Объяснив свое поражение от Александра предательством некоторых раджей и плохой выучкой пехоты, владыка пообещал наголову разбить македонцев здесь же, под стенами Поталы. Оперевшись на ручки золотого трона с головами тигра, Аграмес щедро сулил стоявшим у его подножья вельможам, персидские и бактрийские сатрапии, которыми они будут владеть после победы над врагом.
Возможно, так все и было бы, но вот только противник у Аграмеса был на голову выше его самого. Одержав блестящую победу, Александр, словно магнит стал притягивать к себе всех колеблющихся и неуверенных из числа приближенных царя гангаритов. При этом незначительные мелочи, которыми можно было пренебречь в мирной жизни, стали слагаться в минусы, тормозившие реализацию планов его соперника.
Утром и днем последующего дня в столицу стали пребывать спасшиеся от руки грозного Гангадхара солдаты. Войдя в город, они стали повествовать жителям о явлении живого бога, его неуязвимости от простого оружия, способного одним ударом убить слона и сотню воинов, но даже носорога. При этом многие восхваляли его за милость в удержании своей карающей длани.
Когда слухи достигли царского дворца, сразу последовал приказ об аресте смутьянов, но было уже поздно. Царь только подхлестнул веру к их рассказам, и тем самым показал свою слабость. Среди столичных обывателей мгновенно поползли толки шаткости положения царя, не преминув объяснить это низким происхождением Аграмеса. С начала тихие и робкие, они быстро крепли день ото дня и грозили обернуться для владыки гангаридов большими бедами.
Тем временем, Александр не собирался почивать на лаврах своей победы, будучи твердо уверен, что такой противник как Аграмес в отличие от Дария никогда не сложит оружие, и до полной победы еще далеко. Поэтому, на другой день после победного пира полководец собрал своих помощников.
Страдая от полученных ран, Александр не стал отлеживаться, как это рекомендовали доктора, а приказал собрать военный совет у себя в шатре.
— Друзья, сейчас мы не можем наслаждаться плодами нашей великой победы, хотя мы это заслужили по праву. Необходимо добить Аграмеса как можно скорее, пока он не зализал свои раны и не набрал новое войско. На вторую битву с гангаридами у нас может просто не хватить сил — произнес царь, сидя в походном кресле в окружении врачей.
— У нас много раненых, государь — осторожно возразил стратег Птоломей, явившийся на военный совет к царю, несмотря на свою рану в бедре.
— Поэтому ты и Мелеагр останетесь в Варанаси со всеми ранеными и больными. Они только помешают нам при походе на Паталу.
— Значит, мы скоро выступаем на столицу Аграмеса? — радостно спросил Гефестион.
— Да, Гефестион. Как самые здоровые из всех стратегов, Пердикка и Кратер скорым маршем поведут кавалерию и фалангу к столице гангаритов. Мы же с тобой, вместе с воинами Эвмена и Лиссимаха, погрузимся на корабли Неарха и поплывем к Патале по реке. Подобный способ переброске войска на деле доказал свою быстроту и практичность — излагал план своих действий Александр.
— Но здешняя река неизвестна нам, возможно, она полна мелей и порогов. Стоит ли подвергать риску себя такому риску, государь. Может, лучше подождать немного и ударить по врагу всей нашей мощью — подверг сомнению царский план Птоломей.
— Чандрагупта ничего не говорил мне о местных мелях, а он здесь вырос — быстро парировал аргумент Птоломея Александр. — Кроме того, переброску части войск по реке поддерживает и Неарх. Он полностью уверен в том, что сможет благополучно перевести на своих кораблях к стенам Паталы. На всякий случай можно местных лоцманов. Что касается ожидания, то каждый день нашего промедления только на руку нашему врагу. Только быстрота действий, есть залог нашей окончательной победы против столь опытного противника как Аграмес.
Птоломей хотел, что-то возразить но, только глянув в лицо Александра, стратег промолчал. Спорить по поводу тактики с царем было бесполезно.
Приказы македонского царя всегда выполнялись четко и в срок и уже на следующий день после совета, из стана победителей в путь вдоль берегов Ганга отправились катафрактов, вслед за которыми через день двинулась фаланга под командованием Кратера. А ещё через день, погрузившись на корабли, отправился в путь и сам Александр не желавший дать своему противнику ни единой поблажки в жестокой борьбе за власть над Махаджанападом.
Медленно и осторожно вел критянин свою флотилию по Гангу к стенам Паталы. Впереди двигались легкие дозорные суда с лоцманами из Варанаси, а вслед за ними шли корабли доверху набитые солдатами. И в этом плавании Неарх доказал, что по праву носит звание главного царского наварха. Ни один из кораблей македонской флотилии не пострадал. Более того, они не только обогнали движущуюся по суше фалангу, но даже и катафрактов.
Подплывая к столице Магадхи, македонцы были потрясены её величием и великолепием. Потала предстала перед пришельцами во всем своем блеске и богатстве своих, садов, храмов, дворцов и домов. Величественная красота столицы гангаритов, лишний раз убедила македонцев в правильности данного молвой названия этой страны. Такое сказочное царство мог покорить только сын Зевса.
Столь быстрое появление непрошенного врага у стен родного города, было совершенно неожиданно для гангаритов и их царя. Аграмес предполагал, что имеет определенный запас времени для организации отпора противнику. Впервые за все время прошедшее после битвы, Аграмес растерялся. В результате появления на реке македонских кораблей, в столице возникла паника, за короткое время охватившая весь город. Одна часть населения стремился увидеть со стен города знаменитого Гангадхара и другая пытался укрыться в своих домах от его всевидящего ока. Этими способностями народная молва наградила Александра. Одномоментно в различных частях города вспыхнули волнения направленные против власти Аграмеса. Подавляя эти самопроизвольные выступления, владыка Магадхи потерял драгоценное время и позволил врагу беспрепятственно высадить под стенами Паталы своих солдат.
Запоздалая попытка владыки гангаритов сбросить врага в Ганг и захватить их корабли, окончилась неудачей. Успев построить своих гоплитов в фалангу, Александр отбил нападение Аграмеса, нанеся противнику ощутимый урон. Когда же воины царя гангаридов повторили свою атаку, то неожиданно подверглись нападению с тыла скифской кавалерии.
Степные конники первыми достигли окрестностей Паталы и сходу вступили в бой. Не выдержав двойного удара, гангариды в панике бежали к стенам столицы, по пятам преследуемые скифами. Ближе к вечеру к столице Магадхи подошли дилмахи и катафракты и одним своим грозным видом, отбили охоту у Аграмеса атаковать македонцев в третий раз.
Всю ночь и весь день город провел в тревоге и в смятении. Лучники заполнили стены Паталы, а на площадях стояли копейщики и кшатрии готовые отразить любую попытку штурма столицы. Но грозный Шива не проявил агрессии, только конные разъезды македонцев блокировали подходы столицу Магадхи.
Прошедшие с момента появления врага сутки не принес спокойствие Аграмесу. Начальник тайной стражи докладывал о новых арестах среди вельмож за прошедшую ночь, по подозрению в измене врагу. Для успокоения души, под стражу брались все, кого только начальник тайной стражи заподозрил в сношениях с врагом. Стоит ли говорить, что среди арестованных было много невиновных сановников, единственная вина которых были старые счеты с главой тайной стражи. Столь не дальновидные действия сразу же породили среди знати сильное озлобление, и подтолкнули к созданию реальных заговоров, в этой неспокойной среде.
В этих условиях, Аграмес не рискнул напасть на македонцев, хотя к городу не подошла их главная сила, фаланга. Владыка гангаридов боялся, что едва только его главные силы покинут Паталу, как в городе вспыхнет мятеж и ворота столицы захлопнуться перед ним, как захлопнулись ранее ворота Варанаси. С горечью и тоской смотрел Аграмес со стен Паталы, как неприятель с каждым днем все плотнее и плотнее блокировал столицу с суши и воды.
Воспользовавшись, что вокруг Паталы еще не было полного кольца осады, царь гангаридов продолжал слать тревожных гонцов к раджам, требуя от них незамедлительной явки вместе с войсками на помощь своему повелителю. Проходил день за днем, но войска к Патале так и не пришли. Одни раджи ссылались на внезапно обострившиеся внутренние трудности, другие только обещали прислать солдат, но не присылали.
Основная надежда Аграмеса, была на южную армию во главе с племянником Ашокой. Царь лично назначил его на этот пост, вопреки пожеланиям знати поручить командование армией родовитому вельможе. Ашока подобно владыке был простого рода и всецело зависел от своего покровителя. Почтовый голубь принес весть, что племянник уже оставил границу и движется по направлению к столице. Это сообщение было лучшим из всей остальных известий полученных за последние дни. Ожидая известия о подходе помощи, Аграмес осунулся и похудел от постоянной тревоги и сомнений, но при этом сохранял твердую надежду в лучший исход.
