— Друг, — кивнул лейтенант, — Филиппов Дмитрий. В Корпусе вместе учились. Всё за первенство спорили, то он первым по списку, то я… А теперь вот…
Инженер-механик поднял руку, чтобы перекреститься, но замер, развернувшись лицом к лесу.
— Идут, — сказал он, присев на корточки. Лейтенант последовал его примеру.
Матросы, залегшие за корягой, пошевелили рылом старого, под бердановский патрон, «Максима».
Из-за деревьев показалась одетая в железнодорожную тужурку фигура. Человек остановился и помахал руками.
— Эгей! Есть кто? Сорок семь, господа моряки! — крикнул он.
— Пятнадцать, — ответил лейтенант.
— Ага, — удовлетворенно кивнул штатский. — Как и сказывали. Позвольте представиться, господа, коллежский советник Образцов Владимир Николаевич, начальник путейской службы Мурманской дороги.
— Лейтенант Колчак Александр Васильевич, — представился офицер.
— Инженер-механик Зверев Василий Васильевич, — кивнул моряк постарше. — Чем порадуете, Владимир Николаевич?
— Немногим, господа, — вздохнул железнодорожник. — Откатили мы руками ваш литерный вагон по лесозаводской ветке. Туда англичане не стреляли, ну а дальше-то как? Удалось собрать два десятка лошадей, притом без телег. Поэтому взяли только то, что навьючить смогли, а это не больше шести пудов на лошадку — чай, не вагон и даже не вагонетка.
Моряки разочарованно переглянулись.
Тем временем на лесной тропинке показалась низенькая местная коняшка, которую вел под уздцы парень в поморской одежде, за ней еще и еще…
— Владимир Николаевич, — прохрипел лейтенант, вглядевшись в длинный деревянный ящик, венчавший вьюк первой лошади. — Дорогой вы наш человек! Да вы не представляете, что вы сделали! Боцман! — крикнул он в сторону корабликов. — Общий аврал! Мины привезли, метательные! Мины, понимаете! Как же вы угадали-то?!
— Да, собственно, мы и не угадывали. Просто эти мины — поменьше. Те, что побольше — Уайтхеда, на лошадь не навьючишь, а эти удалось, хотя и с трудом.
— Свиридович, всех свободных сюда! Давай, братцы, освобождай лошадок, заряжайте аппараты! Ну, господа британцы…
— Далеко ли такая мина идет? — почему-то шепотом спросил путеец у инженер-механика, наблюдая, как матросы с матом и кряканьем заряжают похожие на рыб мины в установленные на носу корабликов трубы.
— Сначала по воздуху летит саженей на двадцать, — так же тихо ответил тот, — а потом еще столько же под водой — форма у нее специальная, обтекаемая.
— Так вы должны приблизиться к вражескому кораблю на сорок саженей? — охнул путеец. — Это же верная смерть!
— Не такая уж верная, — не согласился инженер-механик. — С шестовыми минами вообще на три-четыре подходить приходилось. И с метательными, конечно, опасно, но… Служба, знаете ли. И долг. К тому же, мы ночью пойдем, глядишь, и повезет кому, а маневрировать британским броненосцам тут особо негде — залив-то пару миль шириной, не больше. Хоть одного да достанем. А повезет, так и двух. Не должны они отсюда после такого погрома уйти. Никак не должны. Ведь даже по госпиталю стреляли, ироды!
— Крейсер! Крейсер с моря идет! — прокричал сигнальщик с устроенной в развилке кривой сосны наблюдательной площадки. — Похоже, «Галатея», вашбродь! Побитая! И с ей два транспорта, по всему — войсковых! Медленно идут, узла три всего, через час тут будут!
— «Галатея» — это хорошо, просто замечательно! Особенно побитая. Значит противоминная артиллерия у нее частью не действует. А транспорты — так и вообще как яйцо ко Христову Дню! Ветер… — лейтенант посмотрел на верхушки деревьев, — ветер с оста, то, что надо. Шалько! Дымовые шашки разнести по берегу, поджигать по команде! Разводить пары, готовиться к атаке из-под дымовой завесы. В Ягельное передать — пусть выходят и перегораживают минами весь фарватер. Если повезет, британцы еще и «Австралию» с позиции в горле залива сдёрнут и на подмогу пошлют, когда мы тут тарарам устроим. Вот все их силы разом и запрем. Всё там засеять, сколько мин хватит. Чтобы никто не ушел! «Светлана» вернется — поможет при нужде. Ну а Вы, Владимир Николаевич, возьмите с собой нашего механика…
— Александр Васильевич…
— Отставить, инженер-механик Зверев! Без вас паровозникам не справиться. Подумайте, как удобнее: либо только боевые части на лошадей вьючить — в них как раз пудов шесть будет, либо целиком торпеды на волокушах тащить. Дотащим до берега — погрузим на лодки, переправим к «ягельным». Когда британцам выход в море перекроем, все наши большие миноносцы уже при оружии должны быть. Вы уж, Василий Васильевич, постарайтесь…
* * *
Из одиннадцати рванувшихся в самоубийственную атаку миноносок не вернулся никто. Из зашедших в длинный Кольский залив кораблей Его Величества вырвались только «Австралия», два шлюпа и таранный броненосец «Конкерор». Последний черпанул слишком низким для открытого моря бортом волну и затонул на подходе к Шпицбергену.
Из двух батальонов и полевой батареи Горской Легкопехотной Бригады, срочным порядком развернутой в Глазго всего три месяца назад и посаженной на мобилизованные транспорты, в Шотландию вернулось меньше четверти, и то не сразу.
Глава 7. Последний парад наступает
15.04.1902. Виндзорский замок.
— Ваше Величество, — министр иностранных дел Великобритании, пятый маркиз Лансдаун, коротко поклонился, — информирую Вас, что посол при дворе короля Кристиана успешно выполнил Ваше поручение.
— Роберт, напомните мне имена тех джентльменов, что оповестили мир о сумасшествии Николая, — обратился король к своему премьер-министру. — Сколько бы мой несчастный племянник ни опровергал эти… слухи, но даже его собственный дед настолько боится русского медведя, что пошел против воли собственной дочери. Итак, Борнхольм наш?
— Да, сир. Аренда на сорок девять лет, с возможным продлением таковой в случае, если за десять лет до окончания срока аренды Россия или иные балтийские державы все еще будут угрожать Дании.
— Иные державы?
— Признаться, решающим аргументом были запущенные нами слухи о том, что на Борнхольм точит зубы Вильгельм. У Глюксбургов с Гогенцоллернами даже более старые счеты, чем у Франции. Поэтому столь удобная для нас оговорка стала инициативой датского парламента, сир.
— Вот как… Ну что ж, логично. И Борнхольм, действительно, тяготеет скорее к Пруссии, чем к России. Поэтому не стесняйтесь обустраивать остров самым серьезным образом, маркиз Солсбери. Думаю, Первый Лорд Адмиралтейства будет рад поддержать вас в этой благородной миссии.
— Корабли с королевскими инженерами и строительными материалами уже в пути, сир, — поклонился Солсбери. — И Адмиралтейство проявляет огромную заинтересованность в этом проекте. Но финансы….
— Если Вам, маркиз, нужна поддержка оппозиции по вопросу выделения экстренных сумм, я готов провести несколько встреч и убедить этих джентльменов в крайней выгодности совершенной нами сделки для всей Британии. Мы желали бы видеть на Борнхольме балтийский Гибралтар, не меньше. Ведь и через тридцать девять лет кто-то обязательно будет угрожать этому столь удачно расположенному острову. Если не Россия, которую мы намерены все же призвать к… более скромному поведению, то Германия или даже Швеция.
— Я как раз хотел поговорить с Вами о Швеции, сир, — склонил голову маркиз Лансдаун. — Сама по себе аренда Борнхольма уже вызывает определенное беспокойство в шведских политических кругах, особенно в сочетании с аннексией нами Шпицбергена…
— При чем тут Шпицберген? — удивился король. — Он есть, точнее, был до сегодняшнего дня Терра Нуллис, Земля Незанятая. У шведов, как впрочем и у русских, было достаточно времени, чтобы заявить и подкрепить свои права на этот архипелаг. Если же они не в состоянии освоить эти земли, им не следует мешать сделать это тому, кто может и готов использовать острова на благо цивилизации. К тому же, шведы, как мне кажется, будут не прочь вернуть другие, ранее принадлежавшие им земли.
