тот, который просто скручивает провода, но умельцы есть — осилят. Надо только предупредить мужиков, что заземлять экран нужно с одной стороны, а вторую тщательно изолировать. И заземлять нужно обязательно со стороны питания.
Есть ещё такая хитрая хитрость, как — ферритовые дроссели. Их изготовить тоже не сложно. И это всё нужно обязательно как-то так подсказать энтузиастам, чтобы они подумали, что сами до таких элементарных вещей додумались. Чтобы даже в мыслях на каких допросах приплести к своему открытию Брехта не смогли. Хватит ему и по военной стезе светиться. Не хотелось привлекать к себе пристальное внимание органов.
А вот одну вещь можно энтузиастам точно подсказать. Дальность этой рации избыточна. Зачем на танке дальность в триста километров. Это бред полный. Нужно ограничиться десятком километров, для обычных танков, и ну, может, на одну — две машины поставить с такой дальностью, чтобы, чего экстренное, в штаб армии передать. И вывод. Если в разы, да даже в десятки раз можно снизить расстояние, на который нужно подать сигнал, то можно снизить мощность, а значит, и вся рация уменьшится серьёзно, и не будет перегреваться при работе.
Теперь нужно всё это успеть проделать к инциденту на Халхин–Голе, время утекает, меньше года осталось.
Глава 12
Событие тридцать первое
Неопытный снайпер так долго целился, что прожёг лазером голову своей жертве.
У любой армии, есть снайпера. Чем японская хуже? И у неё есть. К чему такая мысль Ивану Яковлевичу пришла среди ночи? Вот, проснулся в два часа, в доме жара, весь мокрый, кондиционер нужно было изобрести, а не рацию. Так вот, проснулся среди ночи и пока ходил на кухню водички холодненькой из-под крана хлебнуть, увидел кран с наростом для душевой установки, что сам и заказал давным-давно умельцам и вспомнил, как Светлов перед отъездом посетовал, что на противотанковом ружье Симонова этот нарост на стволе демаскирует расчёт ружья. Не сам естественно.
Чтобы снизить травматическую отдачу при выстреле, ружья ПТРС имеют развитые дульные тормоза на конце ствола. Противником ружья могут быть обнаружены почти сразу после первого их выстрела. Летом дульные тормоза поднимают по бокам хорошо заметные противнику облачка пыли с земли, так как ствол располагался в 20 сантиметрах от неё. Зимой же демаскируют облачка сдуваемого снега и пар. В лёгких сумерках боковые выхлопы выдают позицию ружья яркими вспышками.
Убрать, тормоз? Так ключицу бойцу переломит отдача. Пятнадцать миллиметров — это не кот начхал. И так кусок от старого ватника привязывают красноармейцы к прикладу, чтобы травму не получить.
Лёг назад на кровать, а сон ушёл, всё мозги пытаются с этой проблемой справиться, придумал даже фанеры кусок, в зелёный, бурый или белый цвет покрашенный, к стволу перед дульным тормозом прикручивать. Потом нужно будет попробовать. Но «Голова — предмет тёмный и исследованию не подлежит», как сказал Леонид Броневой. Вот и от противотанкового ружья мысли перескочили к противотанковой пушке. К сорокопятке знаменитой. В его бригаде, кроме того, что они были установлены на броневиках, имелись и обычные на колёсах с лафетом. Брехт знал, что уже начали делать новые — образца 1937 года с колёсами от ГАЗ-М1 и прочими усовершенствованиями. Но ему достались ещё старенькие образца 1932 года. С дебильными деревянными колёсами от телеги.
Пушек было не много. В состав отдельного полка из бригады передали пару подразделений, среди которых был отдельный противотанковый дивизион. Это двенадцать 45 мм пушек. Голова как-то хитро вопрос развернула, и Иван Яковлевич окончательно проснулся. На броневике БА-6М стоит ствол коротыш — всего двадцать калибров. В этих же сорокопятках ствол был сорок шесть калибров, и эта пушка уже пробивала любой танк, разве к осени 1941 года немецкие Т-3 и Т-4 приобретут броню 60 мм. И станут неуязвимы для этих пушечек. Но это немцы и это осень 1941 года, пока на повестке война с Японией. Нужно эти двенадцать имеющихся стволов поставить на броневики. И сами броневики можно улучшить. Сейчас там стоит двигатель от ГАЗ — М1, который даже топливного насоса не имеет. А ведь у него есть «мерседес», а там есть всё. Стоит движок с карбюратором продвинутым, с бензиновым, масляным и водяными насосами, с автоматическим регулированием угла зажигания и даже с нагнетателем, читай компрессором, который серьёзно увеличит мощность движка. Если добавить сюда бензин с добавлением спирта и усовершенствованный карбюратор, то движок почти до ста лошадок может мощность выдать. И самое главное, не увеличившись в размерах. И таскать усовершенствованный двигатель броню сможет легче. Подвижность увеличится. Колёса нужно большего диаметра поставить, у форсированного движка хватит сил их крутить, а это резко поднимет проходимость. Ещё ненужный пулемёт выбросить. Не нужен истребителю танков малокалиберный пулемёт, им танк не уничтожишь. Есть время до боёв с японцами поднять мастерство у водителей и стрелка, и вертящийся ужом, броневик с новой пушкой станет настоящим «убивцем» японских танков. Чтобы облегчить конструкцию, нужно произвести действие обратное тому, что делают конструктора. Нет никакой разницы между бронёй в десять миллиметров и броней в восемь. И та и другая держит винтовочную пулю и, и та, и другая не держат никакие снаряды и пули от крупнокалиберных пулемётов. Тогда зачем увеличивать вес? Чтобы показать, что вот — мать его, улучшили. В машине от работающего двигателя нечем дышать. Нужно полностью убрать крышку башенки. Она для чего вообще сделана? Чтобы сверху из самолётов не убили экипаж?! Там на башне бак с бензином. Попадёт если пуля, то никакая крышка не поможет, а наоборот, не даст покинуть горящий броневик. Крышку нужно убрать. А бак, если будет бензонасос, вверху не нужен. Убрать его нафиг вниз, разбив на два на задних крыльях.Пулемёта нет, значит и пулемётчик не нужен. Может, если уж так нужен пулемёт, этот истребитель танков работать в паре с малым броневиком оснащённым пулемётом. Пусть прикрывает старшего брата от пехоты.
Брехт покрутился, покрутился на кровати и пошёл на кухню, варить себе кофе. Взял блокнот, стал эти мысли записывать. Время пять утра. Только вскипела вода на электроплитке, как в коридоре задребезжал телефон. В пять утра?! Ничего хорошего это предвещать не могло. Брехт бросился к двери в коридор, чтобы проклятый аппарат своим трезвоном жену и детей не разбудил, и ну, надо же, врезался левым плечом в полуоткрытую дверь. Чуть не растянулся на полу от боли. И так-то удар получился приличным и ещё и прямо раной впечатался. Из комнаты выглянула Катя, а он чуть не гусиным шагом пробирается по коридору к телефону. Подошла, опередив на несколько секунд, и сняла трубку, протянула Брехту, но не ушла.
— Брехт.
