Не успел Вилли войти в кабинет, как зазвонил телефон.
- Слушаю, - бросил он в трубку.
- Господин штурмбанфюрер? - произнес с акцентом незнакомый голос. - Это Михаил Семенов. У меня для вас интересная информация, касающаяся Нины Рихтер. Я готов показать место, где подпольщики ее скрывают. Но взамен мне нужны гарантии, что вы возьмете меня с собой в Германию. Я боюсь оставаться в России, большевики, кажется, подозревают, что я работал на вас, могут меня убить...
Краух мгновенно вспомнил Семенова. Смышленый мальчик, даже не без способностей, жаль, что он не успел как следует поработать с ним. Михаил внезапно исчез две недели назад, от него не было ни слуху, ни духу, и вот такой неожиданный звонок... Что это - ловушка? Или долгожданный шанс, позволяющий разом решить все проблемы? Если он возьмет Рихтер, то это прямой выход на Остермана и подпольщиков. И он Нину уже не отпустит, вытрясет из нее все...
- Где вы находитесь? - спросил штурмбанфюрер. - Откуда звоните?
- Я скрываюсь на конспиративной квартире в Самотечном переулке, дом номер четыре, квартира девятнадцать...
- Где Рихтер?
- В Сокольниках, на базе. Я вам все расскажу, только приезжайте поскорее...
- Хорошо, я скоро буду.
Итак, Нина, как и следовало ожидать, переметнулась к большевикам. Увидела дочь и перестала быть разведчиком, превратилась просто в женщину. Что ж, материнский инстинкт - самый сильный в мире, против него любые доводы разума, любая идеология бессильны. Русские, надо признаться, умело воспользовались ее слабостью. Впрочем, он на их месте поступил бы точно так же.
Надо срочно поехать в Самотечный переулок (интересно, где это?), брать Семенова и готовиться к операции по захвату Нины.
Краух принял решение и больше не колебался. Он вызвал служебную машину и на всякий случай приказал сотрудникам взять автоматы. Через пару минут его машин уже ехала в сторону Самотечной улицы.
На Самотеке
До Самотечного переулка добрались довольно быстро. Дом номер четыре оказался ничем не привлекательным кирпичным строением, почти пустым - большинство жильцов уехали в эвакуацию.
Вилли приказал шоферу ждать внизу, а сам с двумя оперативниками поднялся на третий этаж. Постучал в девятнадцатую квартиру и на всякий случай приготовил пистолет, подручные взяли автоматы наизготовку. Дверь распахнулась, и на пороге появился Михаил Семенов. На нем была полицейская форма.
- В квартире есть еще кто-нибудь? - спросил Краух, проходя в комнату.
- Нет, я один.
Штурмбанфюрер кивнул, и гестаповцы проверили всю квартиру. Действительно, в ней больше никого не было.
- Ну, рассказывай, - приказал Краух, пряча пистолет в кобуру.
Михаил вкратце поведал о своих приключениях - от побега с Мироновым из полицейского участка до неожиданного приезда Нины Рихтер в Сокольники. Иногда он запинался, подыскивая нужные немецкие слова, и Вильгельм помогал ему. Когда рассказ закончился, Краух несколько секунд молчал. С одной стороны, все выглядело довольно правдоподобно, но с другой... Что-то подсказывало ему, что не следует слишком доверять Семенову. Штурмбанфюрер подумал и спросил:
- В какой части парка скрываются подпольщики?
- В дачном поселке, - ответил Михаил. - Я могу нарисовать схему, как туда добраться, и даже подходы к дому...
- Хорошо, но тебе придется поехать с нами. Не то чтобы я тебе не доверял, но, как говорится, береженого бог бережет. Это страховка на случай засады. К тому же свою преданность Третьему рейху следует доказывать делами, а не словами.
- А я могу рассчитывать, что вы меня не бросите в Москве, а возьмете с собой в Германию?
- Конечно. Ты мне нравишься, Михаил, производишь впечатление здравомыслящего человека, совсем не похожего на этих фанатиков-большевиков. Когда Эльза Шульц выдала тебя Остерману, ты мог выбрать смерть, но предпочел предательство. Одобряю, я поступил бы точно так же. Теперь ты хочешь убраться от друзей-большевиков в Германию, тоже вполне логично. Так сделай же последнее усилие, помоги нам взять Нину Рихтер, и я о тебе позабочусь - возьму в Берлин, помогу устроиться на хорошую работу. Ты будешь в безопасности, обещаю... Ну как, идет?
- Ладно, я согласен.
- Ну, вот и отлично. А теперь нарисуйте схему подъезда к даче и расположение комнат в ней.
Михаил взял карандаш, лист бумаги и быстро набросал два рисунка. Получилось немного криво, но в целом понятно. Краух несколько минут разглядывал план, уточняя детали, потом удовлетворенно кивнул и спросил:
- Сколько подпольщиков охраняет Нину?
- Двое или трое, остальные утром отправились на задание. Им приказали захватить Красносельский мост, чтобы советские танки смогли прорваться в город.
- Кстати, как тебе удалось ускользнуть от подпольщиков?
- Меня отправили в другой отряд со срочным донесением. Я, разумеется, никуда не пошел, а спрятался на этой квартире и сразу же позвонил вам. Наверное, подпольщики до сих пор думают, что меня схватили или убили...
- Тебе так доверяли?
- Да, ведь это я, по сути, спас жизнь лейтенанту Миронову. Хотя, честно скажу, я был вынужден поступить именно так, у меня просто не было другого выхода.
- Похоже, ты любишь попадать в безвыходные ситуации, - иронически заметил Краух, - ладно, пора ехать.
Штурмбанфюрер поднялся, давая понять, что разговор окончен. Все вышли во двор и сели в машину. Михаил удивился, что у Крауха с собой было всего трое людей. Вильгельм пояснил:
- В этой операции важно не количество солдат, а быстрота и внезапность. Если на даче, как ты утверждаешь, всего двое или трое охранников, мы без труда их ликвидируем. Мои люди специально натренированы, снимут без шума... Если же подпольщиков больше, то придется брать штурмом, причем тебе тоже. Ничего не поделаешь - назвался груздем, полезай в кузов. Так, кажется, у вас, русских, говорят?
С этими словами Краух дал команду, и машина поехала на северо-восток. Михаил, сидя рядом с шофером, показывал дорогу. Артиллерийская канонада становилась все слышней. Было очевидно, что где-то совсем рядом, на окраине города, идет бой...
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Москва
9 марта 1942 года
Сокольники
До парка добрались, когда уже начало смеркаться. Длинные синие тени от сосен легли на сугробы, воздух стал фиолетовым. Как только свернули с шоссе, воцарилась небывалая тишина. Казалось, война осталась где-то далеко позади, а сюда не долетали звуки пальбы, не умолкавшей уже несколько дней. Ничто не нарушало лесного покоя.
Сначала ехали по шоссе, потом завернули на просеку. Через километр она неожиданно кончилась, и дорога уперлась в ели, стоявшие сплошной стеной. Автомобиль затормозил, шофер оглянулся на Крауха - куда дальше? Михаил показал рукой направо.
- Вылезаем, - решил штандартенфюрер, - дальше пойдет пешком. И ты, Семенов, с нами.
Михаил молча повиновался. По едва заметной тропинке двинулись в глубь парка. Тропинка была узкой, ноги то и дело проваливались по колено в сугробы. Шли молча, только снег хрустел под ногами. Минут через десять между деревьями показался небольшой домик, стоявший на самом краю поселка. Из его трубы поднималась едва заметная струйка дыма - видимо, топили печку.
- Там, - кивнул Михаил, - видите два окна справа? Нина в маленькой комнате, подпольщики - в прихожей и большой.
- Как незаметно подойти к дому?
- Лучше со стороны огорода. Во дворе дровяной сарай, вдоль него можно пробраться к самой двери.
- Хорошо, показывай дорогу.
- Но ведь мы договаривались, что я только доведу вас до места...
- Вперед, - жестко приказал Краух и ткнул Михаила в бок пистолетом.
Ползком добрались до дома, перелезли через низенький заборчик и перебежали к дровяному сараю. Укрываясь за ним, прошмыгнули к крыльцу. Во дворе и доме было тихо, никто, казалось, не заметил их приближения.
Вилли знаком велел Семенову оставаться на месте, а своим людям глазами показал на дверь. Те осторожно поднялись на крыльцо и приготовились к штурму. Сильным ударом один из гестаповцев вышиб дверь и ворвался в дом. Тут же грянули выстрелы, оба немца повалились на крыльцо - стреляли сразу с нескольких сторон. Вилли понял - засада. Он бросился назад, но далеко убежать не успел - Мишка прыгнул на него сзади и повалил на снег. Сцепившись, они покатились по двору.
