вниманием хозяйки. — А учат там теорию и практику комсомольской работы, повышают идейно-теоретический уровень комсомольских работников.
И пока другие обсуждают эту школу, я понимаю, что вообще ничего не знаю про структуры комсомола, а Виктор Семенович намекал на что-то подобное, когда говорил про вечернюю школу. В таком макаре мне надо идти на работу и в вечёрку. Сдаётся мне, жирней местечка до развала СССР мне не найти. Опять же, связи какие-никакие, а среди комсомольцев было много инициативных ребят, ставших вдруг миллионерами. Размышляя, собираюсь домой одним из последних. Все расходятся и в комнате остаются лишь этот недоделанный комсомольский работник, Верка, Наташка и Горин, не желающий терять красивое Веркино тело.
— Ладно, я домой, — прощаюсь с со всеми и получаю в спину пожелание от тезки.
— Ты там осторожнее, Генка уже оклемался и караулит тебя у входа.
— Да что это такое! — заволновалась Архарова. — Толя, давай я тебя сейчас провожу.
— Да не стоит Вер, я его бить не буду, — отказался я и добавил — Сильно не буду.
Слонов как в воду глядел, поверженный соперник, ещё хрипя повреждённой гортанью, просипел мне угрозу, как я только вышел во двор. С ним стояло парочка его друзей, а вот моих не было. Вера не позвала ни Кондрата ни Похаба играть в мафию.
— Вот и встретились ещё раз, — довольно сказал Иванов, окружая вместе с друзьями полукругом меня.
За моей спиной стенка дома, но ситуация хреновая. Все выше меня ростом и мне не отмахаться от них. Попытаюсь как говорится «вывезти языком» ситуацию. То есть заболтать, и тут мое сознание взрослого человека мне в плюс.
Начал я, впрочем, за упокой.
— Чё за беспредел? Кодлой на одного? И за что?
— Беспредел, это как? — тормознулся левый наезжающий.
Я чертыхнулся, такого слова в нашем жаргоне не было, но главного я достиг, тормознул ситуацию и переключил внимание.
— Это значит — не по-пацански! Против правил, — поясняю я и сразу задаю вопрос. — Вы чего за чмошника этого заступаетесь?
— Штыба, ты уже наговорил на полгода больницы, но я тебе дам шанс, если ты сейчас встанешь на колени…
— Почему это он чмо? Нормальный пацан, — перебил Иванова до этого молчавший правый.
— Сначала семиклашку обидел, а потом меня на ровном месте уработать хотел, а сейчас и вовсе толпу собрал, — аргументирую я.
— Не было такого! Парни, не слушайте его, давайте просто по морде ему дадим, как договаривались, — возмущается Генка.
— Вообще-то мы договорились помочь тебе разобраться, вот и разбираемся. Так ты говоришь, он первый напал на тебя, и до этого обидел там кого-то? — тоже заинтересовался левый.
— Да не слушай ты его! Подумаешь, по лбу щелкнул мальчонку, а тебе я за дело хотел врезать — ты мне щелбан отвесил, — сам понижает свой рейтинг Генка.
Слово за словом, и ситуацию я почти вывез, над Генкой если не смеются, то подтрунивают — это же надо попасться на прикол со спором, кто сильней поставит щелбан, да и собрать троих против одного — тоже ему в минус. Иванов это понимает и делает отчаянный шаг — бьёт мне в лицо кулаком, но я готов и уворачиваюсь, а за моей спиной бетонная стена. Вопль пострадавшего говорит, о том, что стены крушить этот каратека недоделанный пока не может.
Бить я его не бью в ответ, не знаю, как отреагируют приятели его, ведь смех смехом, а я им никто, в отличие от него.
— Эй, молодёжь, — слышу голос Галинки откуда-то сбоку. — Вы чего к парню пристали втроём?
Вот те раз! Она уже домой идёт с работы, рядом телепается на коротких ножках трехлетняя дочка, держа в руке мороженку. Черти чё, неудачно как. Тут случилась ещё пара событий, которые плеснули бензина в очаг конфликта. Во-первых, из подъезда выскочила Верка и сразу заорала Галкину фразу.
— Вы чего к парню пристали втроём? Генка, сволочь, струсил один на один?
И во-вторых, очумевший правый друг Генки сморозил глупость.
— Ты молчала бы подстилка райкомовская, да и ты не ори, давалка малолетняя!
Чё у него за мысли — подстилка, давалка, проблемы на личном фронте? Вроде высок и недурён собой. Вот же фигня, надо вступать в конфликт, а я в новом модном и дорогом костюме, но эту мысль я уже додумывал в драке. Хватаю хама за одежду и бросок через бедро тоже ради однообразия на бетонную стенку дома, только уже мордой. Последний из их компании довольно уверенно засадил мне двоечку и, не смотря на мой уворот, слегонца меня достал, разбив нос. Обе оскорбленные дамы, не сговариваясь, ахают и кидаются в драку! Приходится вступать в бой плотнее. В драке борца с боксером чаще побеждает первый, и многие бойцы ММА тому свидетели. Вот и я делаю нырок в ноги, роняю на землю и добиваю уже лежащего руками, превращая его физиономию в окровавленную маску. Вроде и прошло всего секунд десять, а три здоровых мордоворота лежат в крови, а я встаю и печально оглядываю пыльный, а возможно и порванный костюм. Больше в данный момент меня ничего не беспокоит, и зря — Галка и Верка смотрят друг на друга без симпатии.
— Это из-за тебя они сцепились? — язвительно начала Галя. — Твои друзья парня мутузят?
— Вы, тетенька, идите, я с ними сама разберусь, — хамит с невинными глазами Архарова.
Я парень тертый, пусть и в прошлом теле и знаю, как гасить бабские конфликты. Как-как — делом занять!
— Я, вроде, костюм порвал, да и в крови он весь, убьёт батя, — говорю по возможности более унылым голосом и, это срабатывает.
— Ну-ка носопырку заткни, — говорит Галина, вытаскивая из сумки кусок ваты.
Верка молча меня разворачивает и осматривает одежду.
— Вроде цело всё, но надо застирать срочно, пошли ко мне, — наконец говорит она.
Галя тем временем переключается на окровавленных мальчишек постарше.
— Слышь, говорливый, я тебя запомнила, найду, и ты мне ещё расскажешь, что ты за глупости выдумал, — с угрозой говорит она.
— Чего его искать, живет на Лесной, квартиру не помню, а отец водилой в колхозе пашет — Изосимов Андрей.
— Порет тебя батя-то ремнём по жопе? — уже без злости говорит Галя, кивая Верке в знак признательности. — А даже если нет, то выпорет!
— Штыба, пошли скорее, — тащит за рукав Архарова.
— Толя, а потом ко мне зайди, платок отдашь, — кричит в закрывающуюся дверь Галя.
— Тётя твоя? — невинно спросила Вера, поднимаясь на второй этаж.
— Соседка, — отвечаю ровным голосом.
— Спал уже с ней? — неожиданно повернулась ко
