Биография будущего вождя альпийского минирейха не отличалась оригинальностью. Бедное и голодное детство в эпоху ползучей итализации (тупой чиновник даже не смог правильно перевести его фамилию!), католическая школа, служба в армии, танковые гонки вдоль границ того или иного враждебного блока, далее везде. К счастью, на него обратил внимание тогда еще могущественный Скорцени, после чего карьера молодого офицера стремительно пошла вверх. Вплоть до того самого парада, на котором совсем юная Саша Муссолини спросила:
– Кто этот красивый румын?
Казалось, дальше некуда, но он ухитрился прыгнуть выше головы – и вот он здесь, на борту австрийского флагмана "Виннету Уроборос", в глубоком космосе, направляется в неизвестность и бесконечность… Или что-то в этом роде.
– Итак, сама судьба. Ведь это был рутинный разведывательный вылет, не правда ли? – уточнил Негронегро.
– Больше того – учебный, – поведал Вангерманн.
– Почему никто не сумел обнаружить его раньше?
– Считалось, что так близко к Солнцу ни одно небесное тело не может удержаться на постоянной орбите, – объяснил Вангерманн. – Кроме того, любые гравитационные возмущения, вызываемые Вулканом, софершенно терялись на фоне Солнца, а его вулканическую деятельность – простите за каламбур – принимали за протуберанцы и прочую солнечную активность. Далее, орбита Вулкана почти перпендикулярна плоскости эклиптики. В афелии Вулкан зависает на северным или южным полюсом Солнца соответственно. Мы предполагаем, что его первоначальная орбита лежала в плоскости эклиптики, но неведомая космическая катастрофа – скорей всего, столкновение с астероидом – изменила положение вещей. Есть и другие причины…
– Неважно, потом, – недовольно отмахнулся канцлер. – Но почему "Вулкан"? Что за бедная фантазия! Это в честь кого – в честь ушастого коммандера Спока? У кого из наших офицеров случился приступ низкопоклонничества перед массовой культурой англосаксонских декадентов?!
– Простите, герр канцлер, – покраснел генерал, – но если у кого и была бедная фантазия, так это у французского астронома Леверье, предсказавшего открытие интрамеркуриальной планеты еще в XIX веке. Мы просто воспользовались традиционным именем…
– Тем хуже, – нахмурился вождь австрофашизма, – этот лягушатник не имеет права нам диктовать… Придумаем другое имя. Истинно австрийское, арийское, или хотя бы фашистское.
– Эээ… Терминатор? – предложил Вангерманн.
– Астрономическая граница между светом и тьмой? – задумался Арнальдо Негронегро. – Хм, в этом что-то есть. Генерал, да вы романтик! Но, надеюсь, вы не страдаете излишней сентиментальностью? Сентиментальность – удел упадочных северных германцев, покорно лежащих под пятой советско-американских оккупантов! Навязанное победителями рабское настроение! Идеология розовых соплей, недостойная нас, железногрудых гигантов-австразийцев, застывших подобно ледяной альпийской стене на пути красно-звездно-полосатых варваров!!!
"Если он снова скажет "мой фюрер", я прикажу немедленно его арестовать", – подумал диктатор.
Но генерал Вангерманн не допустил подобной ошибки, пусть его глаза и запылали фанатичным огнем, когда он выслушивал пафосную речь своего вождя.
Звездолет АКФ "Виннету Уроборос" тем временем приближался к Солнцу. Солнце было везде – и больше всего его было на центральном обзорном экране. Солнца было так много, что уже никакие затемняющие фильтры не справлялись – как и должно было быть. Все солдаты и офицеры, пребывавшие на капитанском мостике, в том числе и сам диктатор, носили двойные зеркальные очки, но эта был ничтожнейший барьер на пути беспощадного и всепроникающего света…
– Все, дальше мы не пройдем! – объявил капитан звездолета.
Канцлер согласно кивнул и покинул свое кресло. Вангерманн последовал за ним.
На одной из нижних палуб звездолета диктатора ожидал грубый и совсем неизящный космический челнок-спарка. Уродливая машина в черно-зеркальной псевдо-лабрадоровой броне.
– Тройная теплозащита, – пояснил Вангерманн. – Или даже четырехкратная…
– Как называется эта модель?
– "Шметтерлинг".
– Фу, как пошло, – скривился диктатор. – Бабочка, летящая на огонь… Кто поведет корабль?
– Герр канцлер, – один из находившихся тут же астронавтов вышел вперед и щелкнул каблуками.
Женщина. Ничего странного, все в духе возрожденного австрофашизма! Если прежний режим что-то твердил про кирху и киндер – мы сделаем с точностью наоборот! Наши женщины будут вращать штурвалами и рулями боевых машин во всех четырех средах!..
– Обер-лейтенант Бетлинда фон Юденбург, – представилась девица и еще раз щелкнула каблуками. Ничего особенного она из себя не представляла. Бритоголовая блондинка (если судить по бровям), двадцать пять плюс-минус, метр шестьдесят пять, глаза бесцветные, нос плоский, грудь под комбинезоном не просматривается – и вряд ли отличается от носа.
– Прекрасно, – добродушно кивнул Арнальдо. – Ну что ж, отправляемся!
Пневматическая катапульта выбросила челнок в открытый космос, вспыхнули маршевые двигатели, и "Шметтерлинг" ринулся к Вулкану.
– Как скоро мы прибудем на место? – прошипел диктатор, вдавленный перегрузками в кресло.
– Пятнадцать минут, герр канцлер, – отвечала пилотесса. – Не беспокойтесь, все будет в порядке!
Негронегро, сидевший за спиной у баронессы, мог видеть только ее затылок, но ему почему-то показалось, что произнося эти слова, она должна была улыбнуться.
– Я и не беспокоюсь, – проворчал вождь австрофашизма, – ведь если что случится – мы ничего не успеем почувствовать…
– Мы попадем прямиком в рай, – шлем обер-лейтенанта фон Юденбург качнулся вперед и назад.
– Разве? – усомнился диктатор.
– Адепты целого ряда религий уверены, что рай расположен на солнце, – пояснила пилотесса.
– Еретики и сектанты… Это пекло совершенно не похоже на рай.
– Я попробую вас переубедить, – осмелилась возразить фрейлейн Бетлинда.
– Штурвал в ваших руках, офицер,- отвечал диктатор.
В последовавшие часы атмосфера в кабине "Шметтерлинга" только и делала, что накалялась – во всех смыслах. Фюрер австрофашизма, дабы отвлечься от тревожных мыслей, снова погрузился в воспоминания. Но это не очень помогало, потому что на редкость неуслужливая память крутила перед его глазами одну и ту же картинку из далекого детства – маленький Арнальдо тащится вслед за папой и мамой в магазин, где семья приобретает новый холодильник.
Что ж, он сам вызвался участвовать в этом опасном путешествии. Соратники долго его отговаривали, но диктатор сумел настоять на своем. Разумеется, имелся в виду самоубийственный бросок к Вулкану, а не поход за холодильником…
– Le auree mele del sole… – неожиданно сказала баронесса.
– Что вы говорите? – отвлекся от своих мыслей Арнальдо.
– Die goldenen Apfel der Sonne, – повторила она.
– А, вы тоже знакомы с этой декадентской поэмой? – понимающе кивнул диктатор. – Но мы ведь пришли сюда не за этим, верно?
– Совершенно верно, герр канцлер.
– С другой стороны… – задумался Арнальдо. – Да, именно за этим мы сюда и пришли! Вулкан – это и есть наше золотое солнечное яблоко!
– Между прочим, вот он, mein herr, – фон Юденбург ткнула пальцем в тактический дисплей.
– И в самом деле – золотое яблоко, – прошептал потрясенный диктатор.
Крошечный золотой шарик висел у самого края солнечной короны. На самой границе. Между светом и тьмой. За Вулканом тянулся тончайший шлейф столь же золотого газа, как будто сдуваемого с его поверхности солнечным ветром.
– Походит на комету, – заметил Арнальдо.
– Можно сказать и так, – отвечала баронесса. – Но если хвосты привычных нам комет представляют, как правило, банальный водяной пар, здесь солнечные лучи испаряют атмосферу Вулкана. Впрочем, они же (лучи) ее и обновляют (атмосферу).
– Из каких элементов состоит атмосфера? – поинтересовался диктатор.
– Водород, инертные газы и какой-то изотоп корония, – доложила Бетлинда. – Более подробно вам объяснит губернатор.
– Короний? Это многое объясняет, – хмыкнул Арнальдо.
Граница между светом и тьмой. Корабль направлялся к темной стороне. Если ее вообще можно было назвать темной – в двух шагах от пылающей солнечной короны. Но на каком-то этапе челнок достаточно погрузился в тень, отбрасываемую планетой, и Вулкан предстал перед отважными австрийцами совсем в другом свете – и цвете.
– Черное на золотом…
Планета была достаточно велика – как минимум, размером с Каллисто. Поверхность ее ничего особенного из себя не представляла – кратеры, горы, вулканы, бороздолины, багреки. Ничего особенного, но только на первый взгляд. Нет, это не аккуратная Луна или бурный Ио, это – старший брат грубо обработанной Миранды, словно склеенный из нескольких кусков после невероятной космической катастрофы. Вот здесь планету разорвало пополам, при этом правая половина развалилась еще на три части, как минимум. Но "период полураспада" продолжался недолго, и приливные силы снова собрали Вулкан в единое целое – только очень поспешно и торопливо. О боги, здесь даже возвышается собственная Верона Рупес!..
