class="p1">— Нет! — возразила уже Валька, и прижала к себе кента. — Серёжа тоже не пьёт! Даже, Серёжа, ты же не пьёшь?
Кент смущённо улыбнулся, и согласно кивнул головой.
— Эх... Все непьющие... Так скоро старому вояке и выпить не с кем будет... — сокрушенно покачал головой Николаич, и тут же быстро взглянул на пацанов. — Хоть вы-то будете?
— Да, да, а чё такого-то! Друг уходит служить! И мы пойдём! Мы тоже... Обязанные! Военно! — загудели пацаны, пододвигая пустые рюмки.
— Так... Мальчики... А вам есть 18 лет? — вдруг встряла Валькина мать, недовольно глядя на пацанов.
Жека хотел ответить, но его опередил Николаич.
— Конечно им есть 18. Вон какие бугаи. Особенно этот, — махнул рукой на Жеку. — Видишь, как рюмку тянет. Бывалый. Ну, давайте, парни, будем... За Вооружённые Силы Союза Советских Социалистических Республик!
Выпили, похрустели огурцами, капустой. Накатило. Жека почувствовал как лицо краснеет и становится горячим.
Пока сидели, накатили ещё. Тут же и познакомились.
— А ты, Евгений, работаешь, или учишься? —спросил Николаич, закусывая квашеной капустой, оставляя кусочки в усах.
— Да я и учусь и работаю. Учусь в торговом техникуме на механика холодильных установок. Сейчас работаю на кондитерской фабрике. Практика там, — объяснил Жека. — До мая, а потом каникулы.
— А в армию когда? — даже как-то с подозрением спросил Николаич. — Или у тебя отсрочка?
— В армию после техникума только, — согласился Жека, умолчав, что скорей всего не пойдёт из-за плохого зрения. — Не раньше чем полтора года.
— А ты, Станислав, учишься? Работаешь? — Николаич доколупался до Славяна, сидевшего тихо-мирно и ковыряющего вилкой солёные огурцы. — Когда закончишь? Когда в армию?
— Да я через год в армию, — степенно ответил Славян. — Я в ПТУ учусь на слесаря. Сейчас второй курс. Еще полгода отучусь, получу диплом, и следующей весной пойду. Косить не буду, дядь Кость...
— Ну, хорошо, коль так... А вот и девочки! Давайте, давайте, красавицы наши!
Сахариха и Пуща натаскали еды, расставили тарелки. Картофельное пюре, тефтели с подливкой, винегрет, тонюсенькими ломтиками копчёная колбаса, сыр, порезанные яблоки. Сами уселись, весёлые и довольные, раздали вафельные полотенца, чтоб накрыли колени. Последней пришла мать Клауса с бутылкой шампанского и несколькими фужерами.
— Дамам шампанское! — довольно заявил Николаич. — Давайте, открою! По мастерски! Каплю не пролью!
— А девочкам сколько лет? — опять спросила мать Вальки. — Может, им компот, сок или газировку налить?
— Зинка, перестань! — Николаич стукнул кулаком по столу, и недовольно покосился на неё. — Им не по 10 лет! Я им что, стакан водки наливаю?
— Костя, Костя! Спокойно! — мать Клауса вскочила, обняла мужа за плечи, и что-то прошептала ему на ухо. Николаич покраснел, и открыл шампанское. Разлил по фужерам. Девчонкам совсем по чуть-чуть. Сахариха тут же одним глотком выпила, и с недовольным видом поставила фужер. Жека сразу понял, что бунтует.
— Ребята, это моя старая школьная подруга Зинаида Евгеньевна, а это её дочь Валентина с женихом, с Сергеем.
— О... Очень приятно... — кент хотел привстать из-за стола, чтобы поклониться, но задел коленями за столешницу, и чуть не смахнул всё на пол. Звякнула посуда, заколыхались напитки в стаканах, рюмках и бокалах. — Ой... Извините!
— Серёжа! Ну ты что такой неаккуратный! — недовольно внушила Валька. — Чуть мне колготки не залил!
Сахариха из последних сил сдерживалась, чтоб не заржать, отвернув голову к Жеке, и чуть не уткнувшись ему в плечо набитым едой ртом.
Посидели неплохо. Пацаны пошли покурить с качающимся Николаичем на балкон, и там уже вовсю и братались и обнимались. Особенно с захмелевшим и расчувствовавшимся Митяем. Тот датый, был по-русски всем рад, и ко всем добродушен. Разгулялись. Под конец захмелевший Клаус притащил магнитолу Вегу-328, включил Газманова «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня!». Петрович пустился в пляс, чуть не сметая посуду со стола. Валька с матерью и кентом, глядя на такое простое русское веселье, по-быстрому распрощались, и ушли, пожелав Клаусу отлично выполнить свой воинский долг. А Жеке даже уходить как-то неохота было. В их семье никогда ничего подобного не водилось. Мать никого не звала в гости, опасаясь, что отец напьётся до чёртиков и начнёт чудить.
Сахариха, стоя у двери в зал, надменно наблюдала за Валькой, а потом вдруг спросила у её жениха невинным елейным голоском:
— Серёжа, а тебе сколько лет?
Жека чуть не сматерился. Вот какого хрена лезет к ним?
— Мне 25, — неловко улыбнулся кент. — Но мы с Валей любим друг друга. Поженимся.
— А ей 18 лет есть уже? — тут же спросила Сахариха, нагло глядя на обоих.
Валька глянула на Сахариху уничтожающим взглядом, и ни слова не говоря, вышла в подъезд. Серёжа поспешил за ней. Мать Вальки вышла следом. Потом девчонки помогли матери Клауса убрать со стола. Пацаны, взяв под мышки, положили тяжёлого батю на диван, распрощались с матерью, и тоже стали собираться. Жека взял свой пакет, а там уже не одна, а две бутылки водки лежало, одна неполная. Пока пацаны укладывали батю, а мать убирала со стола, Клаус сунул в пакет Жеки начатую и недопитую бутылку водки.
— Бате бы оставил на опохмел, — негромко предложил Жека, но Клаус махнул рукой.
— У него ещё есть. Хватит и столько. Неплохо подтарился. Стоху на проводы потратили.
— Саша, а ты куда? — неожиданно обеспокоенно спросила мать, видя одевающегося Клауса. — Время уже 9 часов. Темно... Не забывай, куда тебе завтра.
— Да я щас. Пацанов и девчонок провожу.
В подъезде накатили ещё прямо из горла. Постояли, покурили. Потом Клаус пожал всем руки, в шутку козырнул и пошёл домой.
— В военкомат-то проводить тебя? — крикнул Жека с площадки.
— Да не! Мамка с папкой проводят! Пацанам привет передавайте! И ждите! Я приду!
Пока прощались, туда да сюда, поставили открытую бутылку на подоконник, а там уже Сахариха с Пущей тут как тут. Отхлебнули последнее, и сейчас кашляли стояли. Походу первый раз водку попробовали.
— Ладно. Пошли на пятак. Ещё немного повиснем, — Жека махнул рукой и вся компания вышла из подъезда.
Глава 11. Залётные бандиты на рынке
Сахариха вроде и выпила-то малость из горла, а штормило её прилично. А может, втихоря
