Иван Коваль - "Тысячелетие МашыаХХХа"

Как ни странно, но именно в такой обстановке они встретились и полюбили друг друга. Космонавт, вернувшийся на разрушенную Землю после полета к Марсу, и девушка, которая исследовала экстремальные системы выживания. Они встретились в самой экстремальной обстановке. И вот – их потомки живут до сих пор.

И Дед с огромной радостью всегда вспоминал про них, про своих предков, про тех, без кого было бы невозможным его появление на свет. На этот страшный и тяжелый, на этот безрадостный и ужасный, на этот заброшенный и угасающий мир, стремящийся восстановиться, удержаться, выжить и снова стать счастливым, могучим и прекрасным.

Дед прислушался к ворочающемуся невдалеке Зорро, который был их местной достопримечательностью, их отрядным поэтом. Тот, видимо, тоже не мог уснуть, но к нему, похоже, снова пришло вдохновение, и он бубнил себе под нос свое очередное гениальное стихотворение, пытаясь, видимо, выучить его наизусть, чтобы утром записать в свою тетрадь…

Виктор Авин " Я черный китель распахну "

Бормотание Зорро продолжалось еще некоторое время, но потом он всё-таки задышал более ровно и уснул хоть и беспокойным, но нормальным сном. А мысли Деда перебросились на ближайшую деревню и он начал думать про их здешнюю жизнь, про Койота, про то, смогут ли они уговорить жителей деревни уйти с ними в дальние края, где нужны были люди, и нужно было восстанавливать государство.

Подумав о государстве российском, просто невозможно было не вспомнить Москву и те огромные территории, которые лежали совсем недалеко отсюда. Территории, полностью уничтоженные и разрушенные, наполненные страшными мутантами, в которых превратились как звери, там находящиеся, так и некоторые группы людей, выжившие на этой смертельно страшной, радиоактивной территории и превратившиеся в нечто дикое и непонятное. Он вспоминал страшные рассказы людей о "черных москвичах", о лесных чудовищах, о бешеных радиоактивных волках и медведях, время от времени выходящих из этих страшных разрушенных, нежилых районов леса. Чего-чего, а ужасов, слухов, сплетен и страшных сказок в последнее время родилось огромное количество. Потому что люди едва выжили после Катастрофы, и жизнь их была чрезвычайно тяжелой и страшной.

Дед всегда любил сказки, но только добрые и светлые. Те, которые сохранились еще из той, прежней жизни. Думая о сказках нынешней Москвы, он почему-то чуть ли не вслух начал цитировать, уже почти засыпая:

Стрельба началась неожиданно. Хотя, что можно сказать иначе об уничтожении спящего лагеря? Койот знал все пароли, беспрепятственно и тихо провел прекрасно вооруженный отряд еврейской царской стражи в самый центр лагеря. Они тихо окружили палатки, забросали их гранатами и расстреляли тех, кто выжил и попытался оказать сопротивление. К сожалению, тот период отдыха, всеобщей расслабленности и самоуспокоения, установившийся в отряде в последнее время, оказал отряду плохую услугу.

Коваля спасло только то, что он любил спать не в палатке, а на свежем воздухе, тем более что ночью было еще тепло. А этой ночью он расположился даже не возле палатки, а возле костра, который был расположен несколько на удалении от основного лагеря, возле уютных холмиков и принесенных из лесу деревянных стволов. В условиях полной безмятежности и спокойствия он, конечно же, не взял с собой и личное оружие, оставив его в своей палатке. Так что, когда начался ночной штурм их лагеря, он был несколько вдалеке от места событий, испуганный и безоружный.

Единственное, что он успел сделать, так это схватить свои личные вещи, спальник и рюкзак и убежать, куда глаза глядят. Страшный испуг, охвативший его, довершил фактическое предательство, невыполнение им долга и присяги, которую он давал, вступая служить в вооруженные силы своей страны. Да, он предал своих товарищей. Он понимал это, но теперь он уже ничего не мог сделать. С этим нужно было смириться и пережить это. Возможно, его еще простят. Это была его единственная надежда.

"И Пятый ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны.

Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи, и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладези. И вышла из дыма саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют только скорпионы.

И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной и никакой зелени и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.

И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев, и мучение от неё подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.

В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ея, пожелают умереть, но смерть убежит от них".

Все эти мысли из "Апокалипсиса" громом отдавались в голове бредущего по лесу Коваля. Бредущего из последних сил. Без пищи. Без отдыха. Без прощения за предательство. Он шел, уже шатаясь, бессильно падая на траву, немного отдыхая, но потом снова вставал и шел. Он двигался к ранее установленной точке сбора. К точке, которую в их отряде назвали "Зеленым раем", так как там им было тогда хорошо и комфортно. Именно там были оставлены ближайшие припасы на обратную дорогу, туда они все обязаны были вернуться, если бы отстали, потерялись или заблудились. Вернуться и ждать возвращения отряда. Оттуда должен был начаться их поход домой.

Коваль надеялся, что его друзья выжили. Хотя бы кто-то из них. Они вернутся. Они найдутся. Они простят его, предавшего их в минуты отчаяния и ужаса. Они простят. А может, они никогда не узнают о его предательстве. Ведь если кто и выжил, то они, как и он, вырвались из того зеленого ада и убежали. И они придут в этот зеленый рай. И они встретятся. И они все вернутся домой. На Родину. Далеко, но туда нужно было вернуться. Там была их страна, их народ, их родные и близкие. Их жены, дети и родители. Могилы их предков. Их храмы и священники. Их армия и их экономика. Их всё. И они вернутся туда. Если кто-то еще подойдет. Если кто-то выжил.

Напряжение достигло высшего предела. Всё разворачивалось так, как и было предсказано. Американская армия оккупировала Египет, последнюю из серьезных мусульманских стран, которая оставалась не уничтоженной вблизи Израиля. Не дожидаясь даже окончания этого конфликта Высшими был отдан приказ очистить Храмовую Гору от мусора и мусульманские храмы были быстро уничтожены, а на их месте спешно начали возводить столь вожделенный Третий Храм. Всё вокруг было приведено в полную боевую готовность, и все системы работали как швейцарские часы. Информация о случившемся достаточно быстро проникла за пределы Израиля и резко дестабилизировала ситуацию.

Липкович находился в одном из командных пунктов правительства. Все средства управления системой биочипов были уже переданы специальному подразделению одной из многочисленных силовых структур Израиля, и Липкович здесь был просто почетным и высокопоставленным гостем, ждущим счастливого и успешного завершения того, чего еврейский народ ждал тысячи лет. Евгений Липкович в первый раз, наверное, нацепил на себя огромное количество еврейских наград, орденов, медалей, значков и повязок… Все награды, которых он был удостоен за огромный вклад в научные исследования. Сегодня он выставил напоказ все свои звания, мундиры, ордена и должности. Всё это было ему присвоено секретными указами израильского Правительства. Но сейчас Евгений Липкович, выдающийся израильский ученый, выходил из секретной тени. Сегодня он желал получить свою явную, реальную, заслуженную славу. И присутствовать при глобальном для еврейского народа шаге в Историю.