекающий удар противника – сказал Вильгельм в трубку – наблюдайте и докладывайте ежечасно.
Кронпринц стал подумывать о возможности переброски из Франкфурта подкрепления полковнику Кребсу, во II Бранденбургской дивизии имелось не столь много сил для отражения полномасштабной атаки, если бы она началась. Большая часть его солдат была переброшена под Бремен и в настоящий момент дожидалась окончания шторма разыгравшегося на море. Впрочем, Вильгельм не успел додумать, что делать с Кребсом, как новый телефонный звонок с переднего края сообщил, русские пошли на штурм плацдарма сразу в трех местах.
Столь решительные действия врага разом погасил все сомнения в душе кронпринца, начиналось большое дело. С трепетом в груди слушал кронпринц короткие сообщения, непрерывным потоком поступавшие в его ставку с передовой фронта. Как прямой результат русского артобстрела были многочисленные обрывы телефонных линий и зачастую вести с фронта доставлялись посыльными. Находясь на противоположном берегу Одера в районе Зелова, командующий Восточным фронтом твердой рукой держал свои пальцы на пульсе событий, время от времени, отдавая те или иные распоряжения боевым соединениям. Так прошло около часа, прежде чем стала вырисовываться общая картина боя, однозначно говорившая, противника удалось остановить, фронт не прорван.
- Русские применили свою излюбленную тактику, движение вслед за огневым валом, так они называют этот прием – резюмировал поступившие сообщения начальник полевого штаба Восточного фронта генерал-полковник Макс фон Бредов – под прикрытием огня они смогли занять передовые траншее первой линии обороны. Продвинуться дальше им мешают наши неподавленные огневые точки, снег и густые проволочные заграждения, не разрушенные полевой артиллерией. Думаю, что новой атаки следует ждать в ближайшие два часа, русские подтянут резервы и начнут новую артподготовку.
- Я полностью согласен с вами герр Бредов. Выполняя просьбы союзников, Корнилов должен будет если не прорвать этот участок фронта то хотя бы, показать видимость ожесточенных боев. Что бы вы сделали на месте генерала Маркова, в нынешней обстановке?
- С целью ослабления наших позиций на главном направлении своего удара, попытался бы отвлечь часть сил имитацией ложного наступления на другом участке обороны, желательно удаленной от места наступления.
- Отлично генерал, мы с вами мыслим совершенно одинаково. Значит, если выводы наши верны, то в скором времени должно поступить донесение об еще одном русском наступлении. Подождем и посмотрим.
Словно подтверждая эти слова, зазвонил телефон, и полковник Кребс тревожным голосом сообщил, что на противоположном берегу, русские ведут себя, очень подозрительно. На большом протяжении течения реки появилась большая дымовая завеса, которая медленно наползает на немецкий берег.
