Ну и как тут забыть о друзьях-товарищах, если даже приказ № 227 написан после появления аналитического доклада их наркомата, в основу которого легла записка Мельниченко! Вот и думай, что хочешь.
— …сейчас по противодиверсионным мероприятиям свои замечания выскажет майор Музыка.
— Товарищи командиры! Я считаю, что мероприятия по борьбе с диверсионными группами выполнены не в полном объеме. Например, осмотренная нами позиция номер два защищена окопами, но практически не имеет замаскированных огневых точек. Охрана осуществляется патрулями и стационарными постами, что позволяет систематическими наблюдениями выявить систему патрулирования и, выбрав маршрут в обход постов, достичь позиции. Особенно неудачно расположены посты в районе квадрата…
Вот и закончилось совещание, а с ним и командировка на Северный фронт. Фронт, на котором сейчас шли упорные бои, по своему накалу сравнимые с Верденом в Империалистическую войну. Именно виденные фотографии и гравюры французской обороны в этом районе вспомнил Юрий, когда они первый раз посетили передовую. Огромные воронки, покрывающие землю, так называемый лунный ландшафт, нейтралка, заваленная трупами и уставленная сгоревшими артштурмами и нашими танками. Немцы и русские с ожесточением рубились на небольшом, по сравнению со всем остальным фронтом, участке, линия боев перемещалась вперед-назад практически на одной и той же, выжженной и засыпанной трупами территории.
Конечно, Мурашов не знал, да и никаким образом не мог узнать, что в истории мира, из которого пришли его знакомые, подобные бои шли намного южнее и западнее. Назывались они операцией «Марс» и позднее признавались неудачными для Красной Армии, потому что она, понеся большие потери, не смогла продвинуться вперед. Ну, а то, что немцы понесли не меньшие потери и в разгар наступления под Сталинградом не смогли снять отсюда ни единой части для укрепления рушащегося фронта на юге, горе-историками в расчет не принималось.
19 июля 1942 г. Штаб группы армий «А»
Штаб группы армий, наступавших сразу по нескольким направлениям, напоминал муравейник, разворошенный хулиганом. По всем коридорам бегали, ходили и шествовали с озабоченным видом, папками и портфелями в руках офицеры, унтер-офицеры и рядовые с разноцветными выпушками. Рабочему беспорядку аккомпанировали трели телефонных звонков и треск пишущих машинок, а также доносившиеся в открытые ввиду летней жары окна гудки автомобилей и мотоциклов и шум их работающих моторов. По контрасту с остальными помещениями коридор, в котором располагались кабинеты сотрудников абвера и представителя СС при штабе, был тих, пустынен и дышал прохладой.
Вызвавший капитана Данкля в свой кабинет полковник (да, уже полковник; успешные операции приносят свои плоды, нихт вар?) фон Лахузен был как-то необычно задумчив.
— Что случилось? — на правах старого друга спросил капитан, одновременно привычно проверяя, закрыта ли дверь.
— Меня вызывают в Берлин. Полагаю, что на повышение, но в полученном сообщении нет никаких намеков. А вы становитесь ответственным за операцию «Рот-Вайс». Приказ самого адмирала.
— Ого. Похоже, наши и особенно ваши усилия оценены по достоинству.
— Может быть, Георг, очень даже может быть. Ваша работа точно одобрена. Хотя официально еще не объявлено, но поскольку я уезжаю, то поздравляю вас заранее, — с этими словами полковник достал из выдвинутого ящика стола очередную бутылку столь любимого им «Камю» и два коньячных бокала.
Получение очередного звания — новость, приятная для любого офицера, тем более так неожиданно и досрочно. Поэтому и бокал капитан, а фактически уже майор, Данкль поднимал с особым чувством. Отпив по глотку, насладившись послевкусием и закурив сигареты, офицеры присели.
— Итак, Георг, вы не только остаетесь главным, фактически именно вы будете определять направление и область деятельности нашего подопечного. Вы по-прежнему считаете, что «Вайс» должен в первую очередь заниматься сбором информации, а не влиянием на объект «Кэфэр»?
— Так точно, считаю. Пусть первая попытка и закончилась частичным успехом, «Кэфэр», под влиянием полученных через «Вайса» сведений, попытался устранить один из интересующих нас объектов, но…
— Да, я понимаю вас, Георг. Проделал он это так неуклюже, что по информации того же «Вайса», объект ускользнул, да еще смог уничтожить группу, посланную для его ликвидации. Извините, что я вас перебил.
— Ничего страшного, Эдмунд. Да, объект ускользнул, а расследование этого «происшествия» вполне может вывести органы безопасности противника на «Кэфэра». Именно поэтому я снова предлагаю перевести «Вайса» в режим пассивного сбора информации. Тем более что один из объектов, как вы помните, был успешно нейтрализован, с подачи «Кэфэра» попав под расследование НКВД.
— Да, помню. Объект Р. Да, неплохой результат. После того как «Вайс» смог передать его доклад с оценкой наших действий на ближайший период, особенно по нашему контрудару в Харьковской операции, адмирал лично потребовал от меня его нейтрализации. Перспективный штабной офицер, несомненно.
— Но больше пока никаких успехов не достигнуто, а с каждой порцией дезинформации, подаваемой «Вайсом», опасность для него растет.
— Понимаю вас, Георг. Что же, теперь вы главный, вам и решать. Но в принципе теперь я с вами согласен. Глупо потерять агента такого уровня, пытаясь решить незначительные, пусть и весьма важные задачи. Тем более что нужный настрой у «Кэфэра» создан.
— Вы полагаете, что он будет дальше действовать сам? Не уверен, после такой неудачи с ликвидацией он должен затихнуть.
— Вы недооцениваете его, Георг. Это очень мелочная и злопамятная личность, способная на любую подлость и готовая устранить любую стоящую между ним и властью преграду, подлинную или мнимую. Надеюсь, что ему удастся пролезть на самый верх властной пирамиды большевиков. Если, конечно, этот кремлевский горец его раньше не вычислит.
— Вы думаете, «Кэфэр» сможет выдвинуться высоко? С его-то необразованностью и замашками?
— Я же говорю, Георг, вы его недооцениваете. Мне кажется, что при удачном стечении обстоятельств он смог бы даже занять место самого горца. И тогда… О, это было бы самое восхитительное зрелище, Георг. Этот жук сделает для уничтожения большевистского государства не меньше, если не больше, чем наш доблестный вермахт.
— Не смешите меня, Эдмунд. Он — и глава государства? Такого анекдота просто не может быть, потому что в жизни так не бывает. Да и вряд ли кому-нибудь из старого большевистского правительства удастся остаться у власти, когда мы выполним наконец план «Барбаросса» в полном объеме. Или, — Данкль инстинктивно осмотрелся вокруг и прошептал: — Вы не уверены в нашей победе?
