Вокруг стоял грохот. Одно из зенитных орудий исчезло во вспышке взрыва, раскидавшего тела защитников, но люди, понимая, чем грозит прорыв противника, яростно отбивались. На поле уже замерли два танка, один из которых пылал как костер. Сбоку снова хлопнул гранатомет, и еще один танк замер, окутавшись дымом. Без радиосвязи, немецкие танкисты действовали не так эффективно, как обычно и по сути дела сейчас каждый экипаж воевал сам по себе, выбирая цели, не всегда опираясь на реальную обстановку. Поэтому весь свой огонь они сконцентрировали на противотанковых пушках, резонно предположив их самыми опасными противниками, умудрившись пропустить еще несколько выстрелов из станковых гранатометов. Когда наша противотанковая батарея, составленная из трофейных пушек, была почти полностью уничтожена, на поле остались целыми только два танка, остальные пять уже пылали яркими кострами, освещая в наступающих сумерках поле боя.
С фланга на поле выскочили два бронетранспортера и с расстояния в метров сто, что было почти в упор для КПВТ, открыли беглый огонь по бортам оставшихся танков. Неторопливое грохотанье крупнокалиберных пулеметов, по силе воздействия подобных залповой стрельбе десятков противотанковых ружей, поставило точку на двух последних танках противника. За рванувшими на поле бронетранспортерами поднялись бойцы и с яростными криками бросились в контратаку. Один из бронетранспортеров замер и задымился. Но это уже не могло остановить бойцов. Мне, как командиру уже не было смысла идти в атаку, но узнать, что случилось в бронетранспортером не помешало бы.
Попытался связаться с Ковальчуком, но он не отвечал, поэтому пришлось срочно бежать со всеми к дымящему БТРу. Второй остановился невдалеке и яростно из курсового пулемета обстреливал отступающих немцев. К моей радости ожил пулемет подбитого бронетранспортера, и они в два ствола очень плодотворно проредили толпу, убегающего противника, отступление которого, под сосредоточенным огнем, превратилось в паническое бегство.
На бегу связался с Артемьевым.
— Бычок, что у вас там?
Санька азартно ответил.
— Нормально, Феникс, три коробки подожгли, остальные отстреливаются и пытаются развернуться.
Тут он прервался и в микрофоне услышал крик.
— Давай гаси его, пока бортом стоит, в стык башни бей… Твою…
Даже я услышал взрыв и увидел, как над лесом поднялся столб огня.
— Бычок! Бычок, что у вас.
Секунд через тридцать Санька ответил.
— Блин, командир, 'БэКа' рванул, нас тут всех взрывной волной раскидало, гарнитура из уха выпала. Немцы бегут, аж пятки блестят.
— Бычок, что там с Ковальчуком? Задело его сильно, вроде жив. Отходите, уносите раненных, сейчас к вам Питон с пехотой подойдет. Я к Васильеву, узнаю, что у него там.
— Понял Феникс.
— Питон на связь.
— На связи Феникс.
— Что у вас?
— Нормально немцев до леса допинали, они и разбежались.
— Выставь охранение и к дороге, там Бычок развлекается. Выдели команду, уничтожайте танки. Жгите, взрывайте, чтоб их потом только на переплавку можно было.
— Понял, это мы всегда можем.
— Все я к Васильеву.
К этому моменту уже подбежал к дымящемуся бронетранспортеру, возле которого суетился Борисыч с огнетушителем. Я, даже не поняв, сам обнял его, и проговорил:
— Жив, чертяка.
На усталом, покрытом копотью лице старого друга отразилась улыбка.
— Не дождешься.
— Что у вас?
— Из ПТРа всадили, движок повредили. Надо утаскивать.
— Потери?
— Да обошлось. Хотя чуть левее и кранты.
— Ладно, дружище, сейчас отправлю тягач, тащите коробку к порталу. Потом Петрович будет смотреть.
— Угу, понял.
Я вскарабкался на второй БТР и дал команду ехать к Васильеву.
— Дровосек, что у вас?
Веселый и чуть уставший голос ответил.
— Да хреново у нас.
Сердце неприятно заныло.
— Что случилось?
— Да снаряды закончились?
— А что немцы?
В наушнике раздался почти истеричный хохот.
— Да и немцы тоже закончились.
Отсмеявшись, он перешел на деловой тон.
— Одну БМП-шку повредили, но там только ходовую задели. Петрович говорит, поднимем. А так настругали супостата, хотя и трудно пришлось. У меня на танке всю внешнюю навеску посбивали, почти живого места не осталось. А у вас там что, командир?
— Да тоже самое, навешали 'гансам', только один БТР повредили, да с Ковальчуком плохо, зацепило сильно, а так вроде отбились. Тогда готовьтесь к эвакуации и, пока есть время, собирайте трофеи.
Колонна танков 2-го батальона 33-го танкового полка 9-й танковой дивизии подходила к месту сражения с окруженными русскими в глубоком тылу 6-й полевой армии Вермахта в районе города Фастов. Командир второй роты обер-лейтенант Рудольф Деме, примостился в башне штабного танка и внимательно осматривал вытянувшуюся по обочине дороги колонну пехотной дивизии, тоже снятой с фронта, для уничтожения окруженной группировки русских. Откуда они тут появились, обер-лейтенант пока не имел представления, поэтому ждал разъяснения обстановки от командира батальона, капитана Альберта Брукса. Их 9-ю танковую дивизию только три дня назад как вывели во второй эшелон на отдых и доукомплектование после понесенных потерь под украинским городом Полтавой, где русские уже несколько недель оказывали ожесточенное сопротивление. Попытки прорыва танковых дивизий 1-й танковой группы постоянно наталкивались на подготовленные позиции противника, которые каждый раз приходилось взламывать с неимоверными потерями для элитных частей Вермахта. По сравнению с Французской и Балканской кампаниями, война на Восточном фронте уже остудила умы особо ярых поборников стремительных ударов. Первые победы начального этапа войны, бескрайние просторы России вскружили многим головы, но жесткая действительность быстро расставила все на свои места. Вроде как рыхлая и неповоротливая армия русских быстро училась воевать, и, с каждым захваченным городом, ее сопротивление только усиливалось и становилось более изобретательным. Как оказалось у русских были новые танки, по тактическим характеристикам часто превосходившие легкие и средние бронемашины Вермахта, и только благодаря надежно налаженному взаимодействию с артиллерией и авиацией, удавалось громить полчища противника с маниакальным упорством пытающихся остановить военную машину Германии.
Но все меняется. Русские научились эффективно использовать свои танки и мастерски организовывать артиллерийские засады, а не ставать стеной в поле, становясь великолепными мишенями для немецкой артиллерии. Теперь они атаковали с коротких дистанций и расстреливали немецкие машины до последнего снаряда, даже из подбитых и горящих танков. Ожесточение последних боев сильно сказывалось на психологическом состоянии личного состава вверенной ему роты. Вот и сейчас неизвестно откуда взявшиеся в тылу 29-го пехотного корпуса русские смогли нанести серьезный урон, и для их локализации и уничтожения пришлось снимать с фронта две пехотные дивизии и танковый батальон из 9-й танковой дивизии.
