Димка зашел. Она предстала перед ним во всей красе. Лера во плоти, облаченная в красноватый халатик в цветочек. Именно такой он ее и представлял: рост навскидку метр семьдесят, ровные локоны песочного цвета — до плеч, умные серые глаза, не потерявшие былого огонька, не сказать, что красивое, но приятное лицо с каким-то оттенком чего-то грубоватого — нос великоват, пожалуй.
Он ждал всего, что угодно. Что вот она сейчас скажет: «где ты был вчера, я тебе звонила?»
Или: «какого черта ты приперся, мы же развелись?» Впрочем, про свое прошлое он ведь ничего такого не вспомнил вдруг.
Лера сказала другое.
— Господи, Димка, как ты изменился! Сколько мы не виделись? Кажись, лет двадцать пять. Надо же, четверть века, подумать только!
Вот, значит, как, поразился Кукарский.
— Думаешь, двадцать пять? — недоверчиво протянул он вслух. — Я тоже… м-м… рад тебя видеть. Ты тоже отлично выглядишь.
— Ну да, ну да, заходи, чай пить будем, — сказала Лера и, уже удаляясь на кухню, добавила глуше: — А я о тебе вспоминала. Иногда. И в детстве — в интернате, и потом — за границей.
— В интернате, — задумчиво пробормотал Димка, медленно продвигаясь на кухню. — За границей… И ты только сегодня прилетела, да?
— Нет, вчера.
— А где тетя Валя? М-м, то есть, твоя мама?
— Она в парикмахерской, я ее отправила прическу навести. Так, захотелось, знаешь, подарок какой-нибудь сделать, — Лера обернулась, стоя у раковины с текущей водой, блеснула глазами. — Конечно, кроме гостинцев, которые из заграницы привезла.
— Так ты сейчас в какой стране живешь? — Кукарский машинально присел на табурет у кухонного стола.
Лерка копошилась теперь около гарнитура с мойкой — нарезала хлеб. Ее крупная интересная часть четко прорисовывалась сквозь халат.
— Как, разве ты не в курсе? В Бельгии, — подруга детства снова обернулась, поправила локон над ухом. — Ах, ну да, ты ж давно в мамином доме не живешь… А я приезжала пару лет назад и про тебя вспоминала, но только ни телефона, ни адреса.
— Ну да, но теперь-то уж будем видеться.
— Еще бы! Теперь ты от меня никуда не денешься, — Лерка выставила на стол тарелку с бутербродами.
Кукарский поймал ее взгляд — пронзительный и таинственный, и спрятал глаза.
— Твоя мама так ни разу и не рассказала мне, — Дима пошел на хитрость, — а почему ты попала в интернат? И как потом сразу перебралась за границу?
Лерка озабоченно присела рядом за стол.
— Как, не рассказала? Странно. А я думала, ты все знаешь, — Лерка принялась накручивать маленький локон на палец. — Ну, это долгая история, как я попала в интернат. В общем…Короче, у мамы было тяжелое материальное положение, отец не платил алименты. Она уехала на север на заработки, а меня пристроила к знакомой в элитный интернат. А после аттестата я сразу выскочила замуж за иностранца. Очень удачно, до сих пор не жалею.
Вскипела вода в зеленом электрическом чайнике на столе. Лера наполнила кружки горячим чаем.
— Да уж, тебе можно позавидовать, — Димка надкусил бутерброд и хлебнул чайку. — А сколько у вас детей? Ты их не привезла?
Едва поднеся кружку к сочным губам, Лера остановилась. Лицо ее вмиг погрустнело.
— К несчастью, детей бог не дал.
В голове у Кукарского проскочила мысль: вот ведь как все хитро обустроилось! А вслух он поспешил подбодрить:
— Ну, это ничего, может, еще будет, сейчас все возможно.
Он хотел еще что-то добавить насчет современной медицины, в особенности, бельгийской, однако вовремя осекся.
— Да я особо и не переживаю, — Лерка махнула рукой. — Ну а ты-то как? Рассказывай быстрее, женат и двое детей, да?
Ее не очень красивое лицо преобразила добродушная улыбка.
— Я развелся, не сошлись характерами. У меня есть дочка, уже в школу ходит, — сухо доложился Кукарский, пригубив кружку с чаем.
— Вот как? — удивилась Лера. — Ну что ж, с кем не бывает… (Она как-то странно принялась разглядывать его.) А ты здорово изменился, я б тебя даже не узнала где-нибудь так… на улице.
— Что, поправился и постарел? — натянуто улыбнулся Кукарский.
— Я тебя и молодым-то не знала. Фотки бы посмотреть.
— Заходи в Одноклассники, я там есть.
— Правда? И я там есть, и мои тоже фотки лежат!
— Вот и прекрасно, — удовлетворился Димка. — Спишемся, будем общаться!
Затем некоторое время они просто молча пили чай вприкуску с бутербродами.
— Лер, а помнишь, в детстве мы стояли там, — вдруг прервал неудобную паузу Кукарский, кивнув головой в соответствующую сторону, — на пятачке в конце дома, и ты прикладывала мою руку к своему сердцу? И говорила, вот, мол, смотри, как оно бьется странно.
— Что-то такое смутно припоминаю, — буднично сказала Лера с легкой улыбкой. — Ой, да сколько там всего было, все и не упомнишь. Будешь еще чаю?
Кукарский помотал головой:
— Да не, спасибо, я не голодный.
Он весьма огорчился ее ответом, но виду не подал. Не так как-то все получилось вообще в целом, да и беседа, собственно, не склеилась толком. И Лерка вот оказалась совсем какой-то чужой, почти забывшей про него.
— Кстати, Дим, а ты зачем к нам шел-то? — вдруг спохватилась Лерка.
— Я? — Кукарский посмотрел на остатки чая в своей кружке. — Да так, очутился в этом районе по делам, шел мимо, дай, думаю, спрошу у твоей мамы, не попадались ли извещения какие с почты. Представляешь, три с половиной года как продали квартиру, а иногда чего-нибудь приходит.
— А, вот оно что, — кивнула Лерка. — Ну, это я не знаю, это надо у мамы спросить. Ты подожди, она скоро придет.
— Да нет, ты знаешь, я потом как-нибудь еще загляну. А то мне тут вспомнилось вдруг: надо срочно еще в одно место заскочить.
И Димка как-то быстро засобирался. На удивление, Лера не стала спорить.
— Жаль, ну что ж, у всех дела… Но ты обязательно зайди.
Кукарский пообещал. Расстались простыми добрыми знакомыми.
Дима шел домой пешком. Легкий майский ветерок дул ему в лицо. Он шел и думал о многом. О том, что не оправдались его надежды на лучшее будущее, связанное с Леркой. О том, что умная природа-мать как всегда все хитро обстряпала. В смысле, также хитро, как например, разукрасила когда-то крылья бабочек. Лера выжила, но ничего своим существованием не изменила. Ровным счетом ничего — ни его собственную жизнь, ни жизнь страны, и даже новой какой-нибудь жизни путевку не дала. Разве что скрасила вечные будни некоего бельгийского бюргера.
Стало быть, фигня все, что там фантасты понаписали. Нет никакой петли гистерезиса.
Ну и хрен вам, вдруг возмутился про себя Кукарский, это мы еще посмотрим, чья возьмет! Мы еще наворотим «делов» в прошлом. Эксперимент только начался! Нужно немедленно сманить Колю снова отправиться в пещеры, то есть в застойную пещеру под названием СССР. А там наследить гораздо основательней.
