Малышка потянула мать за руку. Когда та нагнулась, она что-то прошептала ей на ухо. Женщина слушала внимательно. Трудно было понять, как отреагировала она на слова ребёнка и что Эдита сказала ей. Но когда она взглянула на Глеба, то взгляд её немного смягчился. Она почти вплотную подошла к молодому человеку. Личное пространство Глеба было нарушено. Появилось желание отойти на пару шагов, но он остался стоять на месте.
Что она собирается делать, думал он, напрягшись. Может, я ей понравился? А что? Графиня Мортимер была от меня без ума. Ну, точнее от сэра Уильяма. Может, и этой я приглянулся. Она, конечно, почти в два раза меня старше, но чертовски красивая. Глеб задержал дыхание, когда она взяла его за руку.
— Эдита сказала, что ты поранился, — с усмешкой произнесла она, разглядывая небольшую ранку.
Ну, вот, размечтался, вздохнул Глеб. Её моя рана заинтересовала. Да, нет, всё правильно, а то, как-то всё это странно.
Осмотрев царапину, женщина отошла от молодого человека. Она подошла к полке, порылась в своей коллекции пузырьков, достала что нужно.
— Вот, смажь рану, — она протянула ему склянку.
— Спасибо, — опешил он. Она что колдунья. Он, конечно, не верил в колдовство, но ведь это же средневековье. Должно быть, её здесь не любят. В то время ведьм ещё не сжигали на костре?
— Не бойся, — произнесла она, восприняв его нерешительность по-своему. — Это всего лишь мазь. Она защитит кровь от заражения.
— Я и не боюсь, — подходя к женщине, произнёс Глеб.
— Надо же, и, правда, не боишься, — ответила она, оценивающе разглядывая молодого человека. — Может, и права Эдита насчёт тебя. Садись, будь гостем в моём доме. Если не боишься.
Глеб уселся на лавку, настороженно поглядывая на хозяйку.
— Может голоден? — Спросила она.
— Да, — ответил он, но тут же осёкся. — Я голоден и с удовольствием бы воспользовался вашим гостеприимством, но мне нужно как можно скорее вернуться в замок.
— Хорошо. Ты странный. Почему обращаешься ко мне на вы? Разве я достойна этого?
— А разве нет? — Спросил Глеб, затаив дыхание. Неужели он поплатиться за свою вежливость. Но, с другой стороны, что она может ему сделать?
— Люди твоего сословия не часто балуют нас таким вниманием.
— При чём здесь сословие? Вы красивы, — произнёс Глеб, чувствуя, что краснеет.
— Какой стеснительный. — Заинтересованно произнесла она.
— К чему эти разговоры, — вспылил Глеб, вскакивая с места, стараясь уйти от этой темы. Он чувствовал себя глупцом, перед этой женщиной. Как всегда, когда был рядом с девушками. Ничего не изменилось. Уверенности в себе у него не прибавилось.
Эдите не понравился этот разговор. Она подошла к Глебу и взяла его за руку. Молодой человек посмотрел на девочку, немного успокаиваясь. Она снова хотела помочь ему, старалась защитить от своей матери.
— Мама…
— Да, знаю, он хороший. Что с твоим слугой? — спросила она, сменив тему.
— Он ранен в ногу стрелой. Рана загноилась, у него жар.
— Эдита сказала, что ты разбираешься в медицине. — Спросила она, с интересом разглядывая молодого человека.
Что? Это я-то разбираюсь? Да я вообще ничего не понимаю. Если она считает, что я что-то в этом смыслю, то, как они вообще лечат людей? Пожалуй, в двенадцатом веке я смог бы стать доктором. Какой ужас. Бедные пациенты.
— Немного, — не зная, зачем ответил Глеб. Может быть, потому, что в её словах он почувствовал уважение к себе. Не хотелось его потерять.
— Странно. И откуда у тебя такие навыки?
Теперь понятно, откуда у девочки привычка обращаться к рыцарям на ты. И что я ей должен ответить? Что смотрел фильмы по телеку? Вряд ли она бы поняла, о чём я.
— Какая разница? Вы можете, помочь моему пажу или нет? — Спросил Глеб, снова уходя от её вопроса.
— Может и могу. Давно мальчик получил ранение?
— Вчера.
— Это хорошо. Времени прошло немного. — Она снова подошла к полке и взяла два пузырёчка. — Вот. Этот для снятия жара, а этим надо смазать рану. Смазывай три раза в день. И не подпускай к нему местных врачевателей. Изведут парня.
Глеб взял из её рук лекарства. Надо же. Как в аптеке.
— Вы что колдунья? — Ляпнул молодой человек, не подумав.
Глаза женщины угрожающе сузились. Руки упёрлись в бока. Глеб отступил на шаг. Какой же он дурак. Пора бы уже научиться следить за своим языком. Здесь, пожалуй, его могут и отрезать.
— Глупец! Веришь в колдовство?
— Нет. Я так. — Пошёл на попятную Глеб. — Не хотел вас обидеть.
Он, конечно же, не верил в колдовство. Всё же житель двадцать первого века. А она, похоже, обиделась. Наверное, не первый раз ей бросают в лицо подобное обвинение.
— Я знаю толк в травах. Это не колдовство. Это наследие нашей семьи. Моя мать знала, её мать. Много поколений нашего рода впитывали в себя это искусство. Здесь нет ничего магического.
— Я знаю. Ещё раз прошу прощения.
— Забудем, — махнула рукой женщина. — Вижу, что знаешь. Многие верят в магию. Ты не такой. Потому Эдита и привела тебя. А теперь идите. Она отведёт тебя в замок. Мальчику нужна помощь. И о своей ране не забывай.
— Благодарю вас, — произнёс Глеб. Наверное, я должен заплатить. Он потянулся рукой к мешочку с монетами, висевшему на поясе. — Сколько я вам должен?
Она явно не оценила его благих намерений. Что за люди. Никогда не поймёшь, что им нужно.
— Денег не возьму, — произнесла она не совсем вежливо.
Ну, надо же. Неужели в двенадцатом веке медицина бесплатная? А в наше время лечиться может только тот, у кого толстый кошелёк, хотя медицина и считается бесплатной. Глеб никогда не забудет, какие огромные счета приходили отцу за лечение матери. А как же те, у кого не было денег? До них никому не было дела. Хотя и деньги отца не могли спасти маму.
— Тогда, как мне отплатить за вашу доброту? — Спросил Глеб, не желая оставаться в долгу.
— Разве добро должно оплачиваться? — Насмешливо спросила она. — Добро на то и есть добро, чтобы идти от чистого сердца. Иди с богом. Пусть благодарностью мне будет здоровье твоего пажа.
— Благодарю, — поклонился Глеб странной женщине. Он задумался над её словами. Неужели такие люди бывают? Неужели люди могут делать что-то для других людей просто так, ничего не ожидая взамен? Он собрался уйти, но, подойдя к двери, и двигаемый наилучшими побуждениями остановился. Он чувствовал, что не может уйти вот так.
— Меня зовут Уильям Лонгспи, — произнёс он, повернувшись. — Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь, вы всегда можете на меня рассчитывать. — Напыщенно произнёс он, сразу же почувствовав себя лучше. Он теперь не казался себе жалким, никчёмным, наоборот, он возвысился в своих собственных глазах, обрадованный своим благородством.
