Галине не было. Дважды приходил папашин друг, причём второй раз неудачно — уже вернулся отец. Вернулся трезвый, калыма не было, и без разговоров зарядил в тыкву бывшему другу.
— А что, Толик, может, и ремонт какой сделаем? Сарайку вот подправить надо, забор, да дел много — предложила бабуля и я, помня о её доброте в виде, например, одежды, не нашел в себе силы отказать. А можно было сослаться на подготовку к экзаменам. Ещё я размышлял о вечерней школе, по всему выходит самый быстрый способ получить образование — это она, а высшее, если будет нужда, я уж получу потом. Хотя бы через коммерческий вуз, их полно будет и все с красивыми названиями. А что, высшее есть — есть, а уж какое именно неважно. Но человек предполагает, а бог располагает.
Ну, не бог, а КПСС в лице моего спасенного. Меня нашла Зиночка, явно бывшая в нашей части поселка впервые. Уж очень она брезгливо косилась на коровьи какахи на гравийной улице.
— Штыба, давай срочно в школу! — фамильярно обратилась она ко мне, разглядывая моё уже налившееся мускулами тело. Рожа-то у меня не шибко интеллектуальная и красивая, а если приложить небольшие усилия, то и вовсе страшная, а вот силушкой меня папа с мамой не обидели. Никаких кубиков нет, но банки бицепса на руках солидные. А я ещё и полураздетый занимался работой во дворе, когда Зина пришла. Вот и порадовал зрелищем очевидно созревшую девочку.
— Что, опять пожар? — пошутил я, вспоминая, что не похвастался бабуле грамотой про пожар, уж очень для меня этот кусок бумаги безразличен, и, что называется, выпал из образа.
— Поедешь с директором в больницу опять, там Виктора Семеновича перевозят в другое место, он вас и вызвал.
Иду переодеться в костюм, размышляя, а не рано ли после сотряса куда-то везти человека. Дороги у нас — сами, знаете какие. Но это их дела.
Выхожу, Зиночка дисциплинированно ждет во дворе, в руках у неё пирожок и стакан молока. «Бабуля заставила», — понимаю я, откуда растут ноги у этого подгона. Но Зиночка всем довольна и пирожком и молоком и тем как я выгляжу.
— На человека стал похож, — ляпнула, не подумав, она, заставив бабулю нахмуриться, но тут же поправилась. — На красивого интеллигентного человека!
Иду за ней, еле успевая, и разглядываю невзрачную бесформенную юбку, скрывающий зад комсомолки, очевидно неплохой зад — она спортом занимается. Та, видно почувствовав, тормознула и стала идти рядом со мной, расспрашивая меня о Викторе Семеновиче. Настроения болтать не было, и я вяло отбрехивался. Зина, поняв, что я колоться не буду, и сама замолчала. И надо же такому случиться, нам навстречу попался побитый мной хам, одноклассник Зины — Геннадий Иванов.
— Зина привет! — кивнул он приветливо ей.
— Привет! — холодно сказала Зинка.
— Зря ты с ним встречаешься, у него уже есть девочка, и я уверен, не одна, — крикнул он вслед, заставив позеленеть от возмущения комсомолку.
— Ты чего с синяком на роже? — с подколкой спросил я, и демонстративно взял Зину под руку. — К чужим девушкам приставал?
— Гена, ты думай что говоришь, — наконец набрала воздух в грудь Зина, и с прищуром добавила. — И правда, откуда синяк?
Поверженный соперник ничего не ответил и, не оглядываясь, уполз залечивать раны.
— Да Штыба, а что за девушки? — опять раздражающе фамильярно спросила она у меня.
— У меня имя есть, — ответил я, не желая развивать тему.
— Ой, извини, Анатолий, это привычка у меня такая дурацкая, — искренне повинилась Зина.
Я внимательно осмотрел конопатую попутчицу, и решил что она ничего, и в плане общения и в плане более тесного общения и снизошёл до ответа.
— Разные девушки, Зина, разные! Я не знаю, про какую конкретно он говорил.
— Интересно, значит у тебя полно девушек, а так и не скажешь! — не отставала она. — И молчишь, а обычно парни любят прихвастнуть. Может, и нет никого у тебя?
— Нет, конечно, никого, жду, когда с тобой начну встречаться, — постарался серьезно ответить я.
— Толя, ты маленький ещё со мной встречаться, да и вообще, рано тебе с девушками спать!
— Ничего не рано, возраст согласия в СССР с четырнадцати лет, а с шестнадцати уже жениться можно. Да и не предлагал я тебе этого! Но ход твоих мыслей мне нравится, — пошутил я.
— Что? Да с чего ты? Вот нахал, я, оказывается, ему предлагаю! — бушевала Зиночка до тех пор, пока не услышала голос директора.
— А вы неплохо смотритесь, прямо жених и невеста!
Зина, поняв, что всё это время мы шли под ручку, — окончательно покраснела как помидор.
— Да что ты краснеешь, дело молодое, я вот помню… — начал рассказ Николай Николаевич, но тут же осёкся.
Мы сели в машину и под завистливый взгляд Зинаиды поехали в больницу. В дороге опять спал как сурок, и чего я ночью буду делать? В больнице под взоры медсестер идём в вип-палату. Вот интересно, слова такого нет, а палата есть. Сосед на этот раз был на месте, правда, он спал к нам спиной, но по его монументальной заднице можно было сказать — человек он непростой. Виктор Семенович ошарашил меня предложением. Слово ошарашил — мягкое и не выражающее степень моего офигевания.
— Есть у меня к тебе предложение Анатолий, но скажи для начала, а что ты знаешь о ВЛКСМ?
Что я знаю или что я могу сказать? Это разные вещи. Знаю я дофига, а вот сказать могу дежурные вещи из брошюрки для вступающего в ВЛКСМ. Это я и промямлил.
— Неплохо, неплохо, — явно польстил мне коммунист. — Я расскажу немного подробнее.
И я удостоился получасовой лекции, которая была интересна и мне и Николай Николаевичу.
— Таким образом, ВЛКСМ это важная ступень перед вступлением в партию. Скажу честно, случаев, когда кто-то занимал ответственную должность в КПСС, минуя союз молодежи, сейчас исчезающе мало, — вещал пострадавший.
— Самое лучшее комсомольское образование сейчас — это Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ (ВКШ). Там есть факультеты — истории и коммунистического воспитания (на базе среднего образования, срок обучения 4 года). У нашего обкома есть квота, но дать я тебе пока не могу, нет среднего образования у тебя. Да, есть много вариантов его получить, и идти в девятый класс. Проблем же не будет, Николай Николаевич? — обратился он к директору.
— Нет, не будет, я и сам предлагал, видя выдающиеся математические способности Анатолия, остаться ещё на два года, — встрепенулась глыба директора, стоявшего по стойке смирно.
— Вот! — удовлетворенно кивнул директору Виктор Семенович. — Есть техникум, но
