Генеральный секретарь устало опустился в кресло. Пробежался глазами по открытому блокноту. Кивнул своим мыслям.
– С легким истребителем, надеюсь, разобрались. Теперь, что у нас с модернизацией Ту-95? Готовы самолет выпускать?
– Последние циклы испытаний будут пройдены к концу года. Замечания наркомата обороны учтены в полном объеме. Уже зимой можем начинать выпуск Ту-95М, – отчитался вскочивший Туполев.
– Это хорошо. Товарищ Малиновский, вопросы у вас какие-то есть?
– Решаемо в рабочем порядке, товарищ Драгомиров, – пожал плечами нарком.
Генеральный секретарь что-то отметил в блокноте.
– По дальнему перехватчику. В каком состоянии, товарищ Туполев?
– Полностью согласовали проект с Наркоматом. Уже начали работать над аэродинамикой. Продвигаемся довольно быстро.
– Надеюсь, хоть там у вас не две ракеты предусмотрено?
– Нет, товарищ Драгомиров. Четыре.
– Хорошо. Остались вы, товарищ Ильюшин. Что у нас по проекту Ил-40?
– Полностью готов к производству. Войсковые испытания закончили, замечания устранили, с лета начинаем поставки.
– Отлично. Значит, когда товарищ Микоян и его КБ закончат проект МиГ-21, а товарищ Туполев доделает дальний перехватчик, мы полностью обновим наши Военно-Воздушные силы. Если, конечно, товарищ Микоян справится с доведением самолета до приличного вида. А то двумя ракетами решил обойтись, – последнюю фразу генсек пробормотал уже себе под нос, но тем не менее был услышан.
Драгомиров встал и прошелся вдоль стола.
– Товарищи, все свои задачи знают. Как я понимаю, серьезных проблем пока на вашем пути не видно. Поэтому ожидаю, что все работы будут выполняться в срок. Все свободны.
* * *
– Игорь! Игорь! Гоша, мать твою! – в ответ на вопль студента своему другу обернулось пол-аудитории, сгрудившейся около доски и внимательно что-то на ней рассматривающей.
– Простите мой французский, дамы, – извинился кудрявый товарищ, – но дело не ждет.
– Миха, чего тебе? – пробившийся сквозь толпу означенный Гоша выглядел весьма приметно. Высокий широкоплечий короткостриженный блондин с голубыми глазами служил предметом воздыханий значительной части девушек их курса. Впрочем, не только их.
– Пойдем быстрее, дело есть, – обрадованный появлением Игоря паренек едва не подпрыгивал на месте от нетерпения.
– Чего за дело?
– Расскажу. Не пожалеешь, правда.
Пожав плечами, высокий студент неторопливо отправился за почти бегущим другом.
Наконец, достигнув свободной аудитории, Михаил тормознул и, оглядевшись, проскользнул внутрь.
– Итак? Что за шпионские игры? – Игорь, усевшись на место преподавателя, строго посмотрел на одногруппника.
– Смотри, только-только газету купил, – произнес взволнованным голосом Михаил и вытащил из солидного портфеля свернутую "Правду".
– И?
– Да ты прочитай!
Когда буквально пару минут спустя Игорь поднял голову, в его глазах уже горел точно такой же огонек, что и у его товарища.
– Мы выиграем!!! У нас же как раз такие наработки уже есть! Считай, наша дипломная работа!
– Гоша, а я чего говорю! Ты же когда с этой идей "свободного облика" носился, тебя вообще никто не слушал, кроме меня, Толика и твоего научника. Зато теперь – мы будем на коне! И со Сталинской премией в кармане!
Большая статья в "Правде" была посвящена объявленному Драгомировым конкурсу. Дело было в том, что производство автомобилей в стране стремительно росло. Ведь в конце пятьдесят третьего года Сталин приказал начать строительство еще трех автозаводов. Один, что в Набережных Челнах, строился на основании купленного еще в тридцать девятом завода "Дженерал Моторс", второй – в Сталинграде – стал потомком "Заурера", приобретенного в тридцать первом, и, наконец, третий – в Ставрополе-на-Волге – строился с нуля.
Естественно, что и старые автопроизводства тоже потихоньку расширялись, ибо платежеспособный спрос населения постоянно рос, а предложение за ним попросту не успевало.
Но встал вопрос: а что, собственно, производить? Нет, автомобили – это понятно, но какие именно? Набережные Челны и Сталинград будут ориентированы на грузовики, но Ставропольский-то займётся именно легковушками… Как и Ижевский… И что производить? "Победу"? Хорошая машина, слова не возразишь – но дорогая же! Не по карману простому работяге!
Да и шлепать одинаковые модели? С одной стороны, это проще – но народу однообразие рано или поздно надоест, что демонстрировалось различными опросами и опытом буржуев, а значит, постоянно придется тратить целую кучу денег на перестройку производства в косметических, по большому счету, целях. Да и само производство должно меняться, тянуться за требованиями времени – и даже их обгонять. Но как этого добиться?
От людей эти размышления Драгомиров скрывать не стал и объявил конкурс на лучшее техническое решение такой вот проблемы, даже не подозревая, что трое студентов уже давно с ней борются в качестве своего дипломного проекта и даже почти уже справились.
Внешне идея была проста. Ее ядром было предложение об использовании модульных конструкций. Имелось в виду, что завод бы производил только каркас авто, двигатель, трансмиссию, шасси. Фактически – раму с установленными агрегатами. Просто? Не очень… А если взглянуть поближе?
Рама стальная, то есть, фактически, вечная. Мотор – большой объем плюс низкие обороты, в будущем (пусть, возможно, и не самом близком) с возможностью иметь несколько на выбор, взаимозаменяемых в любой мастерской. Корпус – легкосъемные меняющиеся панели, лучше нержавеющие: алюминий, пластик… Когда они пойдут в приличных количествах, конечно. Но, собственно, сталь тоже подойдет.
Трансмиссия и прочее тоже несколько на выбор, с учетом того, что все системы предусматриваются как взаимозаменяемые.
В итоге, машина через какое-то время модернизируется, меняется любой из устаревших блоков и ездит хоть десятилетия. При этом – меняя внешний вид и, в случае необходимости, даже и внутренности.
Проблем такой подход, конечно, доставит немало, но в результате лет через десять (хотя, конечно, скорее двадцать) человек сможет фактически сам собирать свою машину из нравящихся ему запчастей.
Идея-то безусловно была хороша, но имелась одна проблема, без решения которой все это оставалось безумным прожектом. А именно – получение высокой степени унификации и взаимозаменяемости выпускаемых разными заводами – и даже мастерскими – деталей.
Каковы были размеры этой проблемы для СССР, думается, говорить не надо. Огромные. Часто получалось так, что даже детали, выпущенные на одном заводе, не были взаимозаменяемы и требовали индивидуальной подгонки.
