не желая стричься. Даже будучи связанными, они сквернословили на английском языке, плевались в Машу и брыкались, словно непослушные дети. Потому многих из них во время стрижки пришлось крепко держать санитарам-добровольцам.
Тех, кто мог исполнять обязанности санитаров, на яхте оказалось немало. А массажистки Ольга Чугуева и Вика Ткаченко имели квалификацию самых настоящих медицинских сестер. Да и врачей, как выяснилось, нашлось на «Богине» аж целых два. Не только кардиолог Квасницкий, но и венеролог Петренко. Так что медицинский персонал госпиталя быстро сформировался.
После оказания первой помощи девушкам, Дмитрий Ефремов кинулся к раненым морякам с «Вызывающего», которым досталось еще сильнее, чем стюардессам. Ведь советские моряки первыми активно сопротивлялись абордажу, приняв удар на себя и сумев все-таки задержать атакующих до того момента, как в бой вступили охранники яхты, вооруженные автоматическим оружием. Глебов погиб, получив два пулевых ранения в грудь. Миронова тоже убили выстрелом в голову. Фарида Мамедова насмерть зарубили саблей. Лагутенко, получивший пикой в печень, тоже находился на пороге гибели, лейтенант Смирнов держался за раненый левый бок, но ему еще повезло, что лезвие сабли лишь скользнуло по ребрам, не прорубив грудную клетку. И только армянин Айвазян и белорус Михалевич из аварийной партии почти не пострадали, отделавшись лишь гематомами от ударов и царапинами.
Убили морские бандиты и одного из охранников с «Богини». В молодого парня, который первым начал отстреливаться из пистолета, сначала попала одна пуля, а потом прилетели еще четыре, буквально изрешетив его тело, отчего Денис Пыряев умер на месте, так и не успев сменить отстрелянный магазин. Правда, сами бандиты поплатились сполна. Только в салоне-ресторане и на палубе кормы яхты Ефремов насчитал двадцать шесть трупов. Еще тридцать два бородача, сдавшихся в плен, оказались ранены, причем, двенадцать из них получили очень серьезные пулевые ранения. Кроме того, много погибших оказалось и на борту парусника.
Перед тем, как Ефремова допустили туда, на борт сначала, приставив раскладную лестницу и страхуя друг друга, поднялись начальник службы безопасности «Богини» с ручным пулеметом и его помощник со снайперской винтовкой. Только убедившись, что никто более не намерен оказывать сопротивление, судового врача допустили на английский галеон.
Едва ступив на борт, Ефремов вдруг понял, что этот парусник вовсе не новый, не современная копия старинного галеона, а самый настоящий старинный галеон. Все тут просто дышало стариной. Помимо старинного оружия и грубых приспособлений для работы с такелажем, вроде деревянных блоков, бросались в глаза характерные потертости на всех материалах от длительной эксплуатации. Еще раньше Дмитрий, осматривая убитых и раненых бородачей, обратил внимание на не слишком хорошую выделку кож и тканей, из которых была изготовлена одежда английских моряков.
Осматривая нескольких раненых на паруснике, которых все-таки удалось отыскать среди трупов на палубе, советский военный врач все-таки расспросил по-английски двоих, которые не потеряли сознания, хотя и получили каждый по пуле. Потеряв много крови, они не в силах были уже резко шевелиться, чтобы причинить вред, например, неожиданно ударив ножом, но разговаривать еще вполне были способны. Задав им простой вопрос, который сейчас год, Ефремов получил ответ, что 1579-й от Рождества Христова. И, сопоставив ответы раненых англичан с тем, что говорил Дворжецкий, молодой врач пришел к выводу, что с самим временем явно что-то произошло. Получалось, что после необычного природного явления со свечением в атмосфере различные исторические эпохи перемешались самым невероятным образом. И это уже не выглядело бредом пьяного миллионера, который считает всех вокруг сумасшедшими, а нормальным мнит только себя, а представляло собой объективный факт, который следовало учесть и постараться изучить.
* * *
Внимательно выслушав особиста, командир эсминца собирался уже прокричать через бортовые мегафоны, что яхта и парусник арестовываются на время разбирательства инцидента и обязаны с этой минуты подчиняться требованиям военного корабля, но, Соловьев вовремя остановил его, сказав:
— Давайте, Павел Петрович, не будем пока делать резких движений и поднимать лишний шум, чтобы не спугнуть власовцев, а тихо отправим подкрепление нашим из аварийной партии. Ведь капитан «Богини» недавно официально по радиосвязи попросил нас о помощи, жалуясь на нападение и перестрелку с жертвами, не так ли? Вот мы и пошлем туда для этой самой помощи вооруженную партию матросов, а в качестве командира этого десанта поеду я сам, чтобы разобраться во всем на месте.
Так офицеры и решили, немедленно приказав катеру, который болтался на воде поблизости, подойти к борту «Вызывающего». Парни, назначенные в десант, ни о чем не спрашивали, ведь советские военные моряки твердо знали, что приказы не обсуждают, их выполняют. И, если приказ поступил, значит, начальству виднее почему и зачем. Все бойцы, выбранные для ответственного задания, были дисциплинированными комсомольцами. Потому они, услышав свои фамилии по внутренней связи, быстро под бдительными взглядами корабельного оружейника похватали в оружейной эсминца новенькие автоматы АК-47, штык-ножи и запасные магазины, выскочив уже со всем этим вооружением на палубу. Молча выслушав боевую задачу, что им предстоит взять под контроль яхту капиталистов, на которой могут находиться власовцы, опасные военные преступники, а потому следует проявлять особую бдительность, под командованием капитана третьего ранга Соловьева и мичмана минера-торпедиста Федора Ярового, все двенадцать человек погрузились на катер, который, едва погрузка закончилась, отвалил от военного корабля.
Шторм уже полностью прекратился, и лишь легкое волнение, которое еще окончательно не улеглось, напоминало о недавнем разгуле стихии. Мелкий дождик, который прошел после того, как полярное сияние исчезло, тоже прекратился. Восточный ветер дул слабо, а погода отнюдь не была холодной, что являлось в октябре признаком достаточно южных широт. И это могло означать, что в шторм эсминец ушел достаточно далеко на юг от точки встречи со своей эскадрой.
Быстро преодолев небольшое расстояние до яхты, катер подошел к ее корме, ярко освещенной электрическим светом. Но, если английский парусник до этого притянулся своими абордажными крючьями прямо к ее транцу, то катер зашел с правого борта, пришвартовавшись там. Еще на подходе Соловьев внимательно рассматривал в свете прожекторов парусник, обратив внимание, что он не новый, а, наоборот, довольно потрепанный, повидавший не один свирепый шторм. Во всяком случае, некоторые реи выглядели сломанными и заново скрепленными кусками древесины, примотанными к ним канатами.
Едва ступив на палубу «Богини», особист громко объявил, обратившись к двум вооруженным людям, которые по-прежнему держали под прицелом пленных, пока другие парни из команды «Богини» связывали пленникам руки:
— Я оперуполномоченный КГБ СССР Соловьев. Мы прибыли с эсминца «Вызывающий» к вам на помощь по просьбе капитана яхты и собираемся расследовать вооруженный инцидент, согласно Международному морскому праву. А потому, для начала, попрошу всех сдать оружие. Конвоированием пленных и обеспечением безопасности займутся мои подчиненные.
* * *
Увидев перед собой двенадцать автоматов,
