— Никак, — буркнул я. Несчастный директор исторгал вполне обоснованные жалобы на царящий в сфере снабжения бардак уже почти час. — Будьте добры, подготовьте бумаги по заказу на стратегические металлы и дайте мне телефон.
— Телефон? — недоуменно переспросил Шенк.
— Именно. Давайте попробуем обойтись без долгих бюрократических согласований, запросов и переписки.
«Ну, кто-то сейчас у меня получит, — не без злорадства подумал я. — Все-таки в использовании административного ресурса и министерского авторитета есть свои маленькие прелести!»
Разговор с берлинским управлением «Рейхсверке» занял ровно семь минут.
— Да, это Шпеер. Что значит — «какой Шпеер»? Вы там совсем ополоумели?! Да, извинения принимаются. А теперь, господин коммерции советник, слушайте меня очень внимательно… Доложите лично рейхсмаршалу? Докладывайте, это даже к лучшему. Возражения? Прекрасно, в таком случае вам придется говорить лично с фюрером. Ах, никаких возражений?..
— Ваш заказ прибудет в Прагу послезавтра, — сказал я Шенку, положив трубку. Директор взирал на мою персону, сняв пенсне и вытаращившись, будто увидел божество, спустившееся прямиком с Олимпа. Я пожал плечами: — А что вы хотели, Шенк? Привыкайте к новым методам работы. И не стесняйтесь обращаться напрямую в будущем. На первом месте — требования армии, остальное второстепенно!
Козырять именем Гитлера было с моей стороны несколько опрометчиво, фюрер этого не любит, однако чиновник из корпорации Геринга не станет проверять, испугается. Ему достаточно знания о том, что министра Альберта Шпеера во всех начинаниях поддерживает лично канцлер — я постарался, чтобы эта информация за последние месяцы распространилась как можно более широко.
Предоставленный Гейдрихом автомобиль ожидал во дворе заводского управления BMM. Я постоял на крыльце, шумно втянул носом ароматы, с которыми теперь накрепко связана моя жизнь: угольный дым, горячий металл, креозот. Сидевший за рулем шарфюрер посмотрел на меня вопросительно: едем?
На часах половина седьмого вечера. Возвращаться в Бржежаны рановато, радушный хозяин за завтраком предупредил, что сам окажется дома лишь около девяти. Почему бы не заглянуть в Прагербург? Погода отличная.
— В крепость, — скомандовал я водителю, вольно расположившись на заднем сиденье «Мерседеса». — Хочу погулять.
Ненавязчивую охрану ко мне все-таки приставили. За моим автомобилем с раннего утра следовал неприметный «Опель» с еще более неприметными личностями в штатском, наверняка вооруженными чем-то очень действенным и эффективным. Конечно, обергруппенфюрер может себе позволить передвигаться по «собственному» городу без сопровождения, но не дай бог что-нибудь неприятное произойдет с господином рейхсминистром — бывали ведь случаи, достаточно вспомнить покушение на Эрнста фон Рата в Париже в ноябре 1938 года.
Промышленный комплекс BMM расположен сравнительно недалеко от центра города на Колбеновой улице, до Прагербурга ехать не больше восьми километров. Град территория охраняемая, но меня заверили, что в Праге я могу посещать любые места, какие заблагорассудится. Главное не соваться в подозрительные районы вроде Жижкова — да и то тамошняя дурная слава начала улетучиваться после того, как германские власти удалили из города всех цыган. Помню, лет шесть назад в городе было не так чтобы не протолкнуться, не встретив цыгана, но число грязных попрошаек оказалось существенно выше, чем в любой другой из посещенных мною столиц Европы.
Я покинул машину на Градчанской площади и неторопливо зашагал мимо резиденции архиепископа, прошел через ворота Матиаша во второй двор. Неприметные личности чинно шествовали следом, метрах в двадцати за мной. Удивительное дело, часовые не обратили на меня и малейшего внимания, будто министра Шпеера тут и вовсе не было — уверен, господин Гейдрих постарался.
Наслаждаться изумительной архитектурой и дворцами Прагербурга не было ни малейшего желания. Хотелось подумать в тишине и одиночестве — неприметные личности не в счет, в конце концов, они на службе и желания мне мешать не изъявляют. Дисциплина.
…Предъявленные мне вчера обергруппенфюрером досье на многих наших промышленников (как представляющих государственные структуры, так и лиц частных) поначалу показалось мне чем-то из области эсхатологической мифологии — ничего подобного попросту не может быть! Это исключено! Это не оправдывается никакой логикой! Гейдрих же выкладывал на стол передо мной документы, подлинность которых не вызывала сомнений. И от каждой бумаги исходил запах беспрецедентного воровства и прямой государственной измены.
Примеры? Сколько угодно. Фирма «Société du Pneu Englebert», исходно бельгийская, теперь с преобладанием германского капитала. Ее основатель, Оскар Энгльбер, начинал еще в 1877 году со штамповки резиновых ковриков и детских сосок, одиннадцать лет спустя он организует производство пневматических шин для велосипедов и входящих в моду автомобилей. В 1926, компания открывает завод в Аахене и сегодня является крупнейшим поставщиком шин, прежде всего для вооруженных сил. Часть акций, разумеется, выкуплена вездесущей «Рейхсверке Герман Геринг».
Это всё прекрасно, к качеству продукции и срокам исполнения контрактов к «Englebert» нет никаких претензий. За исключением одной небольшой, почти никому не заметной детали: фирма успешно продолжает сотрудничать с англичанами со взаимным размещением заказов, платежами через банк «Credit Suisse» и товарооборотом через нейтралов — та же Швейцария, Швеция и Испания. Партнеры? Да хоть «Daimler Motor Company» из Ковентри, тоже занятая в производстве стратегической военной продукции. С британской стороны, само собой[6].
— Никакой ошибки? — потрясенно спросил я у Гейдриха. — Фальсифицированные бумаги? Происки конкурентов? Немыслимо — прямое сотрудничество с врагом! Когда гибнут наши летчики и подводники, эти… Эти… Но тогда почему вы молчите? Никому не докладываете? Вы начальник службы Имперской безопасности! Господин обергруппенфюрер, это ваша прямая обязанность!
— Повторяю исходный тезис о вашей политической неопытности, доктор Шпеер, — усмехнулся Рейнхард Гейдрих. — Документацию по «Englebert» мои орлы раздобыли, да. Заметьте, на немецком и английском языках. Секретные контракты, платежные поручения, деловая переписка — более чем достаточно для военно-полевого суда с непременной виселицей в сухом остатке…
— Не преувеличивайте, — я вздохнул. — Дела о государственной измене рассматривает Народная судебная палата, а не военные.
— Считайте мои слова неудачной метафорой, доктор Шпеер, но в упомянутом сухом остатке тогда гильотина[7]. Встает насущный вопрос: как мне дать ход делу, если во главе предприятия номинально стоит Геринг, как председатель «Рейхсверке»? Скомпрометировать второго человека в империи после фюрера?