придется произвести не менее трех официальных потомков.
— Тебе легче, — поморщилась в ответ Габи. — Не тебе же рожать.
— Согласен, — признал Трис. — Женщинам в таких историях всегда тяжелее. Но делать нечего, за все в жизни приходится платить. За власть и богатство тоже.
— Намекаешь, что мне нужно поспешить с решением?
— Нет, — покачал он головой. — Просто хочу, чтобы ты имела это в виду, когда и если ты в кого-нибудь влюбишься. Ну или, если найдешь вдруг подходящую кандидатуру в отцы своих детей…
Поездка в шато д’Агремон оказалась хорошей идеей.
«Нет, не так, — поправила себя Габи. — Это была блестящая идея!»
И в самом деле, на этот раз, Трис превзошел самого себя. Он всегда был безупречен практически во всем, и Габи к этому привыкла ещё на стадии подготовки к «первому выходу в свет». Однако двадцать дней в долине Мааса оказались даже чем-то большим, чем было ей обещано. Габи не только овладела — и совсем неплохо овладела, — техниками ментальной защиты, она наконец окончательно пришла в себя от того ужаса, который пережил её многострадальный организм после скоротечного боя на Олимпийском стадионе. Однако и это, как бы много его ни было, отнюдь не все просыпавшиеся на неё дары Фортуны, хотя именно об отдыхе и ментальных практиках говорил с ней Трис, отправляясь в путешествие в Арденны. Овладение изощренными ментальными техниками профессора д’Анкона привело Габи к неожиданному, но крайне важному результату. Она смогла поднять свой внутренний контроль до того уровня, который требуется для эффективного управления магическими потоками сверхмалой мощности. Причем умение это безотказно работало теперь не от случая к случаю, а по первому требованию, и не в одной какой-нибудь модальности, а с любой Стихией по выбору или во всех сразу, хотя последнее и означало огромный расход физических и душевных сил.
Это был серьёзный и без преувеличений принципиально качественный шаг вперед, имея в виду развитие Габи, как внерангового мага. И даже это было ещё не все, потому что существовали две вещи, о которых она не сказала пока даже своему брату. Во-первых, она, похоже, получила доступ к двум дополнительным стихиям — к Эфиру и Апейрону [54]. Но с этим, разумеется, ей предстояло ещё разбираться и разбираться. А, во-вторых, — и это уже не «похоже», а факт объективной реальности, — она «нащупала» принцип взаимодействия с магией Разделенных Тжа. Там просто нельзя было думать «по-человечески» и включать человеческую логику. С магией Источника, — если уж ты не обладаешь способностью думать, «как они», — следовало работать по наитию: чувствовать, а не знать, формировать желания, доводить их до совершенства, превращая дубину неандертальца в остро заточенный мизерикорд.
Чувства, переживания и ощущения — точные, как математический расчет, интуиция вместо логики, настроение вместо осознания. Оперировать магией этих Полубогов было крайне сложно и требовало не сосредоточения, как в обычной магии, а, напротив, погружения в некое сумеречное состояние, похожее отчасти на то, что испытывает человек, находясь на грани между сном и бодрствованием. Таким, во всяком случае, представлялось это колдовство Габи. Возможно, все так и обстояло, но, может быть, и нет. Знать наверняка было нельзя. Однако никакой теории или руководства по использованию, по-видимому, не существовало, поэтому, исходя из принципа «пока не попробуешь, не узнаешь», ей оставалось лишь осторожно «нащупывать тропу через болото».
Между тем, дорога домой оказалась ничуть не хуже, чем путешествие в Арденны. Ехали не торопясь, останавливались, где понравится, и разговаривали обо всем на свете. Темы, в основном, выбирал Трис, но он был не против, чтобы иногда Габи тоже задавала вопросы. И вот, едва они миновали Дижон, она все-таки задала тот вопрос, который не выходил у неё из головы все последние дни.
— Тогда на охоте… — начала Габи, неожиданно застеснявшись своей решимости, — когда… Ты же помнишь, как я догнала оленя?..
Говорить о том, что она не просто его догнала, а затравила на волчий манер, ей не хотелось. Не нравилось вспоминать этот случай, тем более, о нем говорить. Но забыть не получалось. Как такое забудешь? Ведь Габи не просто догнала оленя, убила она его тоже не по-людски, не говоря уже о том, как ей тогда хотелось разорвать ему горло и пить горячую кровь. Неаппетитные воспоминания и желания нехорошие. Трис её тогда успокоил, сказал, что никакой она не вампир, но её это не утешило. И сейчас она снова вернулась к этой неприятной, но не желающей оставлять её теме, спросив:
— А все-таки, что это было?
— Начало формирования боевого ядра, — ответил Трис, но, понятное дело, его слова ничего ей не объяснили.
— Звучит красиво.
— Но ты ничего не поняла.
— Так и есть, — кивнула Габи. — Самое время объяснить глупой мне, что тут и как.
— У боевых магов выше десятого ранга… — Было очевидно, Трис не в восторге от темы разговора, но он тоже, по-видимому, не раз вспоминал тот случай и, в конце концов, решил ей кое-что рассказать.
— У боевых магов выше десятого ранга со временем начинает формироваться так называемое «боевое тело». На самом деле, название не отражает сути дела. Это эвфемизм, потому что к бою это все относится более чем опосредованно. Грубо говоря, на начальной стадии это сгусток энергетических петель, связанных с эмоциями особого рода: гнев, азарт, неистовство и ярость. И все прочее в том же духе. А дальше так. Чем чаще ты используешь боевые плетения, чем выше твой магический потенциал, чем чаще ты попадаешь в напряженные или опасные ситуации, тем быстрее формируется «тело». На каком-то этапе, оно начинает влиять на характер мага, на его восприятие действительности. Нарастает тревожность, подозрительность, которая очень быстро превращается в паранойю. Мир видится в темных тонах, настроение уходит в минор, и постепенно ослабевают внутренний контроль и способность взглянуть на ситуацию критически. Случаются вспышки неконтролируемой агрессии и, так называемой, «боевой истерики». Это первый из двух возможных синдромов. Чаще всего «солдатская паранойя» характерна для относительно слабых магов, и дальше эмоций изменения не идут. Второй синдром, — синдром «темного охотника», — формирует в душе мага нечто вроде второй личности, которую легко спутать с боевым трансом. Вот это уже куда серьёзней. Формирующаяся псевдоличность — это двусторонняя сущность, вроде Двуликого Януса. Вторая ипостась охотника — хищник, поэтому боевой маг поочередно впадает в одно из двух состояний: он или хладнокровный преследователь и упорный боец, или хищник, управляемый своими страстями, главная из которых — жажда крови в прямом и переносном смысле.
— И куда это меня приведет?
— Давай подумаем. —
