С одной стороны, вроде как не бандиты тут сидели. Что обстреляли и сбежали – не показатель. С другой – висящий на въезде прейскурант навевал мысли о живодерах-барыгах и мироедах-куркулях… Выражения, правда, были попроще, зато покрепче. Платить мироедам – не вариант.
С третьей стороны – а какие могут быть цены, если от каждого второго покупателя приходится драпать в кусты, оставляя ему товар, а может, и кассу? С четвертой…
Компромисс неожиданно нашел Соловьев. По мнению москвича, платить было надо. Но! По ценам Новосибирска, ибо в данном конкретном случае персоналу никто не угрожал! Что поугрожать банально не успели – так это вопрос номер два и не рассматривается. Да и, в конце концов, стрелять в них никто не собирался. Наверное.
Поэтому берем средние цены по Новосибирску. Естественно, оптовые, раз товар забрали полностью. Делаем скидку за самообслуживание, а не фиг бегать от покупателя. Ну, и еще за бартер комиссионные. Им же теперь не надо за этим барахлом ехать. И прочие скидки…
Дальше. Поскольку контрагенты не высказали пожеланий по форме оплаты, то оплатить тем имуществом обменного фонда, которое считаем наиболее адекватным, то есть тем, что меньше нужно в дальнейшем путешествии. Например, остатками веревок, найденных в безымянной деревне. Цены на них должны быть средние по Новосибирску, но, естественно, розничные, не все ж отдаем, а также включать наценку за доставку и надбавку на выездную торговлю. И на бартер. Бензин – не деньги, его еще продать надо. И прочие надбавки…
Попытка сержанта Полякова обратить внимание окружающих на многократное дублирование надбавок в лейтенантских расчетах (некоторые повторялись не дважды, а трижды и даже четырежды) была в корне пресечена капитаном Урусовым, которому типично хохляцкий подход бывшего подчиненного определенно понравился. (Линтинант дило каже! Не знав бы, шо москаль – за хохла прийняв бы! Возьми, боже, що нам негоже! Ну, а якщо богу смачно, то и заправшикам не в падлу.) Никто ничего не понял, но по контексту сообразили.
Единственное, что уточнил дотошный капитан, что в день выезда с Заимки цены на веревки и прочий хлам выросли в Новосибе в четыре раза, а на бензин, наоборот, вдвое упали. А никто этого не помнит исключительно потому, как все были заняты и не до того было. С последним утверждением почтенная публика не спорила. Она, собственно, вообще не спорила. Так, тихо выпадала в осадок.
Сам Соловей и посчитал количество оставляемого мусора, то есть товара. Результатами обмена остались довольны все. Но напоследок майор Сундуков со словами: «Совесть все-таки иметь надо, коммерсанты фулевы!» – добавил от себя бутылку водки и две банки тушенки…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд
– Нехорошее место здесь, командир. О нем говорят много плохого….
– Что именно?
– Много плохого. Кто сюда ходил, никто не вернулся. Здесь живут злые духи!
– Мусо, разве ты маленький мальчик, что верит в злых духов?
– Нет, Рахмат, я не маленький мальчик. Но ты слышал, чтобы кто-нибудь вернулся?
– Не интересуюсь байками грязных дехкан, Мусо. Мой автомат убьет любого духа, неважно, злой он или добрый. Правда, командир?
– Нам не надо воевать с духами, Рахмат. И с людьми тоже. Надо догнать этого обнаглевшего дехканина и грохнуть его. Женой и дочками можно предварительно попользоваться. Старшую я бы с собой прихватил, красива стерва… Ну, заодно глянуть, что там происходит. А если что-то не так – мы быстро побежим вниз. Мусо, ты умеешь быстро бегать?
Джигиты расхохотались. Под взрывы хохота «буханка» с бойцами Савфата Бурхонова свернула с трассы и двинулась по заброшенной грунтовке в глубь ущелья Пасруд-Дарьи.
– Не гони, Сабир, – придержал водителя Савфат. – Надо смотреть по сторонам. Аллах своей милостью может послать нам добычу гораздо раньше, чем ожидаем….
Впрочем, дорога сама по себе не способствовала быстрой езде. Со времен Войны она и не подозревала о ремонте. Через час неторопливой езды это нагромождение ям и колдобин вывело «буханку» к развалинам кишлака.
– Останавливаемся тут. Дальше идем в боевом порядке. Пешком идем только мы, Сабир! Можешь не бояться за свои ноги.
Джигиты повыпрыгивали из машины, рассыпались цепью. В «УАЗе» остались только Сабир за рулем и Мурад-большой, который, высунувшись в люк на крыше, водил из стороны в сторону стволом «ДШК». Кишлак прочесали за час. Никого и ничего. Тишина.
– Ты и ты – в охранение, – скомандовал Савфат, когда развалины остались позади. – Остальные, что скажете?
– Неприятное место, – откликнулся Мусо, – не удивляюсь, что столько слухов ходит!
– И это все?
– Нет. Кишлак не сожгли.
– Великое открытие, – съехидничал Мурад-маленький. – А сгоревшие дома нам чудятся! Наверное, кутрубы нас так боятся, что наводят морок?
– Ты не понял, – продолжил Мусо, – его не сожгли сразу. Это сделали потом. Сначала увели людей и забрали все ценное. Вплоть до кирпичей и дерева. Потом разломали дувалы. И только потом пустили огонь, подобравший остатки. И это было давно. Десять лет назад. Или больше.
Мусо не был маленьким мальчиком или трусом. Мусо был охотником и следопытом. И в духов он не то чтобы верил, просто учитывал их возможное присутствие. Но на добрых не надеялся, а злых не боялся. И продолжал делать свою работу. Хорошо делать. Как всегда.
– Идем пешком. Машина за нами, на пулемете – не спать!
Через пару километров дорога уперлась в реку. Джигиты рассыпались по склону, ощетинившись стволами во все стороны. Мусо, Рахмат и Савфат обошли излучину. Дорога продолжалась по тому же берегу.
– Река размыла склон и перерезала дорогу? – спросил Савфат.
– Нет, – ответил Мусо. – Сама вода не смогла бы так подмыть склон. Даже за десять лет. Ей помогли.
– Несложно, если есть взрывчатка, – отозвался Рахмат. – Что делать будем, командир?
Больше всего Савфату хотелось повернуть назад. Но что тогда докладывать Бодхани? Что снова ничего не нашли? Этого мало…
– Мусо? Что со следами?
– Этот урод здесь прошел. Следы детских ног есть. И скот гнали…
– Трое остаются с машиной. Не зевайте, тут можно ожидать всякого.
– Что, и злых духов ждать? – отшутился Мурад-старший.
– И злых духов! – отрезал Бурхонов. – Остальные – за мной. Поднимемся на тот склон, за ним следующий кишлак. Проверить надо.
Джигиты развернулись цепью и двинулись вперед…
Республика Башкортостан, «спрямленная» граница
Неожиданности начались километров через пятьдесят. Трасса оказалась перегорожена бетонными блоками. Свободным оставался лишь узкий проезд, закрытый шлагбаумом. А серьезность полосатой металлической трубы подтверждал капитальный блокпост, ощетинившийся тремя пулеметными стволами и даже одним орудийным. На бывшем рекламном щите у обочины крупными буквами было написано:
