или душераздирающий вопль жертвы, попавшей в зубы хищнику, однако это, скорее, было исключением. В основном сельва жила шорохами. Напрягая слух, Клим уткнулся лицом в руку, и незаметно окружающие звуки превратились в розовый шум. Тик-так — медленно ползло время. И уже не сельва шумела вокруг, а гулко ударял в скалы морской прибой. Волны взбивались в пену и, взлетая на ветру, обрушивались на рубку шумным валом. Клим снова нёс вахту в лодке. Его раскачивало на ремнях, а он не мог опустить бинокль, потому что боялся упустить что-то важное. Это что-то изредка появлялось среди волн, превращаясь то в машущего руками человека, то в рубку ещё одной лодки. Неожиданно весь горизонт закрыла гигантская волна. Клим едва успел опустить бинокль, как его накрыло с головой. И не спасли от воды ни прорезиненный плащ, ни высокие сапоги — он был мокрый насквозь. Лодка начала погружаться, а он так и стоял в рубке, привязанный и обречённый на гибель.
Тяжело дыша, Клим встрепенулся и увидел, что уже наступил мутный рассвет. Сверху водопадом лил тропический ливень. Потоки воды бурлили вокруг, и, лёжа между корней, Клим ощутил себя в наполненной до краёв ванной. Он вскочил и едва удержался на заскользившей под ногами глине. Вокруг всё пребывало в движении — и природа, и люди. Удо срочно скатывал спальный мешок, Пёшель метался между стволов, заглядывая за каждое дерево, будто искал пропажу. Из стены ливня появился Фегелейн и, увидев Айземанна, отрицательно махнул головой, затем произнёс:
— Там тоже нет. Растяжки я снял, но ни одна из них не была задета.
— Ты берег осмотрел? — спросил Айземанн Шмидта.
— Осмотрел, да толку с того? Ливень смыл все следы.
— Что случилось? — спросил Клим Удо.
— Проводник исчез.
— Сальвадор? — удивился Клим.
— А что, у нас есть другие проводники? Эта обезьяна выбрала самое неподходящее время!
— Он сбежал?
— Сбежал, — подтвердил Фегелейн. — Даже не пойму — когда? Да и куда?
— Куда, понятно, — ответил Айземанн. — Непонятно, когда? Я не сомкнул глаз ни на секунду. Наш проводник сумел извернуться ужом.
— Может, его похитили? — предположил Шмидт. — Те, кого ты слышал?
— Не было там никого. Нехитрый приём для новобранцев, чтоб не спали. Проводник сбежал под утро, когда начался дождь. Впереди растяжки, туда он уйти не мог. Единственное место, где их нет — вдоль берега. Он ушёл обратным путём.
— Вернёмся, в яме сгною! — заскрипел зубами Шмидт.
— Ты сначала вернись, — осадил его Айземанн.
В ответ Шмидт взял Айземанна под локоть и отвёл в сторону, под ветки, где ливень оставил сухие островки.
— Послушай, штурмбаннфюрер, — прошептал смущённо Шмидт. — Я так и не узнал твоего имени, а звания сейчас звучат нелепо, как козыряния в бане.
— Что хотел? — недовольно спросил Айземанн. — Давай короче, да будем выдвигаться дальше.
— Вот об этом я как раз и собирался поговорить. Ты не думай, вины твоей здесь не будет. Я Мюллеру всё объясню.
— Что объяснишь?
— Да посмотри, куда нам идти дальше? Проводник сбежал, с Борманом непонятно что, вокруг дикари. Ты же сам видишь, здесь нужна хорошо организованная экспедиция, чтоб людей вдвое больше, и вооружённых до зубов. Мы недооценили, за что взялись. Не думай, это не поражение, а всего лишь временное отступление. Мы подготовимся ещё раз как следует и придём снова. А сейчас нужно возвращаться.
— Я тебя не держу, — ухмыльнулся Айземанн. — Ливень смыл наши следы, но если сильно повезёт, то, может, и выберешься. Давай, оберштурмбаннфюрер, собирайся, только оставь мне компас и твою карту с пометками проводника.
Поджав губы, Шмидт склонил голову и, проворчав под нос что-то невразумительное, пошёл прочь.
— Так ты уходишь? — выкрикнул ему в спину Айземанн.
— Что? — удивлённо оглянулся Шмидт. — О чём ты? Я говорю, промокли все до нитки, обсохнуть бы, прежде чем идти дальше.
— Обсохнешь, — засмеялся во весь железный рот Айземанн. — Пар из задницы я тебе обещаю. Чего нам теперь бояться? Ты же сам сказал, что голозадых дикарей перестрелял Борман, с твоей картой проводник не нужен, а если ты недооценил, за что взялся, то я был готов ко всему с самого начала. Осталось лишь пойти и взять, что лежит и ждёт.
Он взглянул в светлеющий туман и протянул под дождь ладонь.
— Скоро прекратится. Они здесь сильные, но короткие.
Пробежавшись беглым взглядом по месту стоянки и проверив, не забыли ли чего впопыхах, Айземанн решительным шагом направился в джунгли. Ливень продолжался, а пропитанный насквозь грунт уже не впитывал воду, и вскоре они шли словно по заболоченному озеру. Всюду плавали листья, насекомые и мелкие обитатели затопленных нор. Сброшенная с веток мощным водяным потоком змея упала рядом с Климом и, извиваясь, поплыла искать новое убежище.
— А могла бы и на голову, — выкрикнул за спиной Фегелейн. — Вилли, ты везунчик, пожалуй, я буду держаться к тебе поближе.
Пообещав пар, Айземанн не обманул. Солнце, поднимаясь в небо, не разгоняло сумрак, но быстро поднимало температуру воздуха. Ливень постепенно стихал, и двигавшиеся друг за другом люди шли каждый в собственном облаке испаряющейся из одежды влаги. Вскоре дождь и вовсе стих. Ушла из-под ног вода, умолкла барабанная дробь капель в листьях, но тягучий влажный воздух по-прежнему висел густым туманом, позволяя видеть вокруг не дальше десяти шагов.
Неожиданно идущий впереди Айземанн остановился. Он огляделся по сторонам, затем осторожно приподнял лежавший у ног широкий лист.
— Что такое? — тяжело дыша, остановился рядом Шмидт.
— Ничего, — положив лист на место и перейдя на шёпот, ответил Айземанн.
— Точно?
— Ты вот что, оберштурмбаннфюрер, пройди чуть вперёд вдоль берега, а я немного прогуляюсь вправо. Остальные подождут нас здесь.
— Почему я?
— А кто у нас самый глазастый? От твоих глаз ищейки ничего не скроется.
— Не темни. Ты что-то заметил?
— Хочу лишь убедиться, что впереди всё чисто. Привычка такая.
Айземанн лёгким толчком подтолкнул Шмидта вперёд, а сам будто растворился в стряхнувших капли кустах. Несколько минут Клим слышал только треск оттуда, где продирался сквозь ветки Шмидт, но ни звука со стороны эсэсовца.
— Что я должен искать? — крикнул из зарослей Шмидт, но Айземанн не ответил.
Пробравшись к берегу реки, Шмидт закричал снова:
— Эй, я ничего не вижу! Айземанн, что мне, чёрт побери, искать?
И вдруг из тумана донёсся треск, затем глухой громкий выдох, словно эсэсовец замахнулся над поленом топором, и его торжествующий выкрик:
— Иди на мой голос! Все идите сюда!
Бросившись сквозь листья вслед за Фегелейном, Клим сначала увидел оперевшегося о дерево Айземанна, затем — лежавшее у его ног тело. Толкнувший Клима с разгона в спину Франц выглянул из-за
