Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ]

— Ну, товарищ майор. Могу вас обрадовать. — Иванов сидел расслабленный и чем-то очень довольный. — Режим усиления снят! Запрет на употребление спиртного в разумных количествах тоже. Но это не значит, что нужно повторять столичные ресторанные "подвиги". Да и не успеете. Сейчас, в сопровождении охраны, естественно, можете съездить с майором Зильберманом в Свердловск, как он и просил. А завтра – вылетаем в Москву.

Посмотрев на моё скривившееся лицо, генерал усмехнулся:

— Ничего, ничего! Тошнота – не смерть и не ранение! Зато раз – и в Москве!

— Ага, как же… Не стыдно вам, товарищ генерал, над младшими по званию издеваться? Знаете же, как я полёты переношу. Разрешите вопрос?

— Ну?

— Что-то прояснилось, раз в Москву возвращаемся и усиление режима безопасности снижено?

— Прояснилось, прояснилось. Оч-ч-чень даже прояснилось, — Бах как-то хищно усмехнулся и, не скрывая злобного торжества, продолжил. — Нашли нескольких тварей. Жаль, не всех живыми… Ладно, товарищи офицеры, дуйте отсюда, времени мало. А вам ещё в город ехать. Или передумали?

— Никак нет! Разрешите идти? — не сговариваясь, рявкнули с Яшкой, мы одновременно.

— Идите, — откровенно заулыбался Бах. — Начальство побаловать не забудьте, охламоны.

Через час мы уже неслись в Свердловск, под рассказ Зильбермана о Красноярске:

— Знаешь, а твой город такая дыра-а-а, — Яшка усмехнулся. — Ну не дуйся, не дуйся. Я правду говорю! Грязюка на улицах, тротуары деревянные, но природа у вас… просто красотища! Я по твоим рассказам другого ожидал. Что интересно, понимал ведь, что глупо, а поди ж ты. Местных товарищей попросил на Столбы сводить. Ты же говорил, что они на окраине города? Ну. А оказалось, что туда пилить и пилить! Но не пожалел ни минуты, что туда сходил! Знаешь, я и представить себе не мог, что такое природа сотворить может! Я просто обалдел, когда те скалы увидел! А особенно меня поразило, что у вас многие их просто "камешки" зовут. Ни черта себе, камешки! С юмором вы, сибиряки, с юмором. А вообще… неплохо съездил, понравилось…

Так, за моими попытками выяснить, зачем его оправляли в Красноярск, и добрались до Свердловска. Как ни странно, но с покупкой нескольких бутылок коньяка и достойной закуски к благородному напитку проблем не было, но вот цены-ы! Я ж крякнул, когда худющая тётка-продавец нам всё посчитала. Но деваться некуда, расплатился. Это по карточкам или в спецмагазине цены нормальные, а коммерческие… Сразу вспомнилось начало девяностых, когда в момент "отпускания" цен, в магазинах сразу появились продукты, запрятанные до этого на складах. Только вот стоили они уже столько, что для большинства обычных людей становились роскошью неподъёмной!

Уже выходя на улицу. Столкнулись в дверях с классической "тыловой крысой" – мордастым подполковником, с петлицами связиста на шинели, пошитой из "генеральского" сукна. Что интересно, на нормальных генералах, я подобных не видел. Хотя они и могли себе такое позволить. Вот же что интересно, времена идут, а твари как под копирку выглядят! Клонирует их природа, что ли? Видимо Яшке этот тип тоже не понравился, потому что пока я складывал покупки в "эмку", Зильберман, что-то тихо бурча себе под нос, оглядывался, а заметив выходящий из-за угла патруль криво усмехнулся и направился к нему.

Через несколько минут, я с удивлением наблюдал, как те самые патрульные выводят из магазина как-то резко потерявшего свой лоск подполковника, а старший, убирая за отворот шинели блокнот, что-то улыбаясь отвечал довольному Яшке.

— А что это было, Яш? — мне было жутко любопытно, но спросил его только когда машина тронулась. Причём мне показалось, что у нашего шофёра ухо даже на спине образовалось, так его спина выразительно выпрямилась впереди.

— Ничего особенного. Проявил бдительность, положенную сотруднику органов и сообщил военному патрулю, о подозрительном типе.

— И чем же он подозрителен? Рожей? Да таких, сам знаешь сколько!

— Не только рожей, товарищ майор, не только, — Яшка зло усмехнулся. — Я его вчера на вокзале видел, тогда он капитаном был. Как тебе, за сутки раз – и подполковник! Красиво? Вот и мне это не понравилось! Да и вспомнил я его не сразу, только когда патруль увидал. Пусть теперь разбираются!

Рассуждая о том, что это был за тип и чем история с ним закончится, доехали до госпиталя, на улице Мамина-Сибиряка, где пришлось остановиться, пропуская несколько санитарных автомобилей. Пропустив последнюю уже тронулись, как я увидел самого настоящего попа, выходящего с территории госпиталя. Почему-то именно это зрелище ввело меня если не в шок, то в очень близкое к нему состояние. Удивлённо посмотрев на меня и в сторону госпиталя, Зильберман вздохнул:

— И это сотрудник государственной безопасности! Старший офицер, мать его! — я с удивлением понял, что Зильберман всерьёз разозлился. — Ты что, совсем внутренние бумаги не читаешь? А газеты? Ах, ты ра-адио слу-у-ушаешь… Ай, молодец! Так вот. Товарищ майор. К вашему сведению, десять дней назад, Правительство СССР приняло решение обратиться ко всем религиозным конфессиям, чьи прихожане есть на территории СССР с тем, чтобы представители религиозных организаций могли оказать посильную психологическую помощь бойцам и командирам Красной Армии, находящимся на излечении в госпиталях, а также тем, кто получил инвалидность и уже выписаны из них. Так вот, товарищ майор, сообщаю вам, что по приезду в часть, я сообщу генерал-майору Иванову о вашем халатном отношении к работе. И не расценивай это как донос, Андрей. Просто я убедился, что ты птица гордая, пока поджопник не получишь – не полетишь!

Порыв ветра хлестнул снегом по глазам и заставил выпасть из воспоминаний. М-да. Получил я тогда хорошо от генерала. Да и по делу, вообще-то. По делу. Закурив новую папиросу, я с ехидством осмотрелся. Нет, я понимаю – нехорошо и безответственно радоваться плохой погоде. Но тот, кто испытывает от полёта такое же "наслаждение" как и я – меня поймёт! Правда и тут куковать, никакого удовольствия. Даже не знаю толком, где находимся: военный аэродром с четырьмя укрытыми "аэрокобрами" возле сараев, наверное служащих ангарами, наш ЛИ-2, три длинных барака-казармы, клуб и штаб. До цивилизации – фиг его знает сколько. Говорят, что какой-то Уржум километрах в шестидесяти. От нахождения здесь уже крыша едет, вернее от того, что мне приходится теперь кучу бумаг штудировать – в Москве экзаменовать будут, Мартынов и Бах. Допросился, блин. О! Кто-то от штаба несётся, даже не одевшись толком, наверное интересное что-то. Ну-ну. Послушаем.

Залетевший в клуб совсем молоденький младший лейтенант, что-то пытался громко сказать окружившим его лётчикам и чекистам, но никак не мог отдышаться. Наконец справившись с дыханием, младлей звонким голосом, напомнившим мне "Пионерскую зорьку", почти продекламировал: