В СССР вводилась в практику работа бытовых предприятий с выездами на заводы и фабрики для приема заказов; использовался прием заказов на дому и доставка изделий населению; организовывались платные стоянки для личных автомобилей, мотоциклов, велосипедов.
При строительстве жилых домов обязательно предусматривалось выделение помещений для служб быта. Запрещалось изъятие и использование в других целях помещений, занимаемых предприятиями бытового обслуживания.
А вспомните Домовые кухни, прокатные салоны, Кухни детского питание, где мамы брали бутылочки со специальным молоком… А химчистки кто-то помнит, для небогатого населения важная была поддержка.
Когда меня за пьянку окончательно выперли из областной газеты, я совершил рейд по районным. Это нечто, вспомню — вздрогну. В Хакаском [40] селе Боград, например, редактором была бывшая продавщица сельмага, а заведующий сельскохозяйственным отделом окончил только восьмилетку. Плюс к неграмотности он пил почище меня, на Новый год иы с женой грели о его объемную тушу ноги — он пришел к нам добавить и свалился свиньей. Поэтому я вскоре перестал устраиваться в газеты, а перешел на комбинаты бытового обслуживания, где хорошие фотографы со своей аппаратурой всегды были нужны. Даже, если в стационаре имелся свой, работающий с пластинами допотопным контактным фотиком на треноге, то все равно брали разъездным.
КБО были чуть ли не единственными предприятиями в союзе, где оказывали комплексные услуги и там можно было не только хорошо зарабатывать, но и отмывать деньги. Я например лишь половину заказов выполнял по квитанциям.
Глава 17
Очередное утро началось с раздумий о Штирлице. Я вчера не только с куриными анекдотами оплошал, но и с героем Юлиана Семенова, похоже он еще не написал свою знаменитую книгу, да и фильм «Семнадцать мгновений весны» вряд ли уже вышел на экраны. А я там высказался: «Штирлиц пришел к выводу. Но Вывода не оказалось дома». После этого мама сказала:
— Вова, может тебе все же показаться Ходосу, я договорюсь.
— Ты лучше договорись, чтоб он меня от армии отмазал. Пусть выдаст справку, мол не годен по причине больной нервной системы. Тогда я с институтом завяжу, надоело зубрить ненужные предметы, а языки я и сам доучу. Вот на фига мне замолачиваться в датах ленинской биографии или читать работы Крупской, мне что — это в жизни пригодится.
— Вовка, сказал брат Лялька, — политэкономии, истмат и прочие маты даже в техникумах учат. Если не хочешь — иди в ремесленное училище, там кажется не учат. Будешь токарем-ударником.
— Между прочим токарь на заводе до трехсот вышибает, а ты в институте учительствуешь за сто двадцать.
— Не в деньгах счастье, сказал брат неуверенно.
Я закрыл форточку, чтоб не дуло. (Штирлиц подошел к окну. Из окна дуло. Штирлиц закрыл окно, дуло исчезло. Штирлиц лежал на кровати. Лампа горела, но света не давала. Штирлиц потушил лампу и Света дала…). Тьфу ты, к появлению Исаева готов.
Перед визитом в ГАИ забежал в районное КБО. Директор Иванов Николай Иванович принял меня приветливо:
— И таки что ви можете мне сказать утром нового, молодой человек?
— Я имею до вас маленькое предложение, которое может принести большие деньги. Вы так будете радоваться, что сложится впечатление, будто вы нашли подкову от слона!
— О, молодой человек хорошо начинает утро, и что вы имеете добавить к словам.
(В Сибири того времени к евреям относились ровно, то что я «жид» я узнал только в армии от хохла-сержанта).
Идентифицировав во мне сына Исаака Михайловича и выразив сожаление с утратой такого замечательного доктора, господин Иванов согласился открыть специальный отдел, мини цех для изготовления летающих игрушек. Дело оставалось за образцом. Позвонил Мишке, оказалось — модель падает.
— Попробуй винты закрепить свободно, шарнирно, чтоб они могли в любую сторону наклоняться или вращаться, — сказал я, вспоминая дрон у внуков в прошлой жизни, китайское барахло, летающее и фотографирующее с высоты. Нужен, не знаю как называется, такой шарнирный круглый шарик, ну как в шариковой ручке. Что, ты не знаешь про шариковую ручку. На конце стержня с пастой шарик и он выпускает чернила-пасту понемногу, когда на него надавливают. Должны же уже появиться в Иркутске, у нас в редакции есть кое у кого. А сам думаю опять попал — когда эти шариковые в СССР появились. Ну ничего не знаю о прошлом.
В ГАИ заместитель начальника майор Сукачев попросил звать его попросту — Остапом.
— Як вин я бачу, це гарная идея таксистов прижучить. На них жалоб багато поступает, пора хвист прищемити тому голове, директору в смысле.
Эту неделю Иркутск запомнил надолго. При том, что рейд всего два дня длился. Таксисты, потом еще неделю боялись попасть подл раздачу (опять выражение не из этого времени) и соблюдали все правила.
Надо сказать что все представители сервиса в СССР вели себя нагло, так как между ними не было конкуренции. Единственный государственный парк такси в полумиллионном городе, и от водителя требуют только чтоб сдавал план (кажется 27 рубля) и чтоб не было жалоб. Вот и манкируют они невыгодными рейсами, ссылая что якобы заказ или якобы «в парк на профилактику».
Мне выделили специальный «москвич» с форсированным движком и двух молодых лейтенантов, подошли студенты с журфака и мы приступили к охоте.
Технологии были разными. Кто-то из нас останавливал машину и просил подвести на короткое расстояние, например на соседнюю улицу. Получив (почти всегда) отказ, начинал жалиться — мол срочно надо, торопится, умаляет. А потом предлагал два счетчика.
Во всех случаях мы спустя время этого таксиста задерживали, юркий москвич выдавал скоростные фокусы и снимали показания. Я все фиксировал в блокнот, сожалея об отсутствии в этой эпохе карманных диктофонов. Хороших, кстати, просто благодарили за честную службу, и тоже фиксировали для положительной части фельетона.
На другой день рейд начали с утра, но «Короли площадей — будущий заголовок фельетона) проявляли чудеса вежливости. Мы бы разорились на этих коротких маршрутах, если бы не магическая фраза: контрольная поездка.
Забавное время контрольных закупок, поездок, заказов и прочих услуг.
Ну а на третий день вместе с лейтенантами поехали к руководству таксопарка. Пригласили, естественно, парторга и председателя профкома. Профсоюзы в СССР были важным элементом жизни, я лично ездил БЕСПЛАТНО на Черное море по профсоюзной путевке. И отдыхал в шикарном санатории с четырехразовым отличным питанием целых три недели.
Руководству таксопарка после предъявления полномочий я назвал десять фамилий и попросил характеризовать. Характеристики оказались положительные: план выполняют, в общественной жизни участвуют, а трое даже коммунисты.
Потом я назвал фамилии положительных героев рейда. Те как раз характеризовались администрации плохо: план не всегда выполняют, в общественной жизни не участвуют…
Фельетон писал на подъеме, отдал его сразу в областную газету: «Восточно-сибирскую правду», и после публикации зарекся контактировать в дальнейшем с любой печатной «правдой». Так засушить текст, выбрасывая и переписывая целые абзацы, могла только замороченная партийная печать области. Лучше бы публиковал в «молодежке», там бы править не стали.
О чем мне и сообщили ребята в редакции, намекнув о предательстве коллектива. Впрочем, без правки и «молодежке» бы не опубликовали. Пот этим временам покажутся слишком лихими мои стилистические изыски: «В пространстве гулких площадей правят бал на пустых машинах дети алчности — водители такси. Правила обслуживания пассажиров писаны не для них. они поклоняются иной морали и другим ценностям. Многие из них не только шарятся по городу в поимках выгодных клиентов, но и висят на Доске почета таксопарка…»
