Всё ещё усугублялось тем, что внутри страны, в связи с широким обсуждением перехода на курс "концентрации социализма", начались брожения. После первых восторгов и криков "даёшь", поползли шепотки, мол, большевики мужиков губят, чтоб землю немцам отдать. И подобные настроения в обывательской среде находили всё больше поддержки. Мне, наедине с собой, пришлось признать, что продвинув социалистическую теорию, я одновременно дал нашим противникам мощное оружие борьбы. Как всегда вражеская пропаганда имела своей почвой низменные инстинкты вроде элементарной жадности, только прикрытые ярко сияющими благородными мотивами, такими как патриотизм. И из-за этого сияния трудно было разглядеть самую суть.
Под ударом оказались практически все, от членов ЦК до последней домохозяйки. Единая до того "новая оппозиция", на которую я опирался, продираясь в высшие эшелоны власти, бурлила и никак не могла определиться с будущим. Открыто, конечно, никто не выступал, но и поддерживали Любимова вяло, а то и вообще отмалчивались. А что будет, когда этих людей призовут в армию, да под начало недовольных отношением к ним властей командиров?
Всё это было видно не только мне, ВКП(б) вела в армии и стране в целом интенсивную политическую работу, но результаты её были пока не блестящи. Да и как могло быть иначе, если ниточки от арестованных по статье 58/10 тянулись и в райкомы, и в райисполкомы, на областной уровень и всё выше и выше. НКВД под руководством Берии в общем контролировал ситуацию, исправно изолируя наиболее ретивых, но беда была в том, что было их много. Поток в лагеря во второй половине 37-го года резко возрос и среди ЗК снова появились самые разные люди, от бывших командиров РККА до зелёных студентов, погоревшие на "политике".
Самым тревожным для меня было то, что теоретические выкладки об отказе от экспансии коммунизма не находили пока подтверждения на практике. Коминтерн жил и здравствовал, демонстрируя свою важность на примере событий в Испании. И невозможно было никакими силами убедить людей, что это его лебединая песня. Ведь на Пиренеях сторон Гражданской войны, фактически, стало три. Коммунисты, под руководством "бешеной Долорес" установили свою власть в освобождённых от франкистов районах, на Балеарских островах и на всём южном побережье от португальской границы до Малаги, лишь формально признавая верховное правительство в Мадриде. Они формировали свою армию, наплевав на действующие в республиканской Испании законы, активно набирая иностранных добровольцев на должности командиров и специалистов, которая фактически не подчинялась центральному республиканскому командованию. Она даже получила своё собственное название — Испанская Красная Армия (ИКА).
Советские граждане теперь воевали на фронте только в её рядах и на свой собственный страх и риск, без каких либо вознаграждений и гарантий, как частные лица, которым Советское правительство не может отказать в праве ехать на войну. Кроме реализации своих убеждений это был ещё и способ увильнуть от курсов переподготовки и получить в дальнейшем, как участнику боевых действий, преференции в продвижении по службе, поэтому желающих повоевать хватало с избытком. К тому же, как и у нас во времена Гражданской, карьеру в ИКА решительный человек мог сделать просто головокружительную. Например, старлей Родимцев за год стал командиром дивизии. Если учесть, что испанские дивизии состояли из бригад, а не из полков, то по нашим стандартам её можно считать корпусом. Подавляющее большинство лётного состава немногочисленных ВВС ИКА, равно как и танкистов в единственной бригаде, которую принял под своё начало Бойко, были русскими. Немало было и артиллеристов, пехотинцев, сапёров. При этом в ИКА был установлен железный "революционный" порядок, выгодно отличавший её от рыхлой республиканской армии.
Сознательный отказ от вольностей, обыденных в республиканской зоне и с пониманием принятых людьми, побывавшими под властью Франко, немедленно сказался на положении на фронте. Отбив в кампанию 1937 года наступление националистов на Кадис, ИКА нанесла ряд коротких контрударов, объединив плацдармы и расширив свою территорию до владений португальского диктатора Салазара, который немедленно вмешался, фактически начав против красных необъявленную войну, которую республиканское правительство предпочло не заметить, после чего фронт на юге стабилизировался.
Потерпев поражение, Франко, не без умысла, очистил коридор, который в начале года пробил к Средиземному морю восточнее Малаги, дав коммунистам и республиканцам соединиться. Расчёт оказался верным, стычки его противников не переросли в настоящую войну только благодаря СССР, зависимость от которого для республиканцев была критической. Пока они между собой разбирались, диктатор перебросил высвободившиеся силы на север и поочерёдно разгромил оставшиеся без снабжения и помощи разрозненные анклавы республиканцев, заняв всё побережье Бискайского залива.
К концу 1937 года каждый из противников занимал свою территорию, очистив тылы и сократив, насколько возможно, линию фронта. Националисты контролировали центр и север, коммунисты юг, а республиканцы восток Пиренейского полуострова. Установилось равновесие, поколебать которое, по разным причинам, не мог ни один из соперников. Франкисты располагали армией и пользовались военной помощью Германии и Италии, но поставляемая ими техника проигрывала И-16, СБ, Т-26 и БТ их противников. Только во второй половине 37-го года в небе Испании появились Ме-109В, которые могли драться с "ишаками" на равных. У коммунистов было мало оружия, так как оно оплачивалось правительством в Мадриде и только благодаря жёсткому условию СССР о том, что не менее 25 % от заказа будет разгружаться в коммунистической зоне, позволяло им держаться на плаву. На весь южный фронт приходилось едва полторы сотни танков, по большей части Т-26 да сотня бронеавтомобилей. Основу красной артиллерии составляли миномётные части. Пушки и гаубицы в бригадах были редкостью и все относились к поколению Первой Мировой. Исключением были, разве что, 25-миллиметровые противотанковые пушки. Чуть лучше, было количественное оснащение авиации, имевшей две эскадрильи истребителей и одну бомбардировщиков, всего полторы сотни машин основных классов. К ним надо было прибавить ещё полторы сотни устаревших и учебных Р-5 и У-2, использовавшихся как ночные бомбардировщики. Малочисленность заставляла применять имеющиеся силы максимально эффективно. Благодаря этому и после пары разносов, устроенных Бойко во время самых горячих боёв, лётчики ВВС ИКА быстро перешли на бомбометание с пикирования, в отличие от республиканцев. Вот у этих недостатка в железе не было. "Испанский ленд-лиз" действовал исправно, а в рассрочку брать легче. До конца 1937 года из Мурманска были отправлены практически все Т-26 ленинградского выпуска, имевшиеся в войсках. Более тысячи единиц, не считая бензиновых БТ и броневиков. Но здесь количество не перешло в качество, из-за несогласованности, неразберихи и неумения применять технику. Два предпринятых летом и осенью 1937 года крупных наступления провалились одно за другим. Трудно было ожидать иного, если экономить на подготовке экипажей танков и самолётов, ограничиваясь самым минимумом. Не говоря уже о слаживании частей и взаимодействии родов войск. Ведь работу советских инструкторов и топливо оплачивать приходилось сполна. Не благоприятствовала решительным действиям и боязнь потерять безвозвратно технику, в этом случае надо было возмещать полную её стоимость, а советские инспектора, ведущие учёт в войсках, поблажек не давали. К тому же, особенно под конец года, стали распространяться слухи о попытках националистов и республиканцев договориться о временном перемирии за счёт коммунистов.
