Состязания длились весь день, а вечером была грандиозная попойка. Утром следующего дня рабы начали готовить обе арены. Когда туда принялись таскать различные колюще-режущие предметы, я насторожился.
– Ну что, лягушонок, готов умереть? – прорычал Ур'такал, почёсывая свой живот, который, казалось, был вырублен из камня.
– Знаешь, такого желания у меня нет, – рыкнул я в ответ. Первородный язык с практикой давался мне всё легче и легче. – Я бы даже сказал, что совсем нет такого желания.
– Не переживай малыш, – отозвался старик со своего места, – тебя никто об этом не спросит, для особо строптивых рабов есть увлекательная возможность побывать Почётным гостем, вон видишь уже и стол вкапывают для счастливцев.
Я посмотрел туда, куда он указывал и действительно увидел, как рабы вкапывают в землю пять столбов. Я сглотнул, зрелище пыток меня никак не прельщало.
– Они что, прямо тут будут их пытать? – удивился я.
– А где ещё? – сказл орк, булькая своим вариантом смеха, – в степи, что ли?
– И долго они будут развлекаться? – поинтересовался я.
– Весь день. Воинов и зверей меньше чем в прошлый раз, поэтому птички будут петь весь день и мешать мне спать, – безразлично протянул орк.
Поняв, что весь день буду слышать чужие крики, я покрылся испариной. Когда трезвеющие кочевники выползать из своих юрт и наполнять трибуны, появились рабы, которые тащили упирающихся и извивающихся людей, двумя из которых были девушки.
– Сейчас придёт распорядитель, и первые птички запоют, – зевнул орк, глядя, как пленных привязывают к столбам. – На их крики выползут остальные степняки.
– Как думаешь, меня могут переселить на время к другой арене? – поинтересовался я, с трудом представляя, как можно выдержать, когда прямо на моих глазах будут пытать людей.
– Лучше тебе этого не делать, – заметил шаман. – Ещё подумают, что ты трус, и мы лишимся удовольствия помериться с тобой силой.
– Толку с вами меряться, – угрюмо заметил я. – Не знаю, как насчёт тебя, Загиял, но выходить против орка явное самоубийство.
Ур'такал довольно выпятил грудь, но тут же кинул взгляд на шамана и сдулся.
– Загивая ты точно не одолеешь, – признал он, – не стоит даже и пытаться.
– Сами сказали, меня спрашивать об этом не будут, – язвил я уже просто автоматически, так как всё моё внимание было привлечено к худому кочевнику, который установил стол рядом с жертвами и что-то на нём раскладывал.
– Опять кожу будут сдирать, – поморщился шаман. – Ну никакой фантазии у бедных кочевников.
Я сглотнул, тошнота подступила к горлу. Через недолгое время, когда палач приступил к работе, которую я смог выдержать всего пару минут, я улёгся на пол и заткнул себе уши, выдержать такое было невозможно.
Он начал с девушки. Как я ни затыкал уши, крики всё равно пробивались сквозь ладони, слёзы подступили к глазам, а мне сделалось ещё хуже, чем когда меня самого пытали в колодках. Чужие пытки оказались для меня ужасным испытанием, а день только начался.
Я вылез головой из-под шкуры, и размотал тряпки, которыми замотал уши, чтобы не слышать криков. Взгляд мой невольно упал на стоящие недалеко столбы, нервная дрожь сотрясла меня всего и я отвернулся. Именно в тот момент, когда я смотрел на место пыток, рабы стаскивали со столбов куски мяса, потому что назвать людьми, то что там висело я не осмеливался. Кляпы мои сильно помогли мне, хотя иногда среди шума в голове я ощущал пробивающиеся снаружи звуки, в эти моменты я ещё сильнее затыкал уши руками и забивался в свой угол. Даже собственные пытки не были для меня столь мучительные, оказалось, что смотреть как мучают других, для меня намного тяжелее.
– Странный он какой-то, – услышал я сбоку задумчивый голос шамана, – слышишь Ур'такал?
– Спина самого едва зажила от милых развлечений наших кочевников, – продолжил шаман, услышав утверждающий рык орка, – а смотреть на чужие пытки, которые самому ничем не угрожают, он не может.
– Если бы не видел, как он сражается, – ответил ему орк, косясь на меня одним глазом, – даже разговаривать с ним бы не стал.
– О?! А это кто интересно? – внезапно оживился старик, кивая направо, – гости на празднике у кочевников, редкое зрелище.
Я повернулся туда, куда показывал шаман и едва не открыл рот от удивления, в компании одного из устроителей торжеств, к нашим клеткам подходил разодетый в дворянские одежды Костел, в сопровождении Рона, Дарина и гномов из правления колхоза. Хозяин орка угодливо улыбаясь, показывал рукой на клетки и что-то рассказывал. Когда они подошли ближе я расслышал ответ Костела.
– Хочу заключить с вами пари уважаемый Радир, – произнёс он настолько надменным и уверенным тоном, что я от удивления едва не стукнулся лбом об прутья клетки.
– Какое же, господин барон? – заинтересовался кочевник, льстиво склонив голову.
– Даю тысячу на то, что третьим будет вон тот заморыш, – Костел так небрежно махнул рукой в сторону моей клетки, как-будто отмахнулся от мухи, – и две на то, что победит вон тот старик.
Кочевник перестал улыбаться и сначала недоумённо посмотрел в нашу сторону, а потом на управляющего.
– Если бы я не уважал гостя, я бы ничего не сказал, – осторожно подбирая слова начал он, – но хотел бы заметить, что даже мы не знаем кто из них сильнее, орк или шаман. А уж тем более я бы вам не советовал ставить такие деньги на слабого раба, которого притащило не самое наше лучшее племя, и то только чтобы не пропустить очередные Игры.
Костел надменно усмехнулся и ответил.
– Ценю ваше внимание, господин Радир, но я всё сказал.
– Всё же три тысячи серебра – это очень большие деньги, – улыбчивость кочевника как ветром сдуло. Он выпрямился, расправил плечи и снова стал властным и опытным вождём племени, каким я его увидел в первый день Игр.
– Золота, – голос управляющего был тих и спокоен, но после его слов, шаман справа меня закашлялся, а орк недоуменно хмыкнул.
– Золота? Три тысячи золотых? – ошарашено произнёс кочевник, его взгляд перебегал то на лицо Костела, то на наши клетки.
– Именно, господин Радир, – управляющий пожал плечами, – или вы думали мои грамоты, подписанные самим королём, просто гора мусора?
– Нет конечно господин барон, – торопливо заверил его вождь, видимо приняв решение, – к сожалению у меня нет в наличии такой суммы, вы не против, если мы обсудим условия пари совместно с другими вождями?
– Как вам будет угодно, – за всё время разговора управляющий даже мельком на меня не взглянул, хотя гномы, и Рон нет нет, да и кидали на меня быстрые взгляды. Я был просто поражён его актёрским искусством. «Нужно будет поинтересоваться, где он набрался таких манер, – с завистью подумал я, наблюдая за ним со стороны, – ведь к своему стыду, на приёме у короля я выглядел полной деревенщиной, по сравнению с остальными придворными».
