Ознакомительная версия.
Арсенал «цундаппа» оказался выше всяческих похвал. Стандартная цилиндрическая вермахтовская укупорка на шесть барабанных пулеметных коробок со снаряженными лентами по пятьдесят патронов в каждой. Плюс переносной металлический ящик с лентой на двести пятьдесят патронов. В общем, живем пока: есть чем заменить опустевший пулеметный барабан. Бурцев перезарядил пулемет сразу — дело оказалось несложным.
В коляске отыскался также полный комплект инструментов для обслуживания «MG-42». С истинно немецкой аккуратностью в деревянной коробке были разложены масленка, набор ключей, пара запасных затворов и затворная рама, щетки и щеточки для чистки ствола и подвижных механизмов пулемета. Имелась даже асбестовая перчатка. Видимо, предназначалась она для замены перегретого ствола. Запасной пулеметный ствол лежал отдельно. Впрочем, вряд ли он потребуется. Патронов в «цундаппе» все же не так много, чтобы бесконечными очередями угробить надежное оружие.
Последним Бурцев открыл ящик, закрепленный позади коляски. Открыл и ахнул. Ничего ж себе… Опять — ручные противотанковые гранаты! Кумулятивный ужас любой бронетехники и укреппунктов. Всего восемь штук. С теми, что Бурцев снял с мертвого пулеметчика, будет полный десяток. Похоже, фашики приготовились не только воевать в чистом поле, но и города брать. И то ведь верно: никакие стены, ворота и двери тайных подземелий не спасут вражеских воинов от таких вот «сюрпризов». Кумулятивная струя прожжет, продырявит преграду, которую не возьмут пули. Эх, жаль, второй мотоцикл утонул. Может, там в люльке и фаустпатрон какой обнаружился бы. Или еще что полезное. Ладно, гранаты на войне — тоже вещь нужная.
— Ну, чего ты там возишься? — вновь торопил Юлдус. После всего пережитого татарин здорово нервничал.
— Едем! — кивнул Бурцев. — Немца этого возьмем с собой.
Садиться на адову машину никто, кроме Бурцева, не пожелал. Даже раненый Кербет, что едва-едва пришел в себя, предпочел занять место своего недавнего пленника в седле. А вот мнения унтер-штурмфюрера и спрашивать не стали — связанного эсэсовца силком впихнули в залитую кровью мотоциклетную коляску. Отто, впрочем, не сопротивлялся. Танкиста вполне устраивало, что ему сохранили жизнь.
Поехали…
Татарские всадники бережно придерживали раненого черкеса. Рядом с группкой Юлдусовых стрелков ехали Освальд, Сыма Цзян и Ядвига. Эст Вейко следовал впереди, указывая безопасную дорогу через коварные торфяники. Фашистский «цундапп» замыкал шествие. Трофейный мотоцикл злобно рычал, тарахтел и выбрасывал снег из-под колес. И долго еще воины тринадцатого столетия с опаской оглядывались на диковинную тварь, которую не побоялся оседлать, крепко вцепившись в изогнутые рога, их отчаянный спутник — владелец золотой пайзцы Кхайду-хана.
Когда в небе над Моостой вновь появился «мессершмитт» цайткоманды, Вейко уже успел увести небольшой отряд в густой и непроглядный сверху сосновый лес. Самолету оставалось лишь кружить над кровавым «HITLERKAPUT». На дерптский аэродром «мессер» вернулся ни с чем.
Встреча произошла на Соболицком берегу в нескольких верстах от Мехикоормы, где два обширных озера — Чудское и Псковское — соединял узкий проливчик. Новгородцы именовали его Узменью либо Теплым озером. Вот там-то на открытом месте у самого узменьского льда и замаячили вдруг всадники. С десяток — не больше. Держались в отдалении, осторожничали, не нападали, но и не бежали прочь. А кто такие — фиг поймешь.
Юлдус остановил коня, привстал на стременах. Татарские воины занервничали. Освальд, Сыма Цзян и Ядвига завертели головами. Бурцев тоже глянул по сторонам. Из леса они еще не выехали, и деревьев вокруг еще хватало, так что мало ли…
Чу! И вправду — шевеление справа, совсем близко. И слева. И сзади тоже… Похоже, их тут поджидал вовсе не один пугливый отрядец из десяти всадников. Пока те — у берега отвлекали внимание, остальные обложили со всех сторон.
Что ж, немудрено: мотоциклетное тарахтение слышно издалека. Выследить и устроить засаду на трофейный «цундапп» — пара пустяков. Вот только кому это понадобилось-то? Немцы? Если верить Вейко, их здесь быть еще не должно. А чудины, эст сказывал, уж разбежались из этих неспокойных мест.
Бурцев заглушил мотор — от греха подальше. Тишина. Томительная, зловещая, давящая… Только эсэсовский танкист с кляпом что-то испуганно мычит в коляске. Танкиста он бесцеремонно выпихнул в снег. Сам занял место у пулемета. Если будет драка, группку приближающихся всадников встретит целый рой «невидимых стрел».
Бурцев посмотрел в бинокль. Лиц за стоячими воротниками, надвинутыми шеломами и застегнутыми бармицами не разберешь. Но не немцы — это точно: крестов не видать. Ни тевтонских, ни фашистских. Зато чужой отряд здорово смахивает на…
— Кто такие, Юлдус? — удивленно спросил он.
Татарин обернулся. Напряженное скуластое лицо татарского унбаши расплылось в улыбке:
— Дозор князя Искандера.
— Правда?
На взгляд Бурцева, слишком уж много у дозорных русичей было низкорослых мохнатых лошадок. К тому же добрая половина воинов носила одежды и доспехи степных воинов. Да и вместо стяга над группкой всадников дергалась из стороны в сторону метелка на копейном древке.
Юлдус призывно потряс своим бунчуком. Незнакомцы ответили тем же. Конский хвост на конце копья татарского десятника снова описал диковинную фигуру в воздухе. Понятно: бунчуконосцы обмениваются беззвучными сигналами. Шифровальщики, блин! Юстас — Алексу… Юлдус — Александру.
Конечно, самого Александра Ярославича в дозоре не оказалось: не княжеское это дело — охранять собственное войско. Зато Бурцева ждал куда более приятный сюрприз.
— Василь! — зычно заорал бородатый гигант в кольчуге с зерцалом и шлеме с полумаской. Гигант спешился. — Сыма Цзян! Освальд!
— Дмитрий?!
Бурцев пулей выскочил из мотоциклетной коляски, побежал обниматься. Расцеловались троекратно — по русскому обычаю.
— Что за телега такая у вас заколдованная, Василь? Едет сама, без лошади. Страшная, рогатая и грохочет на всю округу?
— Да вот, прикатили подарочек князю Александру. С пленным в придачу.
— Ай, славно! Нас ведь как раз выслали поискать полонянина, а тут вы!
— Ва-а-аца-а-алав! — Сигнальщик с бунчуком подскакал поближе, кубарем скатился с седла.
— Бурангулка!
А из леса наперегонки — впереди всего засадного отряда да по глубокому снегу к ним мчались двое. Один — в волчьей шкуре — с луком в руках. Другой — радостно крутит над головой увесистый шар кистеня-мачуги.
— Э-гей! Пан Освальд! Пан Вацлав!
Ознакомительная версия.
