Кантаро Сузуки вполне осознал, что продолжение сражения по навязанной русскими схеме боя однозначно готовит японскому флоту полное уничтожение. Противнику при его превосходстве в скорости достаточно будет просто повторить то, что так великолепно продемонстрировал адмирал Того пятнадцать лет назад: обойти с головы и сделать кроссинг японской кильватерной колонне - "и поставить палочку над Т". Но Сузуки не собирался послушно вести свои корабли на убой, как тот бородатый русский адмирал при Цусиме. Если им и суждено сегодня погибнуть, то пусть это будет быстрая и отважная смерть в атаке. Японский адмирал распорядился подготовиться к повороту лево на борт, на пересечение курса русской эскадры. Возможно, они сумеют прорвать и разрушить вражеский строй. Пусть даже дело дойдет до тарана! Одновременно на минную флотилию, укрывавшуюся от огня по правому борту японских линкоров, был передан приказ выйти вперед и атаковать противника с носовых курсов.
"Сетцу" накренился, поворачиваясь носом на русский боевой строй. Мимо, обгоняя на полном ходу тяжелый дредноут, выбегали вперед маленькие миноносцы. На передней правой башне флагманского японского линкора впервые с начала боя увидели противника. В визиры прицелов его орудий вплыл стремительный и грозный силуэт головного в русской колонне "Измаила". Все четыре его низкие широкие башни озарились вспышками залпа. Одновременно выстрелили и две 12-дюймовки башни "Сетцу", единственной, способной сейчас стрелять по врагу. Русский залп лег почти перелетом, но всё же один из снарядов задел японский корабль. Он попал в корпус справа от заднего мостика и, вскрыв палубную броню, поразил правое турбинное отделение. "Сетцу" с работающими только левыми винтами неудержимо повело в правую сторону. Отсутствие связи рулевого отделения с боевой рубкой не позволило как-то выправить эту самопроизвольную циркуляцию. Следовавшие за флагманом корабли стали повторять этот маневр, отворачивая от противника. Справа неожиданно обнаружился большой вражеский корабль, по которому тут же открыли огонь все орудия нестрелявшего ранее борта.
"Сетцу", наконец-то вернул себе управление, однако его ход упал до десяти узлов. К тому же корабль сильно рыскал по курсу, готовый в любой момент свалиться в новую циркуляцию. Вице-адмирал Сузуки приказал дать знать сигнальной связью на "Аки", чтобы его командир вел флот дальше. "Сетцу" отошел в сторону, чтобы не задерживать эскадру. Странно, что русские позволили японцам так беспрепятственно маневрировать. Но где они сами? С крайним удивлением адмирал Сузуки наблюдал, как четыре мощных русских линейных крейсера, вместо того, чтобы воспользоваться благоприятным моментом и завершить разгром почти уже разбитого 3-го флота, уходят, удаляясь, куда-то совсем в другую сторону.
Вице-адмирал Бахирев отдавал последние распоряжение по охвату вражеской колонны с головы. Неожиданный поворот противника на пересекающийся курс даже облегчал эту задачу. Бахирев перешел на правое крыло мостика, повисшего на многометровой высоте, чтобы лучше разглядеть прущий прямо в лоб "Сетцу", который тяжело толкал перед собой волну глубоко ушедшим в воду носом. На боковой башне линкора сверкнули огоньки выстрелов сразу двух орудий, сразу окутавшихся коричневой дымкой. А потом из-под ног Бахирева вдруг исчез мостик.
Японцам, как бывало с ними и раньше, несказанно повезло. Единственный залп, который успела выпустить по "Измаилу" передняя правая башня "Сетцу", угодил русскому дредноуту прямо в боевую рубку. Два 305-мм бронебойных снаряда не смогли пробить закаленную крупповским методом сталь 16 дюймовой толщины, но мощное сотрясение вывело из строя системы связи и управления командного центра "Измаила". Все находившиеся в его рубке получили контузии. Рикошетом от рубки снаряды ударили по опорам расположенной позади многоуровневой конструкции. Возвышавшиеся вокруг фок-мачты этажи открытых и закрытых мостиков, наблюдательных и управляющих постов стали разваливаться как карточный домик. Внутри этой рухнувшей на палубу и завалившей стакан броневой рубки груды исковерканного железа оказались погребены десятки людей, в том числе и вице-адмирал Бахирев. Адмирала быстро нашли, освободив от завалов вход в бывшую адмиральскую рубку. Бахирев был в сознании и пытался подняться из кучи тел и обломков. Правая его рука висела, рукав мундира набухал темным, лоб был рассечен до кости. Адмирала и других выживших перевязали и осторожно снесли на носилках в лазарет. Капитан 1-го ранга Плен, жестоко страдавший от контузии, спустился для руководства боем в центральный боевой пост. Обычной для крупного боевого корабля резервной кормовой рубки у "Измаила" не было, что являлось одним из немногих серьезных недостатков новейшего русского линкора. Управление из центрального поста, находившегося в недрах корабля, на третьей нижней палубе, не могло полностью заменить живого наблюдения за ходом боя.
События, между тем, продолжали разворачиваться с поразительной быстротой. Из-за вражеской эскадренной колонны внезапно появились небольшие четырехтрубные миноносцы. Они вышли вперед, развернулись фронтом и устремились в лобовую атаку на головной русский корабль. Расчеты носовых плутонгов 130-мм орудий "Измаила" не получали с уничтоженного командного пункта ни распоряжений, ни целеуказаний. Заградительный огонь по миноносцам артиллеристы открыли самостоятельно, когда враг был уже в 20 кабельтовых.
Командир корабля Плен, наконец, смог уяснить сообщение о вражеской минной атаке на носовых курсах. Немедленно эта новость стала занимать Плена гораздо больше, чем непонятные маневры японских линкоров. "Измаил" мог вести встречный огонь из двенадцати 130-мм орудий противоминных батарей, не считая трех 356-мм орудий носовой башни. Но хватит ли этого, чтобы гарантированно уничтожить все атакующие эсминцы при разбитых дальномерах? Если японцы подойдут вплотную, они будут потоплены прямой наводкой. Однако они могут сделать торпедный залп и с дальней дистанции. Не особенно метко, но при большом количестве пущенных торпед - опасность попадания вполне реальна. На случай такой массированной атаки инструкции предписывали колонне линкоров резкий отворот и отрыв от идущих торпед. Однако в Ютланском бою британский флот после такого поворота потерял преследуемую германскую эскадру. Теперь большинство теоретиков военно-морского дела высказывались за то, чтобы поворачивать на торпеды. В этом случае, при минимальном риске попадания в нос линкоры не удалялись, а приближались к противнику. Возможно, будь сейчас на мостике "Измаила" решительный Бахирев, он так бы и сделал. Но не отошедший от контузии капитан Плен, который судил о ситуации фактически вслепую, решил не рисковать и дал приказ при наблюдении пусков торпед отворачивать налево, от японцев.
