– И чего я тебя в двенадцатом не пристрелил? – Урусов открыл дверь и выпрыгнул наружу. – Окна пооткрывай, опять газенваген устроишь.
– Легко! – ответил водитель, уже докручивая огромную «козью ножку». С сигаретами положение было, мягко говоря, напряженное, а вот табака оказались внушительные запасы…
Урусов смел с капота мелкий лесной мусор и расстелил многострадальную карту. Прищурился, пытаясь разглядеть сквозь сплошную завесу облаков солнце.
К капитану подошел Сундуков, на ходу сбивая ботинками метелки лесных цветов, на свою беду выросших на обочине давно не езженной дороги…
– Чего стоим?
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Урусов.
– Я думаю, что ты отыгрываешь Сусанина. Причем зря. – Сундуков сорвал у самого колеса травинку и начал ее жевать. – Единственный, кто знает хоть пару слов по-польски, – ты сам.
– Матка Бозка Ченстохова, в дупу ймыты ее маты… – выругался капитан. – Нашел, млять, народного героя… Лучше скажи, что с компасом. Стрелка крутится по всему лимбу. Насколько помню, никакая радиация магнитное поле не корежит.
– Радиация – нет. – Майор выплюнул пожеванную травинку и вытер капельку зеленой слюны, случайно угодившей на форму. – А вот магнитная аномалия – запросто.
– Курво-мать… – совершенно безразличным голосом выругался Урусов. – Саныч, у тебя спирт есть?
– Нет у меня спирта. Давай лучше думай, куда ехать. А то всю горючку сожжем, а из леса не выберемся.
– Что делать, что делать! Снимать трусы и бегать! – Взгляд капитана упал на ефрейтора Юринова, тоже выбравшегося из машины…
– Боря, – задумчиво протянул Урусов – ты, вроде, заикался как-то, что у тебя брат какой-то разряд по ориентированию имеет?
– Камээс он, – откликнулся Юринов.
– Так бери карту и скажи, как нам по кратчайшему пути выбраться из этой задницы.
– Так то ж не я Камээс, а Олег, – попытался сопротивляться ефрейтор.
– А нам и это по фигу! – ответил Урусов – Пока мы отсюда не выберемся, Таджикистона тебе не видать! И вообще, устами младенца глаголет истина, так что дерзай, наш юный поддаван.
Борис почесал в затылке, подошел поближе, придавил уголки карты какими-то сучками и шишками и начал водить по ней грязными пальцами с обгрызенными ногтями, приговаривая вслух:
– Две недели назад мы были в Ишеме. Это вот здесь… Потом ехали на запад-северо-запад. Примерно… Железная дорога кончилась на третий день. До Гольшманово не доехали, уперлись в воронку… Объезжали с севера. За каким хреном, неясно… Потом еще два дня лезли совсем непонятно куда… Потом увидели солнце и поехали на запад. Та дорога шла ровно… Дальше была деревня без названия, зато с печкой… Последние пять дней крутимся без всякой системы, далеко уйти не могли, – Боря поднял голову и внимательно осмотрел небо, – облака кучевые, это хорошо… Мох на деревьях растет со всех сторон… Муравейников нет, да и хрен с ними… «Шишигу» из болота позавчера вытаскивали… – Он еще раз осмотрелся и уверенно заявил: – В общем, товарищ капитан, прямо нам!
– Почему прямо?
– Так другой дороги нет! Так что – по ней. А если (или когда) развилка будет, тогда и подумаем. Но, ежели солнышко выглянет или облака засияют – то надо бы засечь, в каком направлении. Пригодится.
– Хорошая у тебя логика, – покрутил головой Сундуков.
– Не, логика – это у Олега. У меня – интуиция…
– Ладно, нам и это по фигу, – опять повторил Урусов полюбившуюся фразу. – Дорога и вправду одна. Погнали по гроссмейстерской интуиции. Она почему-то с хохляцкой совпадает.
Таджикистан, Фанские горы, Лагерь
Собравшиеся расселись. Состав был своеобразный: только «вояки», и ни одного «гражданского». Конечно, «граница деления личного состава» в Лагере была весьма условной, но присутствующие как раз и занимались в основном вопросами обороны. И собрались тут руководители всех ее отраслей и направлений…
Потап, Малыш, Огневолк и Прынц, с которых, собственно, и начались Вооруженные Силы «Фанской республики». Потап по-прежнему оставался Верховным Главнокомандующим, а его бывшие (собственно, уже давно не бывшие) подчиненные руководили минно-взрывной и кинологической службами, а также снайперским «взводом».
Егор и Бахреддин – несменные начальники стационаров Чоре и Маргузор. Олег, старший Патрульной службы, являющейся по факту и Пограничной. Леха, представляющий на Совете «бронетанковые войска», а реально – заместитель Олега. Давид, отвечающий за внешнюю разведку… Впрочем, «разведчики» и «погранцы» настолько пересекались по личному составу и задачам, что Олег с Давидом иногда путали, кто чем руководит, и постоянно подменяли друг друга. Лайма, командир первого снайперского отделения. Не хватало разве что Машки, замещавшей мужа на руднике, и Рахматулло, работающего в паре с Давидом и отосланного им «по делам». Что у них за «дела», разведчики не сообщали даже Виктору и майору. Развели, понимаешь, секретность…
– Значит так, – начал Виктор, – пока мирные люди заняты полезным делом, нам надо решить маленькую проблему: у нас заканчиваются запасы…
– Минуточку! – прервал Огневолк. – Это кто мирные люди? Браты, Доничев и компания? Во главе с Генкой?
– Ну, например, дети, – отрезал Олег.
– Ага, – глубокомысленно произнес Егор, – маленькая Санечка. По кличке Санька Бешеная. Которую даже на руднике каждая собака знает и уважает…
– Ну, положим, собаки больше уважают ее пса, – уточнил Потап.
Народ дружно прыснул.
– Между прочим, – обиженно произнес Олег, – девочка сейчас занята крайне мирным делом. На восхождение пошла.
– А Коно – полезным, – добавил Огневолк, – улучшает породу. Очень эффективный производитель. Наш человек во всех смыслах.
– Мы о чем-нибудь можем говорить серьезно? – поинтересовался Виктор.
– Можем, – взял слово Стас, – о каких запасах речь? О привезенных из Сарвады в двенадцатом году?
– О них, родимых!
– Ага! И, судя по составу высокого собрания, нам предстоит еще один рейс за прокладками?
– Почему нет? – многообещающе прищурилась Лайма.
– Лаймочка, девочка, перестаньте отвечать вопросом на вопрос, – примирительно сказал Давид, – вы же таки не еврейка, вы же таки не то еще литовка, не то уже русская…
– Насколько я помню, евреи приехали в Палестину и совсем немножко оккупировали какие-то земли? – невинно спросила Лайма.
Давид слегка поперхнулся, но ответил:
– Ну, можно и так интерпретировать…
– Эта национальность мне тоже подойдет. Так что вы имеете против прокладок, товарищи?
– Успокойтесь, Лаймочка, ничего я против предметов личной гигиены не имею! Можете уточнить у моей зубной щетки! И вообще, может, дадут продолжить?