Растения бывают простые и жизненно необходимые. Вот дуб — очень важное дерево, без него пропадает стимул к вечерним посиделкам. Ежели какую сволочь нести начнет, посмотришь на охальника взором тяжелым да хмельным и объяснишь проникновенно: «Ну и дуб же ты, Гуня!» Ну, или там Всеслав-Афиноген-Вукомил… Хотя нет, Вукомила лучше не трогать. Да и не заносит скрытника никогда. Сколько ни выпьет… Работа у него такая. И соответствующая профессиональная деформация личности. А особенно у той личности печень деформирована. Пьет и не пьянеет.
Ни одно дерево не играет столь важной роли как дуб. Стоит только представить, как прозвучит посреди застолья: «Ольха ты, Амфибрахий». Или «Ясень ты, Тринитротолуол». Вопросы сами отпадают…
Но не следует зацикливаться на одном только дубе. И другие деревья имеют право на жизнь в Русской словесности и культуре.
Вот ива, например. Ивушка плакучая… Кому-то лирика всякая в голову лезет. Девушки в белых платьицах, влюбленные, обнималки… поцелуйчики над рекой… Шумное падение в эту самую речку… Визги девичьи, мол, за попу нежную мураши хищные грызут! А не фиг увлекаться! Смотреть надо, куда любимую укладываешь!
У Серого ива всегда ассоциировалась с плачущей Валькирией. Гнётся, но не ломается, лишь все ниже и ниже склоняя ветви. Была у него когда-то студенточка из Художественного, всё на картины Васильева западала. Сергей, нет, тогда еще Серега, даже полотна посмотрел. Не впечатлило. А вот словесный образ остался. Не думал, что вживую увидеть придется. А вот довелось. Неждана. Наташа Холанева над телом умершего брата. Она и есть: плачущая Валькирия. Носится сейчас Ангелом Смерти по Малой Азии, огнем и мечом объясняя ромеям преимущества Советской власти.
Тополь… Одно из самых любимых деревьев на Руси. Стоит хоть раз посмотреть, как серебристый тополь играет листьями на закате, или ласково погладить бок "Тополя-М", чтобы ощутить эстетику этого дерева. Эх, сейчас бы парочку «эмок» с ядерными боеголовками… Да засадить одной по Ватикану, а другой — в район Магдебурга. Чтоб неповадно было…
Осина… Лепесточки дрожащие… Лань трепетная растительная… Лучшее дерево для производства колов. Колы осиновые… Веревка намыленная… «Кровавый орел»… Крест с гвоздями… Секира, меч, гильотина… Жаль, не растет в Царьграде осинка, очень бы пригодилась! Впрочем, и без нее управились… Колы можно из чего угодно вытесать… Из сосны той же. Из нее щепки во все стороны так и прут, так и прут. Сосна у нас растет, а в Царьграде тоже растет. Или не растет?
А что растет? Много чего! Вот, например, инжир ветвями колосится. Он же фига, он же смоковница, он же винная ягода. Кличек, как у татя какого! И лиц много. Тут тебе и символ невинности, и Библейская история, и много ещё чего. Многогранно, будто совесть монаха, стыдливо, как архиепископ, пойманный с мальчиком, и распутно, словно святая Нино[25]!
Инжир. Фикус листопадный. Карийский. Плоды евонные — лучшее сырье для самогонки… Ещё столетия назад наслаждался народ "сухариком", рождённым в слегка перебродивших ягодах. Лёгкая, без терпкости, кислинка, словно от виноградных косточек, всепоглощающая сладость… Подогнать идею «толстяку» Карлссону, что ли? Хотя, какой смысл? Викинги — люди простые: что в самогонный аппарат ни заложат, всё одно сивуха получается. Хоть из инжира будут гнать, хоть из табуретки.
Нет, смокву надо в будущее загонять. Чтобы с приходом нанотехнологий внедрили ген стекла в плоды этого самого фикуса. И станет многострадальное дерево «самогонным». Как приятно будет, встав поутру, подойти к генномодифицированному фикусу, сорвать бутылочку самогонки, пока дела не закрутили, и насладиться неземным вкусом…
А то скучно у нас. Репрессий не хватает. Может, заговор раскрыть? Против Игоря. Военная верхушка. И скрытники, от «кровавой гэбни» всего можно ожидать. Они ведь по подвалам диссидентов в фарш мясорубками мололи. Хотя, плохо мололи! Слишком много осталось. Мы их ошибки не повторим! Так, кто у нас предатели? Мстислав, Светлен, Вукомил… Олег Игоревич, конечно, который теперь Таматарханский… Кто еще?.. Жрецы христианские. Эти, архимандриты и патриархи! На немецкие деньги!.. Почему немецкие?.. Хрен знает!.. И у японцев брали! Они не дурнее паровоза, чтобы не брать, когда дают? Еще у арабов и генуэзцев… А, черт, архимандритов мы всех вырезали. Патриарху Игорь лично отделил бестолковку от тела. Топором… А кто во главе заговора у нас? Генерал Кубенин?.. Нет же его здесь! Во! Ярослав и Серый! Русины проклятые! Светлена завербовали в 926 году, через Галку Багранову! Она агент с дореволюционным стажем… Вука… Погоди, Серый — это же я!
Воевода пошевелился на койке, обвел мутным взором индивидуальную палату-шатер и хрипло спросил задремавшего «медбрата» сидящего у изголовья:
— Вы что мне колете, ироды?
— Обезболивающее, воевода, — пробасил тут же проснувшийся отрок, не обращая внимания на непонятное слово.
— Врача зови, скаженный! В гробу я видал лекарства, что с них такие приходы ловятся!.. В белых тапках!..
«Скорбь скорбью, а война на падении Царьграда не окончилась. Ромейская армия разбита, столица захвачена, но стоит пустить дело на самотек, пройдет несколько десятков лет, и государство ромеев возродится фениксом из пепла. И неизвестно, найдутся ли силы, способные повторить наш успех.
Мы вырезали раковую опухоль, но оставались метастазы… Восточная ветвь христианства еще не была уничтожена. Предстояла большая «чистка». И большая «разборка». Первое — на всей территории Малой Азии. Города с ромейскими гарнизонами, монастыри, рассадники идеологии врага, армии наместников… Все, мимо кого мы проскакивали в сумасшедшей гонке, спеша нанести смертельный удар в сердце империи.
Второе — здесь, в Царьграде. А так же в Болгарии и Трансильвании. Надеяться, что в Риме не заметят произошедшее, не приходилось. Все же, в то время трещина, пошедшая по христианству, еще не достигла размеров пропасти. И католики не воспринимали православных врагами, худшими, нежели мусульмане. Отдавать город и проливы никто не собирался, но и воевать с объединенной Европой мы пока готовы не были.
Дипломатические пируэты требовали присутствия высших чинов нарождающегося государства. И Игоря, и Ярослава. Светлен был прикован к постели. Я и Серый тоже ранены, хоть и не столь серьезно. Изя еще играл в «салки» в Болгарии, перестав, правда, бегать от стратигов и начав их гонять. А руководить «чисткой» оказалось некому.
Я всегда считал себя заводилой в нашей тройке. Оказалось, ошибался. Заводилой была Наташка. На Большом Совете Неждана заявила претензии на руководство, и Совет неожиданно согласился. Я еще могу понять наших, привыкших к сестренке с детства. Но почему под руку женщины были готовы пойти Рубец и Щарах, а также Куркуте и Ипиоса, осталось загадкой до сих пор. И ведь не на словах степные «лыцари» обещали. Действительно, пошли под командование. И за весь поход ни одного взбрыка. Даже Игоря Безжалостного так не слушали.
