– Не в буквальном смысле…. Но надо придумать что-то, что заставит всех местных лиходеев, чувствовать себя неуютно, и попытаться сбежать. Тут-то мы их и выследим, перекрыв пути бегства.
– А что там думать? Я предлагаю стукнуть куда следует, что в Скоморощьих кварталах появился я, – главный злодей и Самозванец. Тут такую чистку устроят!
– Нет. В тебя думаю никто не поверит. А если и поверит, то Ловчая Служба постарается действовать аккуратно…. Да и опасно это…. Вдруг и правда найдут?
– Тогда тебя?
– Нет. Я общался со слишком многими сетями Службы. Если пустить слух что я в Городе и меня ищут, – Большой Переполох случится не в Скоморошьих кварталах, а в Ловчей Службе. …А вот Торус…. – Он фигура достаточно известная. И как твой телохранитель, и как Миротворец, одним из первых перешедший на твою сторону. Да и ловить его будут не так как нас, – тихонечно выслеживая, вынюхивая, и опасаясь спугнуть. Вот за ним-то как раз и можно устроить большую охоту, перевернув не то что Скоморошьи кварталы, а вообще, половину Города.
– Так отлично…. Значит, Торус должен набедокурить, показаться во всей красе, а потом мы его тихонечко сплавим из Города. …Надо в конце-концов, сообщить нашей армии, что ее Командующий еще жив.
Когда вошли эти трое, кабак настороженно замер. Потому что они были Чужие, а чужих здесь не любили. Кабак «Подмостки», вообще не славился как тихое и спокойное местечко. Драки тут были делом обычным, а уж ссоры и крики, были делом настолько обыденным, что «Подмостки» можно было найти с закрытыми глазами даже посреди темной ночи, ориентируясь исключительно на весьма характерные звуки.
…А все дело было в публике, которая облюбовала данное заведение, – суматошной, истеричной и вечно друг другу завидующей. «Подмостки» располагался как раза на границе Скоморошьего квартала, и Веселых улиц, и там частенько пересекались представители обеих этих «Малопочтенных Гильдий».
«Веселые улицы», были в ведомости Гильдии Шлюх. Местечко это было действительно очень веселым, и помимо шлюх, работу там находили и многочисленные торговцы хорошо проперченной, чтобы скрыть запах тухлого мяса и «поднять мужскую силу», снеди, дешевого вина, лекарств и разных побрякушек. А также скоморохи и площадные актеры, незамысловато развлекающие, желающую передохнуть от плотских утех публику. Что приносило выгоду как шлюхам так и актерам…. Впрочем, в Империи профессия актера, стояла наравне с профессией шлюхи, могильщика, или гладиатора…. В более-менее приличные кварталы они могли попасть только для выполнения своих непосредственных обязанностей. Но даже в сколько-нибудь приличном театре, – актеру не позволено было сидеть рядом с «почтенной публикой». Его место было либо на сцене, либо за кулисами. Так же не положено им было посещать формальные мероприятия Понтификата или Городского Совета. …Да они туда не особо-то и рвались. Их мирок был отделен от остального мира Империи, еще сильнее чем все остальные Гильдии. Внутри этого мира были свои Благородные и свои подмастерья, свои Сенаторы и свое отребье. Те кто играл в Театре Возвышенной Драмы, или Большом Городском Театре, не говоря уж о Театре Дворца, – были аристократами своего мира, и ходили окруженные почтением и завистью окружающих. А на противоположной стороне этой социальной шкалы, стояли самые ничтожные площадные актеришки и фокусники. Те кто всю жизнь мыкался по дорогам Империи, терпя нужду а подчас и голод, за жалкие гроши развлекая публику незамысловатыми шутками, убогими пьесками, или простенькими фокусами. …Но вот реальной Властью, тут, обладали не актеры Театров или площадные фигляры. – Власть, как всегда, в своих руках держали те кто сумел добиться авторитета в актерском Мире, благодаря не столько своим сценическим талантам, сколько хитростью, расчетливостью, а подчас и беспощадной жестокостью. И горе было тому, кто осмеливался дать представление на чужой территории, или забывал вовремя заплатить положенные взносы. – Говорят исполнители Театрального Кружка, действовали подчас безжалостнее Гильдии Убийц…..
Впрочем в «Подмостках», ни «аристократов» ни персон облаченных высокой властью не было. «Подмостки» облюбовало для себя актерское отребье и ничтожества…. Все те, кто зарабатывал свои гроши, веселя публику на площадях и «заведениях» Веселых улиц….
– …Тут однако шумно…, и воняет, – недовольно пробурчал один из чужаков, – огромного роста детина, усаживаясь за один из столиков заведения. – Впрочем «пробурчал» он это столь громогласно, что был услышан не только за соседними столиками, но кажется даже и на втором этаже.
– Что поделать Торус…. – успокаивающе улыбнулся его спутник, чья макушка явно не доставала даже до подмышки этого самого Торуса. – Актеришки народ крикливый. Чтобы привлечь к себе внимание толпы, надо иметь луженую глотку.
– …Или вонять как лагерный нужник??? – продолжил громогласно «бурчать» Торус. – Даже в хижинах поганых горцев, я не чувствовал такой вони. …А посмотри вот на рожу этого!!! – Да намазанный на ней слой белил, толще, чем у пятидесятилетней шлюхи! – Сдается мне, этот на площади не представлениями зарабатывает, а задницей своей торгует. …И ты хочешь чтобы я обедал в подобном заведении??? – Да меня тошнит от одних только этих рож!
– Не стоит обращать на них внимание Торус. – Коротышка продолжал успокаивать Верзилу. – И не стоит так орать на весь кабак. Нам просто надо встретиться тут кое с кем…. Переждать ночку другую в Скоморошьем квартале, это пустяки для тех кто ходил в атаки на полчища врагов, в свите самого…. Так что не стоит нервничать. Сейчас я закажу вина и мы тут спокойно посидим часок-другой…. Эй. Хозяин…. – Внезапно гаркнул он, обернувшись в сторону стойки. – Ну-ка быстренько тащи нам сюда самого лучшего вина, что только есть в твоем клоповнике. Клянусь Мочилой, что если я в ближайшие пару минут не волью в свою глотку чего-нибудь достойного имперского легионера, я разнесу твою вонючую халабуду, вместе со всеми твоими погаными посетителями!
– Эй!!! Солдат!!! – Вдруг рявкнул голос за спиной Торуса. – Встать!!! Как ты смеешь сидеть в присутствии Командующего! – Голос был столь громогласен, и переполнен такой густой смесью из Права Приказывать, и Непоколебимой уверенности, что Торус вздрогнул, и даже слегка дернулся оторвать свой зад от лавки. И это его телодвижение не осталось незамеченным окружающей публикой, и встречено громовым хохотом.
Торус актером не был, и сыграть веселье, гнев или скорбь, он был не способен. Впрочем, – когда он резко развернулся и стал шарить глазами в поисках говорившего, – разыгрывать ярость ему не было никакой нужды. – Ярость просто сочилась из его глаз, как лава из жерла вулкана. – Какая тварь посмела…??? – Прорычал он.
