недоумением.
Никса вздохнул и отобрал винтовку.
Повернул дулом вверх. Вытащил шомпол из-под ствола. Поставил оружие прикладом на землю и запустил шомпол в дуло.
— Саш, совсем не помнишь?
— Не-ет.
— Надо сначала проверить, что винтовка не заряжена. Видишь, метка на шомполе? До нее проходит, значит все нормально.
Никса извлек шомпол обратно на свет божий.
— Давай патрон!
— Патрон?
— О, господи! А что у тебя в патронной сумке?
Саша открыл сумку и уставился на бумажки.
— Правильно, правильно! — обнадежил брат. — Давай сюда!
— Они бумажные, — констатировал Саша.
— Бумажные, конечно. А какие же еще?
— Металлические.
— Где-то я о таких слышал, — проговорил Никса. — Только видеть не приходилось. С бумажным понимаешь, что делать?
— В дуло вставлять… наверное.
— Не совсем, — сказал Николай.
Поднес патрон ко рту и откусил от него кусочек.
— Порох сам засыплешь?
Порох ожидаемо оказался внутри патрона.
— А куда? — спросил Саша.
— Саш! Ну, в дуло же!
И засыпал порох в дуло.
— Боже мой! — воскликнул Саша. — Она что с дула заряжается?
— Конечно. А как еще?
— С казны.
— У нас пока такие.
— Ты, вроде, сказал «винтовка»…
Для Саши было неким откровением, что винтовки могут заряжаться с дула.
— Бумажку выбрасываем? — спросил Саша.
— Бумажку не выбрасываем, — вздохнул Никса. — Это пыж. И внутри пуля.
— Дай посмотреть, — попросил Саша.
Никса вытряс ее на ладонь.
Пуля была занятная. Действительно с нарезкой и глубокой выемкой с задней части, как у бутылки хорошего вина.
Свинец был чем-то смазан.
— Пуля Минье, — прокомментировал Никса. — Дедушка ее усовершенствовал. Его вариант гораздо лучше, но его пока не приняли на вооружение. Пока испытания, пока что…
— Я не ослышался? Ты хочешь сказать, что не смогли внедрить царское изобретение? За три года!
— Больше, — усмехнулся Никса. — Именно так у нас все и запущено.
Перспективы велосипеда показались Саше совсем туманными.
Брат завернул пулю обратно в прокусанную бумагу, которую смял и загнал в дуло.
Пуля была уже канала ствола и вошла в дуло свободно. Никса дослал ее шомполом.
— Видишь отметка? — спросил он. — Вот до этой отметки. Иначе между порохом и пулей будет зазор, и ствол может разорвать.
И дожал дальше с видимым усилием.
— Никса, а как же нарезка? Как пуля туда входит?
— Очень просто. От давления во время выстрела пуля расширяется и потом идет по нарезке.
Николай вынул шомпол и загнал его обратно под ствол.
— Курок взводить умеешь? — поинтересовался он.
— Ну, ей Богу! — возмутился Саша. — Естественно!
— Ладно, — с сомнением сказал Никса.
И вручил винтовку Саше.
Саша взвел курок, поднял ружье к плечу и прицелился.
— Погоди! — остановил Никса. — Ты кое-что забыл.
— Что?
— Капсюль, — сказал Никса.
Саша всегда думал, что капсюль — это задняя часть патрона.
Николай вздохнул.
— Давай обратно! У тебя должна быть коробка с капсюлями в патронной сумке.
— Желтые такие? — догадался Саша.
— Угу!
— Посмотрю я на тебя, как ты мне будешь теорему Коши доказывать! — буркнул Саша.
— Ничего справлюсь, — самоуверенно заявил Никса.
Саша вынул коробочку с фитюльками, похожими на пули для пневматики. Открыл. Достал миниатюрную желтую штуку.
— Давай! — сказал брат.
И подставил ладонь.
Миниатюрный «наперсток» лег на нее и вспыхнул на солнце.
Никса надел деталь на ту самую маленькую трубочку под курком, назначение которой оставалось для Саши загадкой.
— Это капсюль, — сказал брат. — Без него не выстрелит. А надевают его на брандтрубку.
И вернул Саше ружье.
— Целить умеешь?
— Естественно, — сказал Саша. — Не учи ученого.
Никса с сомнением покачал головой.
— Куда стрелять? — поинтересовался Саша. — В голову?
— В грудь для начала. Хотя бы.
Саша поднял ружье. Штык упорно тянул ствол к земле, мешая прицеливаться.
Пришлось взять выше и только тогда стрелять.
Пошли к мишени.
— Я думал, что будет хуже, — заметил Никса.
— Куда уж! — вздохнул Саша.
Вместо груди пуля попала нарисованному человеку над головой.
— Очень высоко взял, — сказал брат.
— Штык. Может без него попробовать?
— Без него только в тире. Ладно, хоть в мишень попал.
— Я просто не привык к отдаче.
— Сильная?
— Скорее наоборот.
Второй раз Саша заряжал сам. Естественно под чутким руководством брата.
— К заря-ду! — скомандовал Никса. — Вынимай па-трон! Скуси па-трон!
Саша поднес бумажный патрон ко рту и оторвал зубами кусочек. Зажал отверстие большим и указательным пальцем.
— Патрон — в дуло! — продолжил Никса.
— Порох засыпать?
— Ну, конечно!
Саша поставил ружье дулом вверх и попытался высыпать порох из бумажки.
— Держи вертикально! — сказал Никса. — Порох должен ровно лечь.
Саша старательно поставил вертикально.
— Только не себе в лицо, — поправил брат. — Дуло должно приходиться против середины груди и быть отклонено на четверть аршина вперед.
Саша слегка подвис, пытаясь вспомнить, сколько сантиметров в аршине.
Николай пришел на помощь и отклонил ствол.
Наконец, порох был засыпан. Бумажка смята, пуля отправлена в ствол.
— За шом-пол! — скомандовал Никса. — Бей!
И Саша дослал пулю шомполом.
— В — лож! — сказал Николай.
— Что?
— Саш, шомпол в ложу.
— А!
И Саша убрал шомпол под ствол.
— Надевай ка-псюль! — подсказал Никса.
Сразу бы так!
И Саша полез за капсюлем.
— По уставу надо сначала взвести курок, а потом лезть в сумку, — заметил брат.
— Какая разница!
— Устав кровью пишется.
— А то я не знаю!
— Взведи ку-рок! — скомандовал Никса.
Саша исполнил.
— Вот теперь: вынимай ка-псюль! — сказал Никса.
Саша вынул капсюль и надел на стержень.
— Накрой ка-псюль! — продолжил Николай.
И Саша осторожно опустил курок на трубку.
— Теперь все? — с надеждой спросил он.
— Да, целься.
— Так жить нельзя! — сказал Саша.
И прицелился.
Второй выстрел выдался лучше первого: пояс вместо груди. Зато в центре.
— Делаешь успехи, — оценил Никса.
— Сейчас, сейчас, немного приду в себя от вида покусанных патронов.
Николай зарядил, наконец, свою винтовку. Секунд этак за тридцать. И показал класс, попав в грудь, прямо в яблочко.
— Пока ты пять минут заряжаешь, тебя десять раз убьют, — заметил он.
— Техника ни к черту! — возразил Саша. — Я что-нибудь придумаю.
Мысль о том, что он не первый изобретатель в семье, несколько согревала душу.
В себя он пришел уже к вечеру, когда смог сократить время заряжания минут до двух и выбить восьмерку в голове мишени.
Вечером заповедь папá о зависти подверглась еще одному испытанию.
Собственно, выяснилось, что ночевать они будут в Фермерском дворце.
— Это как, Григорий Федорович? — спросил Саша Гогеля. — И как после этого устроить так, чтобы нам не завидовали? В общем, я никуда не поеду.
Честно говоря, все было ровно наоборот. Саша, конечно, человек взрослый, но Никса бы точно позавидовал оставшимся в лагере.
Гогель несколько опешил и позвал на помощь Зиновьева.
— Кадеты будут спать в холодных палатках, а
