Ознакомительная версия.
Белояра же не смутило присутствие учеников.
- Я пришел сказать, что думаю о гадании совсем не так, как думал вчера. Если сегодня удастся собрать одно вече, а не три и не четыре, я хочу выступить на нем.
- И что ты скажешь новгородцам? - Млад поднял брови.
- То же, что ты сказал им вчера. Я не верю гаданию. Мне нелегко это признать. Я не знаю, я даже предположить не могу, какая сила могла вмешаться в гадание и почему я не почувствовал ее. Но когда результат гадания выходит кому-то на руку, это вызывает подозрения. И я хочу, чтоб ты пошел на вече со мной. Я не видел того, что видели вы, я всего лишь объединял ваши усилия. У меня нет ни одного веского довода, ты - мой единственный довод.
- Тебе не нужны доводы. Новгороду достаточно твоего слова, - Млад пожал плечами.
- В том-то и дело! Мне кажется, на меня давит желание поступить так вопреки Правде… Я не имею никакого права вмешиваться в дела Новгорода и тем более Руси. Мое дело - говорить Правду, нести людям волю богов, и не более.
- Ты считаешь, что не имеешь права на свое мнение? На свою собственную мудрость, не подкрепленную мудростью богов?
- Каждый имеет право на свое мнение и на свою собственную мудрость. Но доверие Новгорода ко мне - это доверие не к моей мудрости, а к мудрости богов. А я хочу воспользоваться этим доверием, навязывая новгородцам собственную мудрость. Как бы мне хотелось хотя бы на один день стать просто человеком! - Белояр качнул головой.
- Мне кажется, твоя мудрость давно переплелась с мудростью богов. Ты напрасно мучаешься сомнениями, - ответил Млад, и, заглянув в глаза старому волхву, внезапно ощутил тревогу. Сначала она была смутной, непонятной, а потом вылилась в острое, горькое понимание: Белояр ничего не скажет на вече. Никто не позволит ему этого сделать. Млад попытался отделаться от этой мысли - и не смог. По спине побежали неприятные мурашки: что же за времена настали, если волхвы не смеют говорить того, что думают? Что же это за времена, если вечевыми решениями управляет тот, кто хитрей, сильней и богаче?
- Когда тебя покинут сомнения, ты, может быть, останешься волхвом, но мудрецом уже не будешь, - невесело улыбнулся Белояр. - Так ты пойдешь со мной на вече?
- Пойду, - кивнул Млад. - Дело в том, что ты не первый, кто зовет меня туда. Поэтому - пойду.
Сомнения Белояра сошли на нет, когда Млад рассказал, кто и зачем звал его на вече. Как ни странно, старый волхв не удивился рассказу, только сузил глаза, словно принял чей-то вызов. Они договорились встретиться у Великого моста в полдень - раньше вече собрать бы не удалось.
Когда Млад прощался с Белояром на крыльце, мимо них, толкнув волхва локтем, пробежал Миша и направился к лесу.
- Извини его, - сказал Млад волхву, - он… он сейчас не властен над собой.
- Я понял это сразу. Но мне кажется странным: я не вижу печати смерти на его челе. Такого не случалось, чтобы боги позвали шамана, а потом отпустили его?
- Никогда, - покачал головой Млад.
- Или я начал видеть исход пересотворения? - усмехнулся Белояр.
Млад пожал плечами: хорошо бы. Хорошо бы Белояр оказался прав. Но… шаман умирает и рождается во время пересотворения. Может, всему виной огненный дух с мечом и христианский бог, которому посвятили мальчика? А может… Млад не хотел об этом думать… Может, Белояр не доживет до Мишиного испытания…
- И как тебе удалось ни разу не влезть в наш разговор? - спросил Млад у Ширяя, вернувшись в дом.
Ширяй, который уже раскрыл книгу, подвинув пустую миску Добробою, надменно пожал плечами и ответил:
- Я подожду высказываться. Если я согласен с тобой в том, что сжечь университет - глупость и мальчишество, это еще не значит, что я изменил своим убеждениям.
- Ну-ну, - хмыкнул Млад. - И в чем же состоят твои убеждения?
- В том, что татары, как бы ни прикидывались русскими подданными, все равно остаются нашими врагами. Они только и ждут случая сквитаться с нами.
- И какой выход ты видишь из этого, раз университет жечь уже не хочешь?
Ширяй вскинул голову:
- Война! Их надо прижать к ногтю окончательно, так, чтоб они не смели даже близко подходить к нашей земле! А они разгуливают по торгу, как у себя дома!
- Где-то я уже слышал это… про то, что они разгуливают по торгу… - усмехнулся Млад. - И через кого мы станем торговать с востоком?
- А купцы на что? Наши купцы, а не татарские!
- Ты полагаешь, татары, когда их прижмут к ногтю, позволят нашим купцам проходить через свои земли и везти через них товары?
- Надо прижать их так, чтоб они не смели их не пропускать!
- А как ты думаешь, если нас кто-нибудь прижмет к ногтю, по нашей земле чужие караваны пойдут беспрепятственно? Или ты первым выйдешь на большую дорогу с топором в руках?
- Русичи - гордый и свободолюбивый народ, - скривился Ширяй, - а татары - трусы, лжецы и лизоблюды!
- Да ну? - Млад рассмеялся. - Вот уж не думал… Пойди к нашим, университетским, татарам, и скажи это кому-нибудь из них один на один.
- Да они из терема выпускников нос высунуть боятся! - расплылся в довольной улыбке Ширяй. - Где уж им это выслушать?
- Ничего, гордый и свободолюбивый русич… Посмотрел бы я на тебя, если б ты оказался на их месте.
- А я, между прочим, вчера едва не оказался на их месте! И что?
- Нет. Ты оказался не на их месте. Ты был среди своих, как ни крути, а они - среди чужаков, в чужом городе, который до вчерашнего дня принимал их как друзей, а тут вдруг посчитал врагами.
- Они сами виноваты! Это их Амин-Магомед убил князя Бориса!
- А ты, я думаю, видел, как он это делал… - проворчал Млад.
- Все равно они враги! И всегда были нашими врагами! Они нарочно к нам в друзья набиваются, чтоб потом взять нас изнутри! Они ползут сюда, как крысы!
- Да, и про крыс я тоже вчера слышал, - кивнул Млад, - помнишь, от кого?
- Ну и что? Если Градята - сволочь и призывает к убийствам вместо войны, это еще не значит, что он никогда не говорит правильных слов!
- Говорит, наверное. Иначе бы его вообще слушать не стали. А война… Война разорит нас и ослабит. У нас хватает врагов и без татар. Ливонский орден только и ждет, как забрать у нас обратно Невские земли, а с ними Псков и Ладогу.
- Да немцев мы уже побили! Они к нам больше не сунутся!
- Хорошо бы… - пробормотал Млад.
Декан пришел к Младу один, без ректора. Благодарил за благополучное разрешение ночного происшествия, трепал по волосам Ширяя и звал в университет в следующем году. А потом выгнал шаманят побегать на дворе и заговорил.
- Млад, я понимаю, тебе неприятно об этом даже говорить, но я еще раз хочу убедить тебя пойти на вече. Это очень серьезно, с этим не шутят. Отложи в сторону свои убеждения и сделай, как я тебе говорю. Это мой тебе отеческий совет.
Ознакомительная версия.
