Миновав Лешкино укрытие, оба подошли к ручью и принялись споро проверять крючки, кидая выловленную рыбу в висевшую на плече бородатого холщовую сумку. Говорили про какого-то Касьяна, дружно обзывая того выжигой и всякими нехорошими словами. Потом разговор перешел на деньги и… – Лешка навострил уши, но все равно было не очень-то хорошо слышно – на пленников! Дескать, не стоит им всю рыбу скармливать, кто его знает, когда еще удобный караван будет.
Удобный караван! Вот оно как. Ну, явно же разбойничий термин.
Юноша мысленно похвалил себя за предусмотрительность – не заметил бы вовремя поставленные крючки, еще не известно, чем бы закончилась столь неожиданная встреча. Ну, положим, с этими двоими он бы справился… А если б они позвали на помощь? Как бы тогда все обернулось – Бог весть.
Проверив крючки, парни неспешно зашагали обратно… К Черному болоту, надо думать…
Лешка быстро слез с дерева и – как мог осторожно – направился следом за разбойной парочкой. Тати о чем-то оживленно болтали, видать, им и в головы не могла прийти мысль о том, что кто-то тайно пробирается позади.
Чу! Юноша неудачно наступил на сухой сучок, и треск прозвучал неожиданно громко и сухо – как выстрел! Лешка замер, сливаясь со стволом дерева. Идущие впереди тати остановились.
– Слышь, Махряй, – подозрительно оглянулся бородатый. – Вроде как хрустнуло что-то! Слыхал?
– Слыхал, – отмахнулся Махряй. – Кабан, наверное… Жаль, луки не взяли, сейчас подстрелили бы секача… Эх, давненько не ел кабанятинки!
– Да. – Бородатый согласно кивнул. – Кабанятинки бы неплохо было. Надоело уже мелкорыбицей пробавляться. Оно, конечно, вкусна рыба, да ведь – одно костье. Да и надоела уже.
– Ниче! Атаман сказал – скоро на золоте кушать будем! Серебряными ложками шти хлебать.
Ну, точно разбойники – теперь уж Лешка не сомневался. Вот ведь свел Бог! Хорошо, вовремя состорожничал…
Разбойники, вовсе не таясь – да и от кого им тут было таиться? – шли в глубину леса. За ними пробирался и Лешка. Лес постепенно густел, становился почти непроходимым. Вот пошли буреломы, урочища, а осины и светлые высокие сосны сменились мрачными темно-зелеными елями. Смурное дерево ель, темное, нехорошее…
Лешка посмотрел в небо – кажется, до вечера было еще далеко. Ох, не заплутать бы! Где сейчас ручей? Там, за тем урочищем? Или – вон за тем поваленным стволом? Или – за той кривобокой сосною? А где тати-то?! Неужто…
Тяжело дыша, юноша остановился, прислушался… Впереди слышались отдаленные голоса. Юноша перевел дух – слава те, Господи, послал болтунов!
Прибавив шагу, пошел на голоса… и вовремя остановился, услыхав конское ржание. Неплохо устроились, господа разбойники! Лошади у них тут, чуть ли не джипы…
Однако, раз лошади, значит, где-то рядом есть и дорога. Ну – или широкая тропа. Достаточно широкая, чтоб без особых помех проехать всаднику. Иначе зачем держать лошадей? Что б кормить зря? Нет, на лошадях ездить надо.
Замедлив шаг, юноша снова осмотрелся. Впереди, над старой, поросшей небольшими елочками, вырубкой маревом дрожал воздух. Жгли костры! Вот, значит, где их лагерь. Что ж, одному туда соваться не следует – враз прищучат! Это только в американских фильмах герой, шутя, расправляется с «плохишами» одной левой. На самом-то деле – попробуй-ка! Головенку оторвут враз, будь ты хоть сам Шварценеггер с Чаком Норрисом вместе взятые.
Лешка затаился, постоял немного, прислушиваясь к доносившимся с вырубки звукам – лошадиному фырканью, голосам, какому-то звяканью… Потянуло дымом и запахом пищи. Каким-то вкусным варевом… куриным… или – из рябчика… Да, поесть бы сейчас неплохо. Интересно, сколько сейчас времени? Наверное, часа три… может, даже, полпятого. Скоро стемнеет, пора бы и выбираться. Где ручей? Черт… Где же ручей-то?
А Бог его знает, где ручей! На юге, кажется… А где тут юг? А на какой стороне деревьев моху больше – там и юг. Или север. Впрочем, кто сказал, что ручей на юге? Просто так показалось…
Во, попал!
Черт побери! Заблудился! Как есть – заблудился, следопыт долбаный!
Так, только не паниковать, действовать хладнокровно и решительно. И, главное, – быстро. Скоро стемнеет, тогда уж точно не выберешься.
Юноша неожиданно для себя усмехнулся.
Ну – и стемнеет! И что? Просто-напросто заночует здесь же, в лесу, под какой-нибудь елкой – делов-то. Чай, не зима, не замерзнет. Главное, осторожненько только… Еще раз внимательно осмотреться… Значит, так. Там – вырубка и разбойники. Там – лес, там – бурелом, там… А там что? Явно какой-то просвет! Ну, точно – просвет.
Обойдя вырубку далеко стороною, Лешка направился на свет. Под ногами похрустывали старые коричневые иголки и ветки. Когда юноша прошел метров сто или около того, лес стал редеть, появились обширные, заросшие кустами смородины и малины, поляны, почва под ногами стала рыхлой, песчаной… а затем и зачавкала.
Болото!
Лешка чуть было не расхохотался.
Черное болото!
Ну, куда хотел – туда и пришел. Вот она, болотина, вон кочки, а вон – пень. Тот самый, про который говорила бабка Федотиха. Интересно, не врала? Ладно, будет возможность – проэкспериментируем…
Выйдя к болоту, юноша внимательно осмотрелся, отмечая для себя знакомые – вернее, слегка знакомые – ориентиры. Пень, лощинку и ельник, в котором рыдал купеческий сын Ваня… Дорогу… Да, вот по ней-то они тогда и шли! Не далее, как вчера, кстати. А кажется – будто уже столько времени прошло! Интересно, как это они вчера ухитрились не нарваться на разбойников? Повезло. Что и говорить – повезло.
Может, и сейчас повезет? Если со всей осторожностью пробираться…
Лешка вышел к селу вечером. Оранжевое солнце пряталось за чернеющим лесом, и длинные тени деревьев, казалось, хватали за ноги идущих по большаку путников – возвращающихся с уловом рыбаков, крестьян, бредущих с полей, закончивших на сегодня работу плотников.
Увидав юношу, староста Епифан ничуть не показал виду, что взволнован – видать, не совсем доверял даже своим. Постоял на середине двора, заложив за спину руки, лениво покритиковал работников, а когда те ушли в избу, кивнул Лешке – пошли, мол…
– Вот сегодня ночью и возьмем татей! – внимательно выслушав рассказ, азартно заявил староста. – Пока косцы здесь, да плотники… В соседней деревне воинский десяток на постое – их тоже покличем, посейчас же пошлю вестника. Ух, и зададим лиходеям жару! Век будут помнить… ежели уцелеют – народишко-то на них зол шибко.
– Хватит ли сил? – засомневался юноша. – Разбойники – народ ушлый. Не думаю, чтоб мы к ним вот так, запросто, подобрались.
– Дороги перекроем. – Епифан кивнул. – И ту тропинку, что вдоль ручья. А через Черное болото они не сунутся – себе дороже.
