Приютишь или взашей прогонишь?
— Конечно, помогу — как могу с кровом, да и насчёт «куска хлеба» не обижу…
Повертев головой и, не обнаружив его законной супруги:
— А где твоя Аннушка? Знакомится с местными достопримечательствами или совершает шопинг по ульяновским супермаркетам?
Тот, вообще — став мрачнее вынутой из мазутного пятна вороны, сквозь зубы процедил:
— Осталась в Москве.
— В смысле «осталась»?
— В обыкновенном смысле: мы с ней развелись…
Отец Фёдор осуждающие покачал головой:
— Ох, грех это! Как собаки какие — сошлись, разошлись. А ведь брак — это таинство!
Сделав ему знак, чтоб не бурчал, я:
— Извини, Василий. На эту тему больше не буду.
— Это ты меня извини, Серафим — что тебя не послушал.
Отмахиваюсь:
— А, пустое! Всё равно бы спалились рано или поздно: шила в мешке не утаишь. Неудача, Вася — это ещё один шанс начать всё заново! Это не я сказал, это САМ(!!!) Генри Форд изрёк — автомобильный король Америки. Чем думаешь заниматься?
— Ещё не решил, но только не стержневыми лампами. Эта тема засекречена — как имеющая военное значение.
Получается так или иначе, не мытьё — так катанием, но эту «заклёпку» я предкам всё же впарил… Ну, что ж — очень хорошо.
— Ну, помогай им Маркс — коли так!
Помолчав, несколько смущённо:
— А у тебя нет ничего для меня?
«Ага! Счас, я тебе полупроводниковый транзистор на „запил“ дам — про который и, сам — не фига не знаю, ещё меньше чем про стержневую лампу».
Сожалеючи разведя руками:
— Кроме как у станка иль при лопате, конечно, могу только предложить работать у Володи Сифарова в его «Вычислительном центре»… Больше, увы, ничем помочь не могу.
— А чем он занимается?
— «Релейными электронно-вычислительными машинами» (РЭВМ).
— Что это такое, ни разу не слышал?
— А это, Вася — ВЕЩЬ!!! Впрочем, завтра Володя тебе всё сам расскажет.
* * *
Чуть больше через неделю, отгуляв в Ульяновске, ребята и девчата выехали в столицу нашей Родины — в Москву Белокаменную.
Кроме выпуска «1925» Ульяновской трудовой школы второй ступени, на праздничный вечер в столицу отправились Кузьма Рубцов и Ванька и Санька Телегины, ещё кое-кто — чей черед настанет лишь на следующий год. Компашка, получилась довольно многочисленная: вместе с учителями — человек далеко за тридцать, дружная, хотя и пёстрая.
Я, выехав на неделю раньше, всё устроил, обо всём договорился и встретив на железнодорожном вокзале, поселил юных ульяновцев в одной из более-менее приличных московских гостинец — где хотя бы не предлагают «кокс» и проституток. Дав отдохнуть с дороги — повёл по достопримечательствам столицы первого в мире государства рабочих и крестьян. В первую очередь, конечно же, в последнее земное пристанище его основателя — Владимира Ильича Ленина.
Так называемый «Второй деревянный Мавзолей», впечатлил меня больше — чем виденный мной в моём времени каменный, из гранита.
Усыпальницу Вождя окружала низкий железный забор, видимо символизирующий пресловутый «Железный занавес»… Лично мне так показалось. Нижний ярус Мавзолея — был сшит кованным гвоздями из вертикальных дубовых плах и, напоминал мне портики древнегреческого языческого храма, верхний — из горизонтальных. Двери и колонны венчающего портика были из какого-то траурно-чёрного дерева, что невольно вызывало какую-то мистическую скорбь…
Довольно долго пришлось проторчать у входа, любуясь от нечего делать почётнымкараулом — вооружённым длинными трёхлинейными винтовками с примкнутыми «штырями», в гимнастёрках с красными «разговорами» и, в будёновках — скорее напоминающих не шишаки древних русских богатырей, а «кайзершлемы» германских ландштурмистов периода Великой войны.
Вид — напыщенно-комичный, если бы не знал, где нахожусь — заржал бы во весь голос.
Рисунок 76. Второй деревянный Мавзолей В. И. Ленина.
В точно указанное нам время, наша делегация посетила Усыпальницу и возложила венок на гроб Вождя пролетарской революции. Хотя все организации не могли задерживаться у гроба, а только медленно проходить, тем не менее в виду возложения венка — мне удалось несколько долее всех остаться у гроба и хорошенько рассмотреть черты лица усопшего Ленина. На мое впечатление его мумия была очень похож на ту, что мне приходилось видеть в моей прошлой жизни — вот только цвет волос стал более рыжеватым.
А может, всё из-за особенностей освещения
Физически же лица, желающие почтить прах Ленина — проходили через Мавзолей после 8 часов вечера и, в продолжении всей ночи, причем — им приходилось выстаивать по нескольку часов, так было много желающих.
Далеко не отходя, посетили музей Владимира Ильича Ленина: в прошлом — московскую городскую Думу, в будущем — Исторический музей… Побродив по Кремлю, вход в который в те времена был свободным — заходи, бери, что хочешь…
Шучу!
Взять кроме Царь-пушки и Царь-колокола нечего, а на фиг они кому-то нужны.
Так и не встретив в Кремле никого из вождей пролетариата — победившего на одной шестой части суши, прошлись по набережной, Троицкому мосту, полюбовались издалека ещё не снесёнными Храмом Христа Спасителя и Сухаревской башней, прогулялись по Александровскому саду и, в отличии от булгаковской Маргариты — не встретив Азазелло и кота Бегемота с примусом, направили свои стопы к «Стойлу Пегаса», где к нашему приходу всё было готово.
* * *
Сергей Есенин, не смог присутствовать по неизвестной причине — возможно был в турне или запое. А Демьян Бедный в данный момент — лежал в больничке с челюстно-головной травмой.
Так, это овно никто и не приглашал!
Были приглашены и пришли познакомиться с ульяновскими выпускниками Анатолий Мариенгоф с поэтами-иманжистами — Шершеневичем, Орешиным, Клычковым и Ганиным. Кроме них — уже известные и только начинающие Михаил Светлов, Павел Васильев, поэт-футурист Сергей Третьяков…
Итак, началось: праздничный ужин, приглашённые поэты поздравляют выпускников со вступлением во взрослую жизнь и читают свои стихи…
Когда поэты кончились, оркестр (мои давние знакомые румыны, одетые по случаю по-европейски), играют, а молодая певичка — хорошо поставленным, приятным голосом поёт:
'Лето нам дарит в подарок
Много дней и ночей
Нежно вздыхают гитары
Снова влюбленные пары
Бродят по улице
Юности моей
Школьная пора и при всякой погоде
Пропадали пропадом мы во дворах
Через года слышу мамин я голос
Значит мне домой возвращаться пора
В ящик заброшены книжки
Не до них мне опять, ждет у подъезда
Мальчишка может я смелая слишком
Что разрешила себя поцеловать
Школьная пора и при всякой погоде
Пропадали пропадом
