— Тако же — пробасил налётчик — Верно ли ты есть княже угличской, отрок Дмитрий?
Отпираться было бессмысленно:
— Да, это я-
Всадник соскочил с коня и, демонстрируя меня спутникам, произнёс:
— От он, позор памяти отеческой, порушенье чести рода Рюрика-
И обращаясь ко мне, добавил:
— Пошто пешцем стоишь, без ближников своих, пошто втуне дни свои проводишь, знаний ни ких не постигая? Маешься бездельем, да хитрыми потешками, глупости несусветные измысливаешь, а людишки к тебе приставленные в том потакают, корысть от мальца получить тщатся-
Переведя дух за время этого монолога, я переспросил:
— А кто ты будешь таков, воин?-
— Азм есмь выборный дворянин дорогобужский Григорий Григорьев сын Пушкин, послан с наказом дозирать о воспитании княжича Дмитрия, опекуном его, оружничим Бельским Богданом Яковлевичем. И мыслю не зазря прислан аз, дела тут плохи, людишки распущены, княжонок в небрежении бродит —
После этих слов меня усадили на круп лошади, и мы направились верхом к находившемуся в ста метрах красному крыльцу княжеского дворца. Во дворе палат присланный по мою душу надзиратель устроил разнос всему нашему малому удельному двору. Недоволен он был практически всем, и сознание затопила зелёная тоска. Похоже, от чего я пытался убежать, к тому же и вернулся. И если изображать нелюдимого ребенка у меня ещё как то могло получиться, то окружавшие бытовые условия создавали ощущение медленной, сводящей с ума пытки. Нет, в прошлой жизни походы, выезды на рыбалку и охоту были весьма приятны, но они не затягивались на месяцы. Дико хотелось иметь сортир, хотя бы по типу дачного, вместо ночного горшка, кровать с матрасом вместо застеленной периной лавки или сундука, и на обед салат, пельмени и чай, а не варёные репу с солониной, да приевшиеся мутные кисели и квасы.
Так что, готовясь к домашнему аресту внутри двора княжьих палат, я, отговорившись нездоровьем, дезертировал в свою комнату, где предался отчаянному саможалению. По некоторому размышлению дело было признано не таким пропащим, вытерпеть оставалось шесть лет с небольшим, а дальше ждала свобода — если доживу, конечно. Чтобы не дергали слуги, потребовалось подойти к иконам, изображая усердно молящегося, на самом деле занимаясь в это время выстраиванием логических цепочек. Усиленно скрипя извилинами я решил особо не высовываться, образ жизни вести внешне похожим на тот, которого все ждали от сына Ивана Васильевича, в политических разборках принимать сторону сильнейшего, а в государственные дела лезть только, если спросят.
Выбравшись из своей комнаты к ужину, и бредя в сопровождении истопника к трапезной палате, гость от дальних потомков настраивал себя на худшее. Решив вживаться в роль, решил даже про себя именовать себя новым именем князя Дмитрия, чтоб разбуди — от зубов отскакивало.
Однако на вечерней трапезе атмосфера собрания была уже самой дружеской. Приехавший дворянин нашёл общий язык с Афанасием, и они предавались воспоминаниям о совместных походах и боях. Несмотря на то, что Пушкин числился в те годы по опричному войску, а Бакшеев по земскому, выяснялось, что в большинстве сражений они были рядом, хотя раньше и не встречались.
Так перебирая прошлое, добрались они и до последних, несчастливых лет войны с Баторием.
— Яз ить под Старой Руссой в полон попал — огорчённо сообщил дорогобужец Григорий — осемь лет на чужбине мыкался, не чаял на Русь возвратится-
Ништо, вот сызнова война с Литвой учнётся, тако и поквитаешься за досаду сию — подбодрил рязанец.
— Мню, ещё пару годин войны не будет — возразил выборный дворян от Дорогобужа.
— Почто так, рази ж сын, король Жигимонт, не вступится за отца свово, короля свейского Иоанна, что с нами воюют уже второе лето?-
— Неладно у польского круля с сенатом его, Ругодивскую землю не привёл к Ржечи под руку, нарушил обещание — стоял на своём Пушкин — не даст серебра на войну сейм Жигимонту —
— Ну, тогда даст Бог, одолеем свеев — рассудил рязанский порубежник
— Да пора бы посчитаться с еретиками лютеранскими за разорение святой Трифоновской обители, да разгром рати русской под Гдовом — согласился присланный Бельским дворянин — ужо скоро выступает из Москвы новое войско в Новгород-
— Каким же обычаем несчастье то на битве гдовской приключилось? — решил узнать подробности Афанасий
— Воевода передового полка княз Володимер Долгорукой от Большого полка далеко отступил, помощь ему подать не успели, немцы то всей силой навалились и наших опрокинули, многих в плен имали, да и княза Володимера Тимофеича тож —
— Ошибся воевода. Не след ему отдельно-то идти было — вздохнул рязанец.
— Ему почитай двадцать два лета от рождения, не набрался ещё науки полки водить — согласился Пушкин.
— Кто же таково молодого передовой ратью командовать поставил? — влез в разговор я.
— По роду ему низше чином служить невместно — буркнул Григорий сын Григорьев и переключил внимание на меня — а за каким лядом ты словеса-то коверкаешь? Не перестанешь эдак шепелявить, носить тебе от народа прозвание — Швиблый. Зазорно поди тебе будет, прадеда то кликали Иван Васильевич Грозный-
Тут пришла пора мне удивляться — а отца как прозывали?-
— Кто как — начал уходить от ответа Пушкин, но потом решился — а всё более Яровитым именовали, кто языком не дорожил-
— А вы в опричнине служили? — решил я узнать побольше о прошлом этих мест.
— Слова такого ныне не произносят, заповедано то под страхом смертной казни великим государем Иоаном Васильевичем — сообщил дорогобужский дворянин — а так да, не в земщине службу справлять начинал, а в поддатнях за рындой при царском выходе. Там в младых летах и прозвище своё получил, да токмо я один, а не много меня, учись молвить верно —
— Какое же прозвище твоё? — препираться и объяснять, что 'вы' уважительней не стоило.
— Сулемшой люди кличут — усмехнулся Пушкин.
— А за что так прозвали?-
— Да в карауле мне в ранних годах солнцем напекло, аз и сомлел — так и назвали 'сумлевша'. А уж потом переиначили — не обиделся на вопрос выборный из Дорогобужа, и повернувшись к Афанасию, произнёс — оставлю яз княжонка на твой погляд, ты уж не подведи меня, воспитуй в строгости. Мне же к жене съездить надобно, чую по зиме в поход идти. Учителей же с Москвы пришлют, а закону Божьему его архимандрит Феодорит обучать будет, на то патриарший наказ есть —
Душа во мне возликовала, похоже, и в этот раз везение маленького князя не оставило.
В спальню я летел как на крыльях, планируя сразу по отъезду Пушкина уговорить своё окружение начать хозяйственные перемены.
