- Смотря что понимать под мелкими расходами. В ваши годы у меня были расходы только на одно - девушки, девушки, девушки... - мечтательно закатил глаза Пандульфи.
Хм, а по виду не скажешь. Сморчок сморчком, а есть что вспомнить о геройской молодости.
Нет, для нас первым делом идут даже не самолёты - ночлег, еда и всё такое. Девушки, действительно, потом. Хотя насчёт Карла твёрдой уверенности нет. Есть в нём что-то от дамского угодника.
- Видите ли, мы действительно поступаем на службу в гвардию. Через несколько дней все бумаги будут оформлены, потом получим жалованье, однако до этого срока нам понадобятся деньги.
- Безусловно, безусловно, - кивал ростовщик, как китайский болванчик. - Только не обижайтесь, милостивые господа, я не могу вот так взять и отдать деньги, - итальянец не произнёс фразу 'первому встречному', но нам сразу стало ясно, что он имеет в виду.
Понятно, одной распиской не отделаться.
Я отстегнул от пояса шпагу и положил на стол.
- Сколько дадите?
- Позвольте, - ростовщик взял шпагу, покрутил в руках, внимательно изучил лезвие, эфес, рукоятку.
- Семейная реликвия, - на всякий случай пояснил я.
- Не спорю, - Пандульфи кивнул. - Что же я всегда рад выручить из затруднительной ситуации. Надеюсь, пяти рублей под сорок процентов годовых будет достаточно.
Я вспомнил напутствие сержанта и решительно произнёс:
- Дайте десять рублей, и мы сойдёмся на двадцати процентах.
- Боюсь, вы ошиблись адресом, - поджал губы Пандульфи. - Я - не Монетная контора, чтобы давать вам восьмипроцентные ссуды на три четверти стоимости заклада, а вы - не из придворного окружения императрицы.
- Восемь рублей и тридцать процентов, - предложил я.
- Вы торгуетесь как на базаре, - вздохнул Пандульфи.
- Только не говорите, что мы вас разоряем, - предупредил я.
- А что же вы делаете? - вроде искренне удивился ростовщик. - Исключительно из уважения к вашим титулам... кстати, какие у вас титулы?
- Мы бароны, - подбоченившись пояснил Карл, дотоле не вмешивавшийся в разговор.
Пандульфи взгрустнул.
Как выяснилось, в России баронский титул высоко не ставился, ибо почти все прибывшие в страну иностранцы (особенно немцы) оказывались носителями этого дворянского звания. Позднее, баронами за деньги будут становиться ростовщики и финансисты. Так что если кто-то из ваших знакомых хвастается дворянскими корнями, возможно, его предки просто выложили когда-то кругленькую сумму.
- Из уважения к вам, бароны фон Гофен и фон Браун, - продолжил Пандульфи, - я пойду на уступки: семь рублей и тридцать процентов. Это моё последнее предложение.
- Идёт, - согласился я, понимая, что лучших условий от него не добьёшься.
Получив деньги и оставив в заклад шпагу, мы побыстрее выскочили наружу.
- Поищем постоялый двор подешевле, - сказал я.
Теперь, когда карманы оттягивала приличная сумма денег, на душе стало гораздо теплей. Будущее вновь показалось радужным и весёлым.
Не успели мы дойти до конца улицы, как из подворотни ближайшего дома высыпала ватага человек в шесть - рослых, наглых, с дубинками и кистенями в руках. Они быстро нас окружили, преградив дорогу.
- Позвольте пройти, - подался вперёд Карл.
Но я, чуя неладное, остановил его.
- Господа, будьте так добры, отсыпьте от щедрот ваших сирым и убогим, - склонился до пояса один из ватажников.
Понятно, что на сирого и убогого он походил так же, как я на балерину.
По небу плыли рыхлые, бесформенные облака. Выглянула луна, залив улицу серебристым светом. А как хорошо начиналось...
Мужчина выпрямился и, сняв с головы шапку, протянул её к нам.
- Денежки сюда кладите. При нас они целее будут.
Ватажники поддержали его заливистым хохотом. Карл помрачнел, схватился рукой за рукоять шпаги, но пока не спешил её обнажать.
- С чего вы решили, что у нас есть деньги? - произнёс я, пытаясь протянуть время.
Вдруг на улице появятся случайные прохожие, полиция или солдатский наряд. Однако надежды оказались тщетными. Город словно вымер, никого, кроме тощего облезлого кота, рывшегося в мусорной куче в поисках съестных отбросов.
- Нешто вы не от Пандульфи вышли? - хмыкнул весёлый ватажник.
Выходит, за лавкой ростовщика установлено наблюдение. Бандиты караулят клиентов итальянца и, выбрав подходящую жертву, грабят. Интересно, знает ли об этом Пандульфи и если да, почему не обращается в полицию и не предупреждает клиентов? Впрочем, он может находиться с разбойниками заодно - сигнал им какой-нибудь подаёт, фонарём в окошко светит. Деньги, как известно, не пахнут.
По меркам того времени Петербург считался гораздо спокойней в плане преступности, чем Москва. Всё же начальство близко, которое время от времени вынуждено меры принимать, чтобы очистить столицу от воров и бандитов. Да и сам Питер город молодой, жизнь в нём только налаживается, вот и не успели как следует закрепиться и войти в полную силу разбойничьи шайки.
Пройдёт немного времени, и при взошедшей на престол с помощью гвардейских штыков Елизавете, Петербург переживёт страшный период, когда вошедшие во вкус и, почуявшие безнаказанность гвардейцы займутся настоящим грабежом: будут обворовывать знатные дома, к коим сами же поставлены в караул, бесчинствовать на улицах, задирать и бесчестить женщин. А кое-кто из господ офицеров наладит прибыльный бизнес, который в двадцать первом веке называется 'крышеванием' - за определённую мзду гвардейцы возьмут под 'опеку' трактиры, постоялые дворы, лавки купцов и менял.
Но пока в Питере тихо и спокойно, не считая улицы, где нелёгкая вынесла нас прямиком в лапы разбойников.
Не дождавшись ответа, ватажник переспросил:
- Я что грю - нешто вы не от итальяшки идёте?
- От него, - согласился я. - Только денег при нас нет. Мы долг возвращали, а теперь пустые как солдат после проститутки.
- Врёшь поди! - ватажник хлопнул себя по правой лодыжке.
Почему - вру? Ввожу в заблуждение.
- Я честный человек. Врать мне не к лицу.
- Может ты и честный, но давай-ка мы тебя проверим. Вдруг за подкладку что-нибудь завалилось или в кармане потерялось, а ты и не заметил. Всякое ведь бывает, - рассудительно произнёс ватажник.
М-да, на мякине его не проведёшь. И соотношение сил не в нашу пользу - шестеро на двоих, значит, каждому придётся драться с тремя противниками, а они только в голливудских фильмах по очереди нападают. А шпага моя тютю - лежит у синьора Пандульфи где-то на полке.
Нет, я, конечно, здоровей любого из разбойничьей ватаги, и Карл тоже не лыком шит. Глядишь, кого-то из шайки-лейки покромсаем. Но, будь я букмекером, ставки бы на нашу победу не ставил.
