они верили в своего защитника чести. Впрочем, он и в самом деле был неплох.
Выпад. Удар. Блок. Обманка.
Я едва не попался на нее.
Перенеся точку опоры на другую ногу, я отклонился назад. Это и спасло. Лезвие просвистело в считанных сантиметрах от тела.
Неплохо.
Противник довольно оскалился, демонстрируя желтые зубы. И вдруг резко дернулся, выставил руку вперед.
Яркая вспышка, похожая на молнию, сорвалась с пальцев Крысеева и полетела на меня.
Кувырок.
Э-эх!
Я распластался на земле, больно ударился. Но от молнии спасся.
Значит в дело пошел Дар? Ладно, сейчас я покажу тебе, уродец!
Вспоминая тренировки и уроки Аматары, я сконцентрировался, вызвал внутри себя точку — центр силы. И направил в нее свою суть.
По коже пробежался холодок, а кончики пальцев защипало. Действует!
Одним прыжком поднявшись на ноги, я выставил раскрытую ладонь вперед. Я увидел, как из моей руки расходятся едва заметные круги — словно горячий воздух от асфальта. Это был мой Дар. И сейчас он гасил Дар противника.
В ту же секунду Крысеев дернулся. Он хотел вновь метнуть в меня молнию. Но что-то пошло не по его плану. Он непонимающе смотрел на свою руку, тряс ею, вновь пытался. Напрасно. Мой Дар поглощал его сверхспособности. Не гасил, не сдерживал, а именно поглощал. Я чувствовал это. Мощные волны расходились по моему телу, причиняя боль. Но я терпел — не имел другого выбора. Не удержу — и меня испепелит. А потому волю в кулак, стиснуть зубы и стоять до конца.
— Что за дьявол? — услышал я тихий голос Евграфа.
Он обращался к своим спутникам. Судя по тишине в ответ, они и сами не понимали, что происходит.
Думали, что так просто можно меня победить? А вот выкусите!
Я перехватил шпагу крепче, выдохнул. И рванул вперед.
Лезвие хищно рассекло воздух, стремительно полетело в противника — тот, казалось, был полностью поглощен попыткой воскресить свой Дар и ничего не замечал.
— Петр! — крикнул Евграф, в последний момент спасая своим окликом парня.
Противник вздрогнул, отклонился. Шпага срезала кончики волос и рассекла самым остриём ткань рукава, не причинив вреда Крысееву.
— Это не честно! — выдохнула Катя.
— Заткнись! — рявкнул на нее Евграф.
Его глаза сияли огнем, злобным и жгучим.
«За это ты ответишь!», — отметил я про себя. За такую подлую игру спрос будет, позже, но обязательно будет. И за грубость тоже. Тем более в сторону моих друзей. А пока нужно разобраться с этим крысёнышем, защитником Николая, испугавшимся встретиться лицом к лицу. Противник начал уже порядком докучать.
Я выписал в воздухе «мельницу», рванул в контратаку.
Однако сделать последний удар не успел.
Краем глаза я заметил, как Иосиф Сертаков — один из моих сопровождающих, этот худой очкарик, тихий и неприметный, — вдруг как-то встрепенулся, словно был погружен в сон и ему приснился кошмар. А потом резко вскинул правую руку, которую все это время прятал за спиной.
Звериный инстинкт подсказал что делать дальше.
Я рванул к противнику, еще не зная успею ли?
И в ту же секунду грянул пистолетный грохот, словно повторяя вновь и вновь тот злосчастный день в доме мадам Шерер.
Никто ничего не понял — все продолжали смотреть на нас, валяющихся на земле, не понимая почему бой принял такой оборот.
А вот я все увидел.
Иосиф выстрелил в нас из пистолета, который все это время прятал за спиной. Мой противник тоже понял, что дуэль пошла не по плану. И потому не стал бить исподтишка — понимал, что возможно, я спас ему сейчас жизнь.
— Кто стрелял?! — рявкнул Евграф, оборачиваясь на своих спутников.
Кажется, у него даже не было мысли подумать на мою компашку.
Сопровождающие Евграфа непонимающе пожали плечами, один даже показал ящик, где покоились дуэльные пистолеты, демонстрируя, что он тут ни причем.
— Иосиф? — удивленно протянула Катя, оборачиваясь к спутнику.
Но тот, казалось, ее не слышал. Его взгляд был затуманен. Моя глубинная память вдруг вытащила образ совсем другого человека — того, кто убил прежнего Пушкина.
Эти воспоминания были болезненными, слишком болезненными. Но именно они первыми пришли в голову, едва я глянул на Сертакова. Два взгляда — взгляд того убийцы на спиритическом сеансе и взгляд этого очкарика, — были похожи как две капли воды. И они не принадлежали людям. Зверю, монстру, демону, но не человеку.
Догадка поразила меня.
Я быстро поднялся и в два прыжка преодолел разделяющее нас пространство.
Иосиф даже не успел понять, что произошло, как я повалил его на землю и схватил за руки, не давая произвести еще один выстрел.
Этот взгляд…
Он был словно из самих глубин бездны. Леденящий, давящий, он сводил с ума. Кто-то или что-то завладело разумом парня, потому что сам он такого сделать точно не мог. Да и зачем ему стрелять в нас? Точнее, в меня. Я был уверен, что целью был именно я.
Я схватил парня за грудки, как следует тряхнул. Иосиф от неожиданности клацнул зубами. Но взгляд его не прояснился, в глазах парня по-прежнему горел огонь ада.
— Кто ты? — закричал я парню в самое лицо, пытаясь пробиться к сущности, которая пряталась у того внутри. — Кто?
Иосиф молчал. И как я его ни тряс, не проронил ни слова. В этот момент он больше всего походил на манекен, такой же безжизненный, искусственный. И только глаза прожигали меня на сквозь.
— Кто ты? Чего тебе надо?
И словно через радиопомехи — боль, рябь и пронзительный писк, — я услышал в своей голове хриплый голос:
— Н̴̱̮̥͉͑̐̉͑͒̔́̆е̸̼̲̂̎̈́̀̅͒͘̚ ̶̡̬̱̭̘͖̺̫́̈́̄̊̃̑м̶̛̺͇̫̻̺̭̓̍̉͝͝е̴̝̺̏ш̸̺͓͓̞̪͙͐́̓̔̍͘͝͝ͅа̸̢̟̫̫̬͉͉̔̐͝й̶̢͖̮̹͍̥̩̔̇ ̸̛̠͚̙̼̩͋͋̿м̶̣͐н̷̜̮̱̩̎͋͗͗е̴̧̎̍̓̃͘!̶̞̤̙̙͔̭͗̈́̈́̿́ͅ
Говорил чужак с таким нажимом, что мне казалось, что вот-вот из моих ушей польётся кровь.
— Кто ты? — прохрипел я, глядя упавшему Иосифу прямо в глаза.
— Н̵͕̻͍̤͙̝̋̓͜Ӗ̶͓͓̆̓ ̶͇̑̀͛͛͌͘М̶̛̺̥̠̿̾̋͊̈́̕Е̵͎͎̼͕̻̫̯̉̋̉̒̃̾̈͝Ш̷̡̢̫͓͎̖́̆̀̔͘А̴̭̦̥̞̙͐̿͐̇͘͝Й̴̝̘̩͕̲̀̒̅̈́̋̍͘͜ͅ ̵̧̡̹̭̰̝̲̇̋̿͗̀͂͘͝М̵̪̖̜͍̥͇̮͑͗̋̋̚ͅН̶̱̣̂̏̒͋̕͠Е̸̧͓͐̍͛͆͘̕͝!̸̛̠̫̔̉̿̄͛́ — закричал незнакомец и все перед глазами поплыло.
Я почувствовал, как ментальное воздействие усилилось. Мою голову словно схватила стальная рука и начала перемалывать. Боль… И ничего кроме нее.
Кажется, я закричал. Но уже не слышал собственного голоса — все вокруг было окутано красным туманом.
Очнулся я от того, что Катя хлестала меня по щекам.
— Пушкин, очнись!
Я открыл глаза. Тут же повернулся, выискивая Иосифа. Тот сидел рядом, потрясывая головой и жалобно постанывая. Рядом с ним с двух сторон сидели Бульмяк и Тамара, готовые в любую секунду скрутить ему руки, если тот вздумает вновь чудить. Но судя по состоянию парня, чудить ему сейчас хотелось в последнюю очередь.
— Он пришел в себя, — прочитав мой
