копульнуть, вдуть, взблуднуть, повязаться, а интеллектуалы намекали на коньюгацию.
Она окинула меня оценивающим взглядом.
– Ну что, – сказал я бодро после небольшой паузы, – идём дальше?
Она подумала, кивнула:
– Идём.
Я сказал одобрительно:
– Сильная женщина – залог выживания вида.
Она поинтересовалась весело, но с вызовом:
– Умной быть необязательно?
– Верно, – подтвердил я. – Достаточно, чтобы в стае был один умный. Вообще, это самое оптимальное. Будут все умными – перессорятся и передерутся. Демократия для людей гибельна.
Она с интересом взглянула на меня.
– А-а, значит, ты из нас двоих умный?
– А ты красивая, – ответил я. – Разве плохое распределение? Изначально справедливое.
– Давай, – предложила она, – красивым будешь ты?
– Давай, – согласился я. – Умный и красивый… гм… не совсем как бы вот. Красивых в мужское общество принимают с неохотой. Красивым быть не по-мужски. Если красивый, то дурак, аксиома с каменного века.
– Бог в одно лукошко не кладёт два горошка?
– Иначе всем не хватит, – пояснил я.
Она красиво развернулась и выстрелила в одно смазанное движение. В кустах затрещало, выметнулся ошалелый мегасерос со стрелой в боку, умчался между деревьями.
– Опасная женщина, – определил я. – Признайся, ты самец?
Она покачала головой.
– Нет, я старомодная. Даже за орков ни разу не играла. Как и за нечисть, как любит бунтующая против правильности молодёжь. Я и в реале такая… постарше только.
Я кивнул, насколько старше, спрашивать не стал, так не делают даже в реале, хотя уже раскрепостились дальше некуда, даже пиво пьют прямо из бутылок, но возраст пока что обходят стороной, хотя и этот бастион падёт вот-вот.
Деревья расступились, вдали смутно прорисовались коричневые колонны, оказались фронтонами древнего храма с причудливым барельефом во всю стену, кое-где уже стёртым ветрами и ливнями, в нишах сохранилось больше.
Я рассматривать не стал, за постройки отвечает Лысенко, а у него с фантазией небогато, все битвы и пиры, битвы и пиры, вон узнаю даже схватку кентавров и лапифов, дескать, молодёжь не знает, для них покажется новинкой.
Она оглянулась, глаза горят восторгом.
– Зайдём?
– Меч наготове, – предупредил я. – Мало ли что там в уюте. Особенно под алтарём.
– Там есть алтарь?
– Есть, – ответил я и, встретив её вопрошающий взгляд, пояснил: – алтарь вечен. Человек без него не человек.
Она сказала понимающе:
– Ну да, просто зарезать человека нехорошо, а если на алтаре, то правильно и благородно.
– Как сейчас за демократию, – согласился я. – Просто так убивать людей уже преступно, но если за культуру, то можно. Особенно за либеральную. Или за гендерное разнообразие, это вообще свято.
Она сказала гордо:
– Человек всегда найдёт, за что убивать!.. Его не сломить запретами и санкциями. Так будет всегда.
Я промолчал, так точно не будет, потому что самого человека вот-вот не станет, а во что превратимся, даже бабкованги вместо ответа забьются под корягу.
Она бежит рядом легко и раскованно, даже впереди на полкорпуса, я то и дело скашиваю взгляд на призывно колыхающуюся грудь, весёлая и раскрасневшаяся, глаза горят восторгом, мир прекрасен, графика куда красочнее реала, там всё-таки пыльно и скучно, а здесь находки через каждые четырнадцать секунд, золотое правило девелоперов, чтобы не дать пользователю заскучать, а живность как шныряет в траве и кустах, так и реет в небесах, иногда опускаясь так низко, что можно изловчиться и стукнуть кончиком копья, если бы оно было в руках.
Впереди высокий обрыв, внизу зелёная долина, всё в розово-фиолетовых цветах, с высоты во всей красе прекрасный город, выдержанный в традиционном стиле эльфов: светлый, устремлённый ввысь, утончённый, с множеством дивно высоких башен, пронизанный солнечными лучами, искрящийся и радостный, а небо всегда чистое и ясное с парой белых облачков, подкрашенных оранжевыми лучами солнца.
Она обернулась, крикнула задорно:
– Ну скажи, что здорово!
– Здорово, – согласился я. – Возможно, Господь Бог для того и создал человека, чтобы он потом создал мир ещё красочнее?
Она спросила с интересом:
– Ты что, религиозен?
– Конечно, – заверил я. – А кто сейчас не?.. Время такое, что как бы вот.
Она не поняла, указала взглядом на прекрасный город.
– Там что, эльфы?
– Вряд ли, – ответил я. – Сказочные элементы решено не вводить. Разве что потом, как случилось с сагой о Конане, но пока социалистический реализм и только реализм. Думаю, просто мираж. Подойдём, все рассеется.
– Жаль, – сказала она тихо.
– Да, – согласился я, – но так лучше вживаться. Никаких магических артефактов, только своим трудом, стараниями, находчивостью… Как и в реале. Только здесь легче. И каштаны за лошадьми убирать не нужно.
– Это важно, – согласилась она. – В реале, чтобы не убирать, автомобили придумали.
– И чтоб не кормить, – подсказал я, – когда в конюшне без дела. Мы то ли скупые, то ли просто ленивые.
Она взглянула с укором.
– Это называется другим словом!..
– Каким?
– Забыла, – ответила она сердито, – но красивым. Вот и сейчас хочешь просто вдуть, а мог бы сказать как-то возвышеннее!
– Мы в либеральном мире, – напомнил я. – За возвышенные слова и посадить могут. Благородство старомодно, потому подозрительно.
Она вздохнула.
– Современный мир мне нравится, но кое-что я бы взяла даже из Средневековья.
– Увы, – ответил я, – современный мир исходит из того, что все люди воры и жулики. Потому вместо устаревшего слова чести теперь всюду юристы, адвокаты и блюстители. Возвращаемся?
Она задумчиво посмотрела вдаль, там так прекрасно, лицо слегка потемнело.
– Да, пора. А как хочется остаться…
– Не сегодня, – ответил я. – Сервер закроют на неделю для исправления багов, нового контента, изменения физических законов… А потом побегаем снова! Это будет ещё одним из вариантов конца света.
Она бросила на меня косой взгляд.
– Конец света может быть таким уютным?
– И даже прекрасным, – подтвердил я. – Катастрофами, вообще-то, любуются, посмотри рейтинги на Ютубе! А когда будет всемирная, выйдут как на праздник. Даже не обратят внимание, что конец всему. Не поймут.
Она взглянула на меня остро.
– А ты?
Я ответил с натужной улыбкой:
– Как не понять, если я и готовлю?
Она мгновение всматривалась в моё застывшее лицо, расхохоталась.
– Я чуть было не поверила!.. Ты такой серьёзный, будто Герострат с факелами в обеих руках. Но мир всё лучшеет и лучшеет.
– Точно?
– Пойдём, работать пока что надо. Жаль, что нельзя в этом мире.
Она улыбнулась чарующе, я кивнул, она исчезла мгновенно, я подумал вслед, что лучше настроить на плавное исчезновение, не так будет грубо, а то техника прёт слишком победно, нужно замыливать чем-то приторно гуманитарным.
«Почему нельзя? – осталась гаснущая мысль. – В этом мире можно всё. Кто работает на удалёнке, а таких девяносто пять процентов населения, могут и отсюда, никаких препон».
Остальные пять не могут сегодня, смогут завтра. Теоретически всё население планеты может перебраться в виртуальность, это же никаких волнений, бунтов и революций, здесь всё хорошо и всё есть.
Стоп-стоп, это ещё один апокалипсис. Сейчас апокалипсис на апокалипсисе мчится и апокалипсисом погоняет. Если раньше герой спасал невесту, теперь изо всех сил спасает мир, но мы-то знаем, что даже невесту не всегда удаётся спасти. Ну не удаётся, пусть, драмы тоже иногда смотреть интересно, но вот если мир не спасти, смотреть будет как бы некому.
После баймы реальность в самом деле невзрачная, нужно хотя
