Японец задумался секунд на двадцать и ответил:
- Ошибаетесь. Первые два случая проверяются очень легко и быстро. Очень сомневаюсь, что вы заранее приказали всей команде заучить заведомую дезинформацию и что на допросе ваши матросы выдадут именно её. А рассчитывать, что все они будут молчать под пытками - наивно. Не так ли?
- Вот это влип! - заметались мысли в голове Николая. - Потихоньку начинаю жалеть, что не пошёл ко дну вместе с кораблём. Припёр меня к стенке намертво. И главное - кругом прав. Хотя...
- Простите, а у вас на борту есть человек, говорящий по-русски? А то мои матросы английского языка практически не знают.
- Есть, можете не сомневаться. И не один, - ни один мускул не дрогнул на лице японца, видимо он действительно был уверен в своих словах. - Я даже помогу вам не мучаться по поводу того, блефую я, или нет. Не блефую.
Кисика встал и подошёл к двери каюты. Хватило полутора шагов - каюты на миноносцах невелики.
Открыв дверь, он, взмахом руки позвал внутрь того, кто, вероятно, заранее находился здесь и ждал приглашения. Это был совсем молоденький гардемарин и, обменявшись парой фраз со старшим лейтенантом, юноша обратился к Вурму:
- Рад вас приветствовать, господин рейтенант! - звучало достаточно чисто, а то, что японцы не могут выговаривать звук "л", Николай Васильевич знал давно, - Как ваши дера?
- Спасибо, хреново, - русский офицер чувствовал, что его опять переиграли. - Простите, а вы ездите верхом?
- Зачем вам это знать? - гардемарин позволил себе выказать удивление.
- Просто подозреваю, что вы не поняли моего вопроса и русским владеете на уровне нескольких фраз. Итак?
- Я моряк и на рошадях никогда не ездир. Этого достаточно?
И снова карта была бита. Карта последней надежды.
- Хорошо, вы меня убедили. Господин Кисика, - перешёл лейтенант на английский, - всё равно я не поверю, что вы опуститесь до пыток моих людей. В этой войне Япония проявила себя хоть и хитрым, но благородным противником. Не думаю, что вы, вместе с экипажем своего корабля, являетесь исключением.
- Приятно слышать, - слегка поклонился японец, - но не советую на это рассчитывать. Мы придерживались европейских принципов ведения войны, когда побеждали. Теперь же речь идёт о выживании нации. Тем более, что на борту нет иностранных корреспондентов и наблюдателей.
- Но ведь мои матросы, оставшиеся в живых... - Вурм осёкся.
- Что? Вы уже сами поняли? Никаких "оставшихся в живых" не будет. "Камикадзе" получил серьёзные повреждения и нужно было заботится о спасении своего корабля, а не вражеских моряков. Меня не осудит никто: от раненого вами капитана первого ранга Фудзимото и до последнего матроса. И ни один из них не проронит ни слова о том, что произошло на борту нашего миноносца. Смею вас уверить - ни один. А правду от ваших людей мы всё равно узнаем. И вы будете на это смотреть. Будете! Можете не сомневаться. Верите?
Офицеры смотрели друг на друга в упор. И лейтенант Российского Императорского Флота Николай Васильевич Вурм жалел уже не только о том, что не утонул со своим "Буйным", но и о том, что вообще родился на свет.
- Я могу подумать? - до жути хотелось, чтобы рядом был револьвер - одно нажатие на спусковой крючок, и всё бы кончилось...
Кончилось бы для него, лейтенанта Вурма, но не для матросов с "Буйного"...
Нет! Уходить от проблем с помощью самоубийства... Не зря церковь этого не прощает - переложить свои проблемы на других - не выход.
- Хорошо, - выдавил из себя лейтенант, - что вы хотите знать? Только сразу предупреждаю, что никакой пользы от сведений, полученных вами от меня, японский флот не получит.
- А уж об этом мне судить, - Кисика был доволен результатом, но его лицо оставалось непроницаемым, - Так что у вас было со снабжением углем?
- Вспомогательный крейсер довёл нас до северо-западного побережья Хоккайдо и забункеровал сверх штатного запаса. К моменту боя у нас были полные угольные погреба.
- Понятно. Какой вспомогательный крейсер?
- А то вы не знаете! Ваших шпионов во Владивостоке чуть не горстями гребут. "Рион". Надеюсь, вы поверите, что его командир не удосужился меня уведомить о своих ближайших планах?
- Поверю, - как бы не заметил издевательского тона японец, - но ведь ваш отряд был не один. Не так ли?
- Судя по вашей уверенности, вы прекрасно знаете, что не один. И, судя по всему, он, этот отряд уже успел отметиться у ваших берегов. Не так?
- Конечно. Их обнаружили.
- Думаю, что они сами себя обнаружили, а не ваша разведка. Так же как и мы. Просто не ожидали такого оперативного ответа от вашего флота. И такими силами.
- Думаю, что флот микадо преподнесёт российскому немало подобных сюрпризов, - улыбнулся японец. - Но речь сейчас не об этом. У вас наверняка была назначена точка рандеву после операции.
- Наверное была, - не полез в карман за ответом лейтенант, - но её если кто и знал, то только командир отряда. И то не факт - мы способны были вернуться во Владивосток и сами. А уж про то, что координат её не знают матросы, думаю мне вам доказывать не надо.
- Ладно, оставьте. Никто не будет пытать ни вас, ни ваших людей. Арима уже беседует с некоторыми из них... Успокойтесь! - повысил голос японский офицер, заметив, что Вурм дёрнулся. - Никаких пыток. Они сами расскажут всё, что нужно для проверки ваших слов. Только для проверки. Хотя я не сомневаюсь, что вы сказали правду.
На этом злоключения закончились. Николая Васильевича оставили в покое, через день "Камикадзе" дотащился до Хакодате и для экипажа "Буйного" потянулись месяцы плена...
Капитан второго ранга Отто Рихтер был не в самом благодушном настроении: первая операция, где он выступал в качестве командира соединения - и уже один эсминец из четырёх потерян.
Ведь как хотелось развернуться навстречу этим японским "истребителям-сюрпризам", с их большими пушками! Рядом со своими берегами или посреди Японского моря он бы так и сделал, но сейчас вопрос стоял только о том, чтобы спасти оставшиеся корабли. Братьев-цусимцев с тонущего "Буйного" пришлось бросить.
Был шанс развернуться и пойти навстречу японским контрминоносцам, поливая их огнём носовых трёхдюймовок, но это имело смысл только в том случае, если бы "Буйный" оставался в более-менее транспортабельном состоянии. Но он уже тонул. А по горизонту мазнуло дымами.
Было бы крайней степенью наивности предполагать, что подходят свои - наверняка подкрепления японцам.
