Удивлению поручика Воеводского, чьему взгляду открылось разыгравшееся внизу сражение, не было предела. Выполняя приказ генерала Артамонова, получившего сообщение от командиров прибывших в Новогеоргиевск полков 15-й и 6-й кавалерийских дивизий, что противник, сбив их заслоны, занял Цеханов и вел наступление на Млаву, где встала в оборону 2-я бригада шестой дивизии, командир 1-го корпусного авиационного отряда выслал на разведку приграничной полосы четыре аэроплана. Воеводского направили к Млаве и Сольдау, но добрался он только до первого города, где стал свидетелем разгорающегося боя. Не менее двух пехотных батальонов атаковали оборонительные позиции русских войск примерно в паре верст от местечка. Немцы двигались весьма плотными цепями, но тут и там в них виднелись изрядные прорехи, по всей видимости, выбитые бойцами засевшей в обороне части. И, судя по тому, как на его глазах попадали на землю сразу с десяток немецких солдат из первой цепи, сражались соотечественники более чем умело, а уж подавшие откуда-то с правого фланга голос артиллерийские орудия, осыпавшие немцев градом шрапнели, еще больше склонили чашу весов в пользу обороняющейся стороны. Но куда больший эффект произвели появившиеся в небе шесть аэропланов. Четыре машины он опознал сразу — это были точно такие же У-2, на котором летел он сам. А вот две оставшиеся поручик видел впервые. Пытаясь рассмотреть получше заинтересовавшие его аэропланы, он снизился до полукилометра и потому сумел разглядеть, как с появившихся над полем боя самолетов отделились небольшие черные точки, и вскоре по рядам немецкой пехоты прошлась волна взрывов. И этих взрывов было много. Складывалось такое впечатление, что тут поработал полнокровный артиллерийский дивизион. Последовавший же за бомбежкой обстрел из пулеметов, которыми оказались вооружены обе неизвестные машины, стал той соломинкой, что сломала хребет храбрости немецкого солдата — они побежали назад, полностью ломая строй, а над их головами продолжали кружить оба аэроплана, совершая один заход за другим.
Примерно через пять минут, они прекратили свои нападки на немецкую пехоту и потянулись в его сторону, показывая заметное превосходство, как в скорости полета, так и в скороподъемности. Сразу стало понятно, что от общения с неизвестными, но, несомненно, русскими летчиками, не отвертеться. Да и, положа руку на сердце, отказываться он и не собирался — уж больно сильно хотелось посмотреть на новые аэропланы вблизи. Он даже сам пошел вниз на сближение, дабы не заставлять коллег тратить свое время. Поравнявшись примерно на трехстах метрах, поручик смог полностью осмотреть подошедший едва ли не вплотную аэроплан и понял, что влюбился. Эта машина буквально всем своим видом кричала о том, что она была создана для одной единственной цели — уничтожать врагов.
Попросив жестами следовать за ним, пилот ведущего аэроплана отвернул в сторону, а ведомый занял место за хвостом его У-2, как бы ненавязчиво предлагая, не игнорировать предложение своего командира. Вскоре они уже заходили на посадку на ничем не примечательное поле и, лишь приземлившись, поручик смог разглядеть в близлежащих зарослях замаскированные брезентовые ангары для аэропланов, а также несколько землянок. Тут же подскочившие к остановившимся машинам бойцы аэродромной обслуги, растащили те по укрытиям, а его У-2, для которого просто-напросто не имелось места, очень быстро накрыли маскировочной сетью и забросали сверху нарубленными ветками. Все это он наблюдал, стоя напротив пилота одного из тех двухмоторных аэропланов, который сам подошел к нему после посадки.
— Добрый день! — поздоровался мгновенно узнанный Воеводским один из лучших пилотов не только России, но и всего мира. — Пилот-охотник и по совместительству командир Первого добровольческого корпусного авиационного отряда, Озеров, Егор Владимирович.
— Здравствуйте, Егор Владимирович! — тут же затряс протянутую руку пилот. — Поручик Воеводский. Военный летчик 1-го корпусного авиационного отряда. Для вас, Егор Владимирович, просто Николай.
— Что же, Николай, рад знакомству. Какими судьбами в наших краях?
— Выполнял задание по разведке мест сосредоточения немецких войск.
— О! Этого добра тут хоть отбавляй! — усмехнулся Егор и потянул молодого офицера за собой. — Идемте, Николай, посидим за кружечкой чая, заодно и поговорим. У нас с утра уже пятый вылет, так что очень хочется чего-нибудь забросить в организм, а до обеда еще несколько часов. — Усадив гостя за стол в штабной землянке, он распорядился насчет небольшого перекуса и вновь вернулся к прерванному разговору — Чтобы не терять время, можете сообщить своему командованию, что на подступах к Млаве находится не менее полка немецкой пехоты, до полка кавалерии и четыре батареи полевой артиллерии. Хотя, последние можете уже не упоминать, мы их уничтожили первым делом. Да и пехоту с кавалерией успели немало покусать.
— Да, вашу атаку я видел собственными глазами! Это было что-то невероятное! Раз! И враг побежал! — не удержавшись от выплескивающихся эмоций, поручик даже хлопнул рукой по столу и тут же смутился от своей несдержанности. — А ваши двухмоторные аэропланы — это нечто невероятное! Мы совсем недавно получили новенькие У-2 вместо старых Фарманов, и я искренне полагал, что в мире еще ничего не придумано лучше этого аэроплана. Но как я смог убедиться, это совсем не так.
— Вы правы, Николай, — едва заметно усмехнувшись, Егор кивнул, подтверждая слова пилота, — пусть У-2 и великолепная машина, но мы проектировали его больше, как учебный, нежели боевой. А вот то, что вы видели, как раз было первой исключительно боевой машиной. Вы могли не заметить, но на ней даже полностью бронированная кабина, которую ни одной винтовочной пулей не возьмешь.
— Невероятно! А посмотреть на нее можно?
— И даже в кабине посидеть! — вновь усмехнулся Егор, но теперь уже открыто, не скрываясь. — Только в воздух на ней я вас не пущу. Уж не обессудьте.
К тому моменту как налазившийся по штурмовику поручик и Егор вернулись обратно в землянку, на столе уже остывал разлитый по стаканам душистый чай, вприкуску к которому на небольшом блюде покоились бутерброды из белого хлеба с сыром. Ненадолго прервав не прекращавшуюся все это время беседу, пилоты отдали должное еде и, подчистив блюдо, а также опустошив стоявший тут же чайничек, перешли на тему начавшейся войны.
— Егор Владимирович, а что за пехотная часть стоит у вас под боком?
— Какая пехотная часть? — откровенно не понял Егор.
— Ну та, бойцов которой вы поддерживали с воздуха.
— А! Это. Никакой пехоты там нет, Николай. Там держат оборону спешенные казаки 6-го Донского Казачьего полка. Мы им на усиление выделили всех хвостовых стрелков с пулеметами и один взвод нашей охранной роты, вот немцы и решили, что тут чуть ли не пехотная бригада со средствами усиления стоит. А 6-й гусарский полк обеспечивает их фланги, гоняя немецких гусар.
— А как же орудия? — выдавил из себя пришибленный неожиданной новостью поручик. — Я же видел как по немцам артиллерия била.
— Так это орудия конноартиллерийской батареи.
— Вот как? А я полагал, что они все у нас, в Новогеоргиевске, — на сей раз уже поручик немало удивил собеседника.
— В Новогеоргиевске? — тут же переспросил Егор, свято уверенный в том, что вторая батарея 6-го Гвардейского конноартиллерийского дивизиона должна была в числе прочих войск обеспечивать их левый фланг. — Что же им делать столь далеко от места дислокации?
— Не имею возможности знать, но они прибыли еще вчера затемно вместе с несколькими эскадронами улан. Я потому сегодня и был выслан в разведку, что было получено сообщение о прорыве германцами нашей обороны.
— Ох, нехорошие вести вы принесли, — покачал головой пилот, мгновенно осознав, что они уже оказались отрезаны от всех основных путей снабжения. Повезло еще, что трудившиеся весь день грузовики успели перевезти из Цеханова в Млаву все запасы снарядов, нынче расходуемые артиллеристами с ужасающей скоростью. Об окружении речь, конечно, не шла, если только противник не организовал точно такое же наступление на их правом фланге, но ситуацию все равно никак нельзя было назвать приятной. Хотя, столь смелые действия немцев могли сыграть весьма злую шутку с ними самими. Ведь в игру — «Окружи своего врага», можно было играть вдвоем.
