с ног и затопчут.
Он кивнул. Я отворил дверь кабинета русского языка и литературы, и мы вошли в тихое помещение с портретами классиков на стенах. Те смотрели на нас с некоторым любопытством, как мне показалось.
Мы сели за первую попавшуюся парту. Я не хотел, чтобы наш разговор выглядел как допрос. Мне нужна была дружеская откровенность, а не показания. Толик молчал, ожидая, когда я начну и казался спокойным. А я думал, с какого бока зайти? Спросить в лоб — что вы на самом деле делали в шахте? А вдруг — соврет? Ну или не соврет, а озвучит первоначальную версию про сокровища? И я решил не юлить.
— Никак в толк не возьму, Толик, что же вы делали тогда в заброшенной шахте? В походе помнишь?— сходу спросил я.
Кривцов засопел. Ему явно не хотелось отвечать откровенно, но и врать — тоже. Не глупый парень, понимает, что если бы меня устраивала старая версия, я бы не стал полгода спустя поднимать эту тему.
— Мы искали «Медный Ключ», — пробурчал он, опустив глаза.
— Какой еще ключ? — удивился я. — От чего?
— Не от чего, — будто с чувством явного превосходства откликнулся Толик. — Это ключ не от замка, а… от полезных ископаемых… Ключ к подземным тайнам, ну там — к залежам руды разной.
— Ага, в том числе и к сокровищам. — кивнул я. — Ну это, наверняка, сказка… Павел Бажов с Хозяйкой Медной горы или там Серебряное копытце Мамина-Сибиряка. Анатолий, вы же все пионеры, без пяти минут комсомольцы! Советские школьники. Как вы можете в такое верить?
— Не сказка, а легенда, — поправил меня Кривцов. — Немец Шлехтер привез «Медный Ключ» в Каменный Лог из Германии, об этом можно прочитать даже в учебнике по истории родного края… Не верите? Посмотрите.
— Ладно, — кивнул я. — Проверю… Только с чего вы взяли, что «ключ» этот валяется в заброшенном руднике?
— Ну его где только не искали… А вот в Каменном Логу — нет.
— Допустим, что вы самые умные, — проговорил я. — А как вы собирались его искать в полной темноте, без карты, без запасов еды и воды?
— Серега Зимин видит в темноте, как кошка, а я…
Он осекся.
— Что — ты?.. Ну давай, договаривай, раз уж начал.
— Понимаете… Только не смейтесь… У меня в голове иногда будто карта появляется, — нехотя проговорил Толик, — только не плоская, а объемная… Из-за этого иногда бывает трудно понять, где верх, где низ, где правая сторона, где левая, но если я поверну не туда, у меня голова начинает болеть.
— Теперь — понятно, — проговорил я. — Тогда в шахте ты сказал, что вы повернули направо, а Зимин, что налево… Потом ты уточнил, что идти надо туда, где шум воды сильнее, а сильнее он был с левой стороны, то есть, с направлением ты ошибся, но уточнение исправило твою «карту в голове».
— Ну где-то так…
Мы помолчали, а потом я спросил:
— Как поживает твоя мама?
— Нормально, — ответил Кривцов. — Вас часто вспоминает. Жалеет, что не заходите.
— Ну, может, еще и зайду.
— Мы будем рады.
В это время позвонил звонок с большой перемены. Мы встали и пошли на уроки. Толик учиться, я — учить. После урока я отправился в школьную библиотеку. Давно собирался туда заглянуть. А ведь я сюда нос не совал с той поры, как сдал груду педагогической и методической литературы. По глазам библиотекарши было видно, что она удивлена. Тем не менее, улыбнулась, как завсегдатаю. Вообще Ирина — женщина симпатичная, подростки мужского пола, наверняка, частенько сюда забегают. Я и сам так делал, когда учился. Правда, в нашей школе библиотекарем была узбечка, но очень хорошенькая.
— Ирина… Аркадьевна, — сказал я. — Мне хотелось бы почитать что-нибудь о «Медном Ключе».
— Тогда вам стоит взять «Сказки и легенды Пронырского края», — ответила она.
— А-а, ну вот ее и дайте!
— Минуточку.
И она пошла вдоль стеллажей. Не, она и в самом деле ничего, несмотря на свои три с лишним десятка. Через пару минут библиотекарша вернулась к стойке, открыла небольшую довольно потрепанную книжку, вынула из нее карточку, зафиксировала дату выдачи книги и мою фамилию. Теперь я мог ее взять с собой. Поблагодарив Ирину, я отправился восвояси. Мне нужно было запастись продуктами, главным образом теми из которых можно готовить без особого напряга.
В итоге забега по продуктовым магазинам, я закупился суповыми наборами, пачками замороженных пельменей, полулитровыми банками с суповыми полуфабрикатами, брикетами каш и сухого пюре. И это не считая докторской и любительской колбас, макарон, тушенки, рыбных консервов и разного там печенья, чая и прочей бакалеи.
Дома я поставил кастрюлю с водой на газ, сунул в нее свиные ребра, надеясь получить с них более менее наваристый бульон, посолил, начистил картошки.
Через некоторое время я вытащил кости с серыми ошметками мяса, покидал в бульон нарезанную кубиком картошку, и когда та сварилась, вскрыл банку с заправкой для борща. Когда это смесь забулькала, я погасил газ. Осторожно попробовал. Съедобно. Налил в глубокую тарелку, заправил сметаной, поперчил немного. Начал хлебать. Сносно. По крайней мере, не хуже, чем в школьной столовке. Я даже испытал своего рода гордость, за то, что самостоятельно приготовил борщ. Холостяк должен уметь все.
Поужинав, я взялся за сказки и легенды Пронырского края. Сказки я пропустил. Они мало отличались от других, которые я читал в детстве — те же глупые купцы и попы, смекалистые мужики, лукавые девицы, ловкие парни, умеющие объегорить даже чертей и царей. Я сразу перешел к легендам, которые в книжке именовались «Рудничные байки», точнее — к байке о «Медном Ключе». В ней и впрямь говорилось, что немец Шлехтер, который сопровождал пугачевского соратника казака Сермягу, привез из Германии колдовское средство.
Медный Ключ, позволяющий отыскать любые сокровища, сокрытые в земле, этот немец якобы выменял у черта в обмен на свою бессмертную душу. Дальше перечислялись разные клады, которые были найдены с его помощью. Все это интересно, но не давало ответа на вопрос — имеет ли хоть какое-нибудь отношение к реальности эта история или это чистая выдумка. В конце книжки нашлось послесловие. Автор его, доктор наук, рассуждал по этому же поводу. Он ссылался на какого-то геолога, который утверждал, что Медный
