Сегодня по случаю того, что его отряд только что прибыл в лагерь и люди нуждаются в отдыхе, Андрей со своей дружиной не участвовал в ежедневной тренировке, но завтра им надлежало занять место в строю, дабы отработать слаженность. Вот только участвовать в этой тренировке у Андрея не было ни какого желания, едва он начинал думать о том, что у французов тоже есть такая же рыцарская конница, которая ничуть не хуже закована в броню, как у него начинало неприятно сосать под ложечкой. Одно дело читать или видеть на экране как рыцарская конница идет в атаку, совсем иное наблюдать это воочию. Что и говорить картина страшная, а если еще и представить себе подобную стену, которая несется на тебя… Нет, лучше не надо.
— Джеф, ты представлял нечто подобное, когда выражал свое сомнение по поводу нашего участия в этой войне?
— Да, милорд. Вот только, мне казалось, что вы сумеете каким либо образом избежать того, чтобы нас определили в латную конницу.
— К сожалению, похоже, что именно благодаря мне, мы и окажемся в ее составе.
— Ничего, прорвемся.
— Ага. А не подскажешь-ли, что делать нашим людям, когда дойдет до рукопашной, шашка гораздо легче меча, нет, кольчугу она еще прорубит, а как быть с кирасами и панцирями.
— Ну, кирасу-то еще худо бедно, а панцири только уклоняться и заходить сзади. Ничего, наши парни достаточно опытны, так что как ни будь с Божьей помощью…
— Знаешь, есть такая поговорка: 'На Бога надейся, а сам не плошай'.
— Ну дак, мы и не оплошаем. Практика у ребят изрядная.
— Мы можем понести серьезные потери. Не понимаю и почему только на меня волком смотрят рыцари впереди которых меня выставили?
— У вас просто разные цели, — ухмыльнулся Джеф. — Вы хотите дать практику своим людям, но и сберечь их, они же хотят покрыть себя славой и обратить на себя внимание его величества, который падок на подобное. А где это лучше всего сделать, как не в первых рядах. Да будь их воля, они бы без раздумий выступили в первых рядах, перед панцирниками. Слава и внимание короля дорогого стоят. Знать бы раньше, что о вас помнит сам король, то на этом можно было бы неплохо поживиться. Жаль, узнали мы это поздно.
— Это точно. Но что будем делать?
— А что тут сделаешь. Если бы вы прислали откуп, то и вопросов не было бы, а коли уж прибыли сюда с дружиной, то отпустить вас отсюда может только командующий, опять же за откуп, вот только сомневаюсь, что король отпустит вас. Знаете, что я подумал. А может он так хочет дать вам возможность обелить себя в его глазах. Хороших-то воинов он ценит, факт.
— Ну, нет мне такой высокой оценки не надо.
Оставив друга, заниматься размещением людей, Андрей направился к маркграфу. Нужно было срочно как-то разруливать ситуацию, а для этого ему нужна была информация, которой он не обладал. Он даже не знал, из-за чего началась эта война, что было первопричиной. Ведь не могли же два короля, во время вечернего променада внимательно посмотреть друг другу в глаза и прийти к единому выводу, что им скучно и чтобы развеять грусть печаль им нужно хорошенько полубцевать друг друга, а чтобы было еще веселее привлечь к этому развлечению своих вассалов. Оно понятно, что большинству этих самых вассалов было просто плевать, из-за чего началась очередная кровавая баня, они жили по принципу Портоса: 'Я дерусь, потому что, дерусь'. С другой стороны, опять же возможность блеснуть перед королем, ну и добыча, куда же без нее. Но ему-то этого было не надо. Да он хотел пополнить опыт своей дружины, но ахреневать в атаке, после сегодняшнего представления, он не собирался. Пусть ерундой занимаются другие.
— Милорд, позвольте? — Откинув полог палатки, он заглянул вовнутрь.
— А, барон. Проходите. — Было видно, что маркграф успокоился и настроен более радушно, чем пару часов назад. Причина этого отчасти ему была известна. Пророчества сэра Свенсона сбылись только по отношению Андрея и его дружины, так как именно им досталась честь занять самые опасные участки в предстоящем сражении. Йоркская дружина выступала в обычном порядке, король не стал делать из них смертников, вот только если это радовало его сюзерена, то не радовало самого Новака. Хотя как посмотреть, например то, что маркграф проявлял отеческую заботу о своих вассалах и ценил их жизни, как раз его и радовало, чего правда нельзя было сказать о самих вассалах, горевших желанием выступить на острие атаки, ну да это их проблемы.
— Позвольте задать вопрос?
— Спрашивайте.
— Милорд, а из-за чего началась эта война?
— Вам коротко или в подробностях?
— Если можно, то коротко.
— А если коротко, то все из-за спорных земель баронства Рупперт. Когда-то оно было Английским, потом во время неудачной войны, лет пятьдесят назад, его захватили французы, они тогда захватили не только его, война для Англии была не удачной, тогда же пришлось разбираться и с племенем орков в Кроусмарше. Так что по мирному договору французы, конечно, вернули все захваченные земли, но баронство Рупперт отошло Франции. А наш король, пусть дарует ему Господь долгих лет, решил восстановить прежние пределы. Только из-за этого баронства было уже три войны, но только все безрезультатно. Французы хорошо укрепили замок. С наскока не возьмешь, а долгую осаду не позволяют провести французы. Либо подойдут на выручку, либо начинают грабить приграничные баронства и тогда войско снимается, чтобы навязать противнику бой. Иногда происходят сражения, иногда побеждаем мы, иногда они, но пределы государств остаются прежними. В общем, мышиная возня. — Безнадежно махнул он рукой.
— А что собой представляет этот замок?
— Весьма крепкий орешек. Земли богатые, к тому же там проходят торговые пути. Барон Рупперт, весьма состоятельный человек, а потому содержит серьезную дружину, две сотни воинов, причем это полностью латная конница, впрочем и в обороне крепостей они отлично поднаторели. Плюс ополчение из кабальных, а там практически все крестьяне кабальные, так что в ополчение сотни три входит. Вот такой вот орешек.
— Значит, если захватить замок Рупперт, то вопрос можно сказать будет закрыт?
— Нет, конечно. Французы приложат все усилия, чтобы вернуть замок и без большой крови здесь не обойтись. Это не простые набеги на приграничные баронства, тут встанет вопрос о целостности пределов. А потом, если Рупперт падет, то перед нашей армией откроется путь к остальным землям. Глупо было бы не воспользоваться этим.
— А что мешает обойти его?
— Ну, вы прямо как младенец. Кто же оставит позади себя такую твердыню, да еще и с сильным гарнизоном, считай в пять сотен бойцов, ладно три сотни ополчения, но две сотни испытанных бойцов… Не мне вам объяснять, что могут две сотни воинов. К тому же, этот замок перекрывает единственную переправу на десятки миль. Идти в обход, тогда уж изменять направление всего удара и войско нужно было собирать не здесь.
