В принципе, на внешность она была вполне приятна, если не считать стрижки под мальчика и грубого рисунка скул.
— У тебя все? — спокойно добавила Шахиня, усевшись обратно в кресло.
— Да-да. Только у меня проблемы дома, можно завтра мне день взять? Я в среду отработаю подольше и сегодня.
— Целый день? — слегка нахмурилась Шахиня. — Ну смотри, главное, чтоб к вечеру среды у меня лежал твой отчет о соответствии магазинов новой маркетинговой политике.
— Хорошо, я сделаю, — с облегчением кивнул Кукарский (отчет был почти готов).
— Все, спасибо, — бросила Шахиня и уткнулась в бумаги.
Дмитрий покинул ее аквариум.
В голове прокрутилось следующее. Частенько брошенное напоследок 'спасибо' или 'удачи' звучит как 'все, ты свободен, можешь идти, ты мне больше не нужен, я уже взял от тебя все, что хотел' или 'я уже высказал тебе все, что наболело и больше не хочу с тобой разговаривать'.
Вернувшись к себе, он принялся собираться на обед и за машиной. Настроение приподнялось. Ему уже казалось, что впереди его ждет только хорошее. По крайней мере, на самую ближайшую перспективу в день-два.
Май 2013 года, Коля Герасименко, а затем Коля и Дима
Когда Николай звонил Кукарскому и договаривался насчет нового путешествия во времени, под майским солнцем он приближался к своему подъезду. Рука держала телефон около уха, а на локте раскачивался пакет с двумя фотоаппаратами. Два «Зенита Е» ему удалось приобрести по сходной цене, один через сайт «Авито» за шестьсот рублей, второй — у знакомого дедули-алкаша за триста рублей. Всего девятьсот современных рублей — сущая мелочь.
Коля и вправду рассчитывал выручить за них в унылом Союзе не меньше сотни тамошних рублей. Ведь в Совке один новый Зенит стоил почти целую зарплату. А тамошние деньги требовались на карманные расходы там. Причем, теперь в расчете на двух человек. Короче говоря, если здесь Коля потратил в сущности копейки, то в прошлом должен был заработать гораздо больше.
Отключив телефон после разговора, Герасименко огляделся по сторонам. Мимо дефилировали красивые девицы в коротких юбочках и, казалось, улыбались Кольке. «Блин, Люба, как же там моя Люба?» — подумалось ему, и сердце тихонько сжалось.
«Долго, видать, она того мента держала, что он так и не присоединился к кагэбэшнику Кирычу! А то бы от двоих я точно не ушел. Ай молодец, Любка! Ну ничего, завтра найду ее, все объясню, она поймет, любит ведь, очень любит!»
Да и Коля теперь любил ее еще больше. А спроси кто знающий всю подноготную, неужели не ходил ты здесь, в две тысячи тринадцатом, мимо ее окон, Коленька, неужели не заводили сами ноги тебя к ее дому? И ответил бы он, что да, завели один раз, прошел с нытьем в груди, поднял голову, посмотрел на окна, да только ничего в них не привиделось, иные темные шторы и никакого колыхания. А больше Коля и не совался, все из того же гребаного принципа.
Скользнув в свой подъезд, Коля взбежал вверх по ступенькам до первой площадки. «Кстати, эти гады в пещере, кто они? — вдруг всплыло в голове. — До сих пор ведь никаких версий. Интересно, пистолет у них какой был? Что если опять поджидать будут? Справится ли моя игрушка? И паспорт, паспорт, немедленно по прибытии выкрасть у кого-нибудь! Да фотку переклеить — только и всего. Стало быть, надо фотки заранее приготовить».
В квартире Коля сразу принялся рыться в альбомах, в поисках старой черно-белой фотографии три на четыре. К счастью, вскоре нашел. И сразу набрал Димку — заставил его сделать то же самое. Димка сказал, что забрал машину и часам к семи подъедет.
Заварив чайку, Коля включил ноутбук. В Одноклассниках он заглянул на страницу тетки из Ижевска. Тетя Таня не успела попрощаться с матерью, умершей в восемьдесят третьем. Телеграмму отправили вовремя, а тети Тани дома не было, пропадала на югах с новым хахалем. Втюрилась с бух-ты-барах-ты, умотала с ним на юг и никому не сообщила. Да там же он ее и кинул.
Будучи во второй или третий раз в Союзе, Коля знал, что до смерти бабушки еще неделя (и четыре дня до инсульта), и что тетя Таня еще не уехала из дома, и послал телеграмму с почты, где работала Люба (собственно, в день знакомства с ненаглядной):
«Таня тчк приезжай к маме тчк она сильно болеет тчк твоя сестра тчк»
Настало время проверить, подействовало ли.
Пару недель назад, вернувшись после того визита, Коля послал сообщение родственнице, с которой лет пять не виделся, через сервис Одноклассников.
«Привет, тетя Таня! Как дела? Что-то я запамятовал: когда бабушка померла, ты приезжала на похороны? Просто мамы уже нет в живых, спросить не у кого, а я биографию всех наших семейств составляю, так, от нечего делать. Пиши, жду ответа! (Мама присылала тебе телеграмму за неделю до смерти бабушки.)»
Поскольку тетки в тот момент на сайте не было, Коля выключил ноутбук и забыл. А теперь вот вспомнил. Когда Герасименко посмотрел личные сообщения, он с легким трепетом нашел ответ от тетки.
«Привет, дорогой! Странно, зачем это тебе биографии составлять? Видимо, совсем делать нечего, а? Где хоть сейчас работаешь?
Ой, мою больную тему ты задел! На похороны я не приезжала, и до сих пор об этом жалею. Никакой телеграммы за неделю до смерти мамы я не получала. Наверно, не дошла. Была, правда, телеграмма за день до смерти, но я в тот момент отдыхала на юге, и никак бы не успела.
Пиши, если что, пока!»
Коля вздохнул. Стало быть, его телеграмма, отправленная Любой, не дошла, а та старая, на самом деле отправленная матерью, дошла — но последний факт издавна в памяти. Стало быть, такую, казалось бы, мелочь поменять не удалось.
Стоит ли еще ставить эксперименты, спросил себя Коля? Да ведь я и не собирался, тут же сказал он себе. Так, поиграл разок и хватит. Нечего нарушать принципы, которые сразу в уме прописал!
Пусть вон Димка экспериментирует. Сейчас приедет, спросим, что там у него вышло с той девчонкой.
Димка прибыл в половине восьмого. В руке у него тоже имелся пакет. С торжественным видом (пройдя в комнату) Кукарский достал из пакета две толстеньких книги: «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо». Томики хорошо сохранились, даже обложки не выглядели потертыми.
— Ух ты, классно! — искренне восхитился Коля. — То, что надо. Где покупали?
— Родители привезли, из отпуска по Латвии. Мне лет пять тогда было.
— Молодец, Диман! Свое пропитание в Совке ты уже заработал! — Герасименко взял книги и принялся листать.
— Жалко вообще-то, — посетовал Дима. — Хотел дочке подарить, передать, так сказать, по наследству семейную реликвию.
— Да брось ты! — Коля отложил книги в сторону. — Мы с тобой там другого барахла надыбаем. И для себя, и на продажу антикварам. Я вон Зениты туда потащу, так ты только представь, уж как я в детстве мечтал о таком!
